Дыхание перехватило от его слов и от того, как он произносит мое имя. Мне снова хотелось плакать, но уже от переполняющей меня радости и гордости. Я замечательная для него.

- Я бы хотел, чтобы у меня была такая подруга, как ты. Иногда я даже немного завидую Рону. - Он замялся. – Ну, и Гарри тоже.

Внутри бушевал ураган чувств, живот стягивало от волнения, сердце билось с неистовой силой, что грозилось вырваться наружу, а мысли путались настолько, что кружилась голова. То, как я реагирую на его слова, пугало меня.

- Я же есть у тебя, - прошептала я и положила свою ладошку поверх кисти его руки.

Джордж улыбнулся.

- Это не то. Не так, как Рон и Гарри. - Парень усмехнулся и прикрыл свободной рукой глаза. – Черт, что я несу? Забудь, Грейнджер. Это Рождество на меня плохо влияет.

А мне так хотелось продлить это Рождество, в которое мы стали так странно близки. И какой-то огонек надежды затрепетал у меня в груди.

- Пойдем в дом, я не хочу, чтобы ты замерзла и заболела.

Джордж улыбнулся и легонько подтолкнул меня внутрь, чему я охотно поддалась. Мы молча поднялись на третий этаж и остановились. Я переминалась с ноги на ногу и нерешительно посмотрела ему в глаза.

- Спокойной ночи, - прошептала я.

- Приятных снов.

Я уже открывала дверь в комнату, когда до меня донеслись слова Джорджа: «И с Рождеством, Гермиона».

Я плюхнулась на кровать, прижимая к себе вязаный шарф, и улыбнулась. Я люблю тебя, Джордж, люблю.

========== Глава 6. ==========

Это были самые лучшие рождественские каникулы в моей жизни. Каждый день был наполнен радостью, весельем и неподдельными улыбками, а присутствие Джорджа рядом делало это время по-настоящему незабываемым. Всего за какой-то месяц мы стали друг другу ближе, чем за все четыре года знакомства, мы стали понимать друг друга. Я перестала обижаться и злиться на шутки близнецов, мое отношение к их незаконной деятельности немного смягчилось, и на многое я закрывала глаза, делая вид, что просто-напросто не замечаю того, чем они промышляют. Да и Джордж стал по-другому ко мне относиться, теплее что ли. В ту рождественскую ночь между нами проскочила искра, которой удалось разжечь нечто новое в наших взаимоотношениях, то, что давало мне надежду.

Но все хорошее рано или поздно кончается, и я с легкой грустью махала из поезда рукой миссис Уизли, которая, по своему обычаю, едва сдерживала слезы, провожая детей в школу. Долго сидеть в купе я не могла себе позволить из-за обязанностей старосты, поэтому еле соскребла недовольного Рона с места и потащила патрулировать вагоны. К сожалению, нам не посчастливилось встретить Малфоя со своей до тошноты приевшейся свитой в лице тупоголовых амбалов Крэбба и Гойла.

- Какая встреча! – Малфой ядовито улыбнулся. – Что, Уизли, готов к матчу? А точнее, к сокрушительному поражению и позору?

Рон поджал губы и сжал руки в кулаки, а я опасливо поглядывала то на него, то на ненавистного слизеринца, на губах которого сияла злорадная усмешка.

- Не смею отбирать твои лавры от неудач за все эти годы, - ответил Рон, немного расслабившись.

Теперь пришла очередь Малфоя злиться и бледнеть, хотя, казалось, куда уж больше, учитывая его почти прозрачную кожу.

- Что-то ты расхрабрился. Забыл, что рядом с тобой нет избранного мальчика, за спиной которого ты прячешься всегда? Или ты думаешь, что твоя мерзкая грязнокровная подружка меня остановит? – Блондин усмехнулся.

- Не смей так говорить о Гермионе! – взревел Рон и выхватил палочку из-под мантии. Его примеру последовали и слизеринцы.

- Серьезно, Уизли? Грейнджер? А я думал, что еще ниже, чем ты, падать некуда.

- Остол… - начал друг, но я ухватила его за руку.

- Не надо, Рон, он того не стоит.

- Правильно, малыш Ронни, послушай свою грязнокровку, она дело говорит. - Рон дернулся, но я встала перед ним и умоляюще посмотрела.

Немного выждав, Малфой и его свита пошли дальше, кидая колкие шуточки в наш адрес. Когда их голоса стихли, я перевела взволнованный взгляд на друга, который все еще приходил в себя. Его грудь вздымалась от порывистого дыхания, да и все тело было напряжено до предела. Рон все также крепко сжимал палочку в правой руке, готовясь в любой момент воспользоваться ею. Я положила руку ему на плечо и попыталась улыбнуться, что вышло из рук вон плохо.

- Рон, спасибо, конечно, но не нужно было этого делать. Малфой специально провоцировал тебя, а ты поддался.

- Он оскорбил тебя! – рявкнул друг, отчего я даже вздрогнула.

- Мне плевать на все его слова! Пусть давится своей ненавистью и желчью, таких людей остается только пожалеть.

- За что его жалеть? – Рон как-то мрачно усмехнулся.

- Ему неведомы такие чувства, как любовь, дружба, верность, благородство, честь. Такие люди глубоко несчастны, и им ничего не остается, кроме того, как выплескивать свою злобу, которая их переполняет. - Я чуть сильнее сжала плечо друга и уже более уверенно улыбнулась. – Я знаю себе цену, поверь.

- Ты бесценна, Гермиона.

Я звонко рассмеялась над такой громкой фразой, серьезно брошенной моим нелепым приятелем. Когда он понял то, что сказал, тоже поддержал меня и заметно расслабился. Я закинула руку ему на плечи и потянула вперед.

- Пойдем, мой герой.

Этот инцидент мы договорились больше не обсуждать и никому не рассказывать. Не зачем Гарри знать об этом, нервничать и еще больше злиться на Малфоя, учитывая его все еще нервозное состояние. В сущности, ничего особенного ведь не произошло – лишь обычный грубый выпад со стороны слизерина, к чему я привыкла уже давно.

Если каждый раз обижаться на подобное, то можно и с катушек слететь, поэтому я гордо проглатывала обидные реплики и старалась о них не думать, хотя иногда по вечерам, когда меня мучила бессонница, я мечтала о мире, где статус «маглорожденный волшебник» не будет клеймом. Какая разница, что за кровь течет в твоих жилах, если ты умеешь творить настоящее волшебство?

Январское субботнее утро ученики Хогвартса, а в особенности гриффиндорцы встречали в предвкушении и легком возбуждении, ведь именно сегодня должен состояться матч по квиддичу между гриффиндором и слизерином. Небо было затянуто тучами, но такая погода, насколько мне было известно, только на руку игрокам, так как нет ослепительного солнца, затрудняющего видимость.

В Большом зале уже сидела вся команда нашего факультета в полном составе и увлеченно обсуждала собственные перспективы, а Анжелина – капитан команды – давала последние наставления. Когда я шла к столу своего факультета, ненароком заметила значки, прикрепленные к мантиям слизеринцев. Они гласили: «Уизли – наш король». Вряд ли это предвещало что-то хорошее, поэтому я поспешила сесть рядом с друзьями, расплываясь в широкой улыбке, но стоило мне взглянуть на Рона, чье лицо излучало вселенскую скорбь, я нахмурилась. Друг вяло ковырялся вилкой в тарелке, и казалось, что его сейчас стошнит.

- Он волнуется, - пояснил Гарри, заметив мое недоумение.

- Пора идти, - громогласно объявила Анджелина, и ребята стали шумно подниматься со скамеек.

- Рону нужно позавтракать, - твердо ответила я, подводя черту под разговором.

- Не дрейфь, Рон, ты справишься. - Фред подмигнул брату и направился к высоким дверям, насвистывая себе под нос песню.

- Удачи. - Я улыбнулась, глядя на Джорджа и Алисию.

- Она нам понадобится. - Спиннет красноречиво взглянула на Рона.

- Спасибо, Грейнджер. Будешь за меня болеть? – Я рассмеялась, но тут же смолкла под недовольным взглядом Рональда.

- Я буду болеть за всю команду целиком, – примирительно сообщила я.

- Ладно. - Джордж обижено надул губы, а потом хитро взглянул на меня и тихонько добавил: - Но за меня-то все равно больше всех?

- Если тебе станет легче, то да. - Я смущенно улыбнулась, глядя на победно хлопнувшего в ладони Джорджа.

Когда он ушел, я перевела взгляд на Рона, который под ядовитыми смешками ненавистного факультета, напрягался еще больше. Плечи опустились, а вид стал еще более жалким и пугающим. Я придвинулась поближе к Гарри и прошептала на ухо так, чтобы Рон не слышал: