повесть для театра в картинах, воспоминаниях, документах

Действующие лица:

АВТОР – человек в возрасте, от лица которого ведется повествование

ПЕРСОНАЖИ – те, кого нет в живых, но кто навсегда останется в памяти

Часть первая

На сцене АВТОР. На столике перед ним разложены фотографии. АВТОР берет их по одной и раскладывает на фанерном щитке, с которым собирается пойти на шествие «Бессмертного полка».

АВТОР. Вот он, мой семейный пантеон. У каждой семьи он свой. В каждой семье свои герои… Вместе они – Бессмертный полк. (Достает коробку.) В этой коробке я храню боевые награды и памятные медали моих родных. В общем зачете семьи их не так уж и много. (Перебирает медали.) У деда Миши одна медаль. Две у деда Кости. У отца – четыре: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией в Великой отечественной войне». У бабушек боевых наград нет. А памятные медали вручали всем, пережившим блокаду. Вон их сколько. Мама тоже такую медаль получила. Когда началась война, ей было 9 лет, и бабушка собиралась отправить ее к родственникам в деревню…

Возникают очертания комнаты в ленинградской квартире. Стоят приготовленные к отъезду чемоданы. Играет патефон. Томочка танцует с куклой в руках.

ТОМОЧКА (перекрикивая патефон).

Ехали медведи на велосипеде,

А за ними кот задом наперед,

А за ним комарики на воздушном шарике,

Едут и смеются, пряники жуют!

Входит Фрося, мать Томочки.

ФРОСЯ. Томочка, тише! (Выключает патефон.)

ТОМОЧКА. Мамочка, зачем ты мне мешаешь играть?!

ФРОСЯ. Томочка, война началась!

ТОМОЧКА. Война? Ну, и пусть! А у меня бал!

ФРОСЯ. Не понимаешь, что говоришь… (Включает радио.)

По радио звучит речь Молотова: «… война навязана нам не германским народом, не германскими рабочими, крестьянами и интеллигенцией, страдания которых мы хорошо понимаем, а кликой кровожадных фашистских правителей Германии, поработивших французов, чехов, поляков, сербов, Норвегию, Бельгию, Данию, Голландию, Грецию и другие народы… Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом. В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером, объявившим новый поход против нашей страны…»

ФРОСЯ (плачет). Ой, беда, беда! (Обнимает Томочку, прижимает к себе). Господи! Что же делать, Томочка? До поезда осталось четыре часа…

ТОМОЧКА. Мы едем, да? Папа отвезет нас на вокзал, и мы поедем?

ФРОСЯ. Не знаю, Томочка. Я с мыслями никак собраться не могу!…

ТОМОЧКА. Почему? Мамочка, я хочу в деревню! Там бабушка! Там козочка Белка! Там подружки! Я в речке купаться хочу!

ФРОСЯ. Какая уж теперь речка, Томочка… Война!

(Входит отец Томочки, Михаил. Фрося бросается к нему.)

Миша, что с нами будет, скажи! Мы едем? Нет?

МИХАИЛ. Не едем. Я по дороге в военкомат зашел. С завтрашнего дня объявлена мобилизация. Но чемоданы ты пока не убирай… Вас могут отправить в эвакуацию.

ФРОСЯ. О господи!

ТОМОЧКА. Папа, мы не поедем в деревню?

МИХАИЛ. Нет, Томочка. Завтра я ухожу на фронт…

Затемнение

АВТОР. В июле началась эвакуация…

Снова возникают очертания комнаты в ленинградской квартире. Фрося закрывает чемодан. Томочка стоит рядом с опущенной головой.

ФРОСЯ. Все-таки едешь… Только не в деревню – в эвакуацию.

ТОМОЧКА. Что это – эвакуация? Я боюсь, мама.

ФРОСЯ. Это ненадолго, Томочка. Почти как в пионерский лагерь съездить. Ты не расстраивайся и не плачь. Как только будет возможность, я за тобой приеду. Видишь, я даже много вещей тебе с собой не даю. Сказали зимнее пальто брать не надо. Одна мамаша стала возражать, так на нее прикрикнули. Паникершей назвали…

ТОМОЧКА. Я не хочу без тебя, мама!

ФРОСЯ. Что делать, всех отправляют, Томочка. Ты пойми, враги под боком у нас сидят, в 30 километрах от города. Ты только не бойся, врага быстро отгонят – и вы вернетесь. Только месяц надо потерпеть, самое большее два ….

ТОМОЧКА. Я не хочу без тебя, мама! Зачем ты меня отправляешь?

ФРОСЯ. Так надо, Томочка! Всех детей эвакуируют, думаешь, нас, родителей, спрашивают?

ТОМОЧКА. Я не хочу!

ФРОСЯ. Ты не одна поедешь! С тобой тетя Валя поедет и дочка ее Наташа, подружка твоя.

ТОМОЧКА. А ты?

ФРОСЯ. Меня с завода не отпустят. И хватит разговоров. Раз сказали, надо ехать – значит, надо.

ТОМОЧКА. Куда нас повезут?

ФРОСЯ. Точно не знаю. Говорят, не далеко. В Боровичи. Боровичи совсем рядом, Томочка. (Закрывает чемодан). Все собрала. Осталось только до эвакопункта довести. Ты тетю Валю слушайся. (Вдруг начинает плакать в голос, прижимает к себе дочь.) Да что же это, господи! За что нам это! (Томочка тоже плачет.) Не плачь. Слезами горю не поможешь. Все будет хорошо!

Затемнение

АВТОР. Эвакуация детей из Ленинграда началась практически сразу, как только объявили войну. Нападения ждали со стороны Финляндии, союзницы нацистской Германии. (Берет со стола книгу, открывает ее и разворачивает вклеенную в книгу карту.) На этой карте видно, откуда ожидался основной удар – с севера. А детей вывозили в южные районы Ленинградской области – Старую Руссу, Молвотицы, Боровичи и на восток – в Бокситогорский и Тихвинский районы. Никто не мог предположить, что немцы так быстро продвинутся к Ленинграду именно с этих направлений. В конце июля по городу поползли страшные слухи…

Возникают очертания ленинградской улицы, по ней торопливо идут две женщины.

1-я ЖЕНЩИНА. Ужас какой рассказывают! Целый состав с детьми разбомбили!

2-я ЖЕНЩИНА. Где, когда?!

1-я ЖЕНЩИНА. Вчера. На железнодорожной станции. Целый состав! Никто не спасся! Триста детей погибло!

2-я ЖЕНЩИНА. Не может быть!

1-я ЖЕНЩИНА. Так говорят.

2-я ЖЕНЩИНА. А где бомбили? Где? Вы не знаете?

1-я ЖЕНЩИНА. Лыково, станция называется. Или Лычково. Врать не стану.

2-я ЖЕНЩИНА. Господи, я же Нюсеньку только на прошлой неделе отправила! Что же делать теперь?

1-я ЖЕНЩИНА. Говорят, матери собрались и пошли в Горсовет. Требуют: верните наших детей! Мол, пусть лучше они с нами здесь будут! А умрем, так вместе! Хотя бы знать будем, как и где!

2-я ЖЕНЩИНА. Мне-то что делать? Нюсеньку надо спасать! В Горсовет пошли, говорите? Может и мне в Горсовет побежать?

1-я ЖЕНЩИНА. Бегите, мамаша, бегите!

Затемнение.

АВТОР. 13 июля 1941 года вражеские самолеты действительно обстреляли детский эшелон на 226-м километре Октябрьской железной дороги, вблизи станции Боровенка… Количество погибших неизвестно. Эта трагедия по каким-то причинам не попала в отчеты об эвакуации, только в недавнее время заговорили о ней. А вот на станции Лычково в 2005 году открыли мемориал погибшим детям. Через 64 года после трагедии…

Возникают очертания железнодорожной станции. Девочка и мальчик смотрят в небо.

МАЛЬЧИК. Смотри, самолет летит!

ДЕВОЧКА. Немецкий?

МАЛЬЧИК. Ты что! Немецкий наши еще сегодня утром подбили! Ура!!!

ДЕВОЧКА. Точно наш самолет?

МАЛЬЧИК. Да точно!

ДЕВОЧКА. Смотри, смотри! А что это сыплется из него?

Затемнение.

АВТОР. Сыпались бомбы… Вражеский самолет пошел по второму кругу, расстреливая из пулемета разбегающихся детей… Вот документ. (Берет со стола книгу, зачитывает.) «На станции Лычково в момент подготовки и посадки детей в эшелон был произведен внезапный налет (без объявления воздушной тревоги). Одиночный немецкий бомбардировщик сбросил до 25 бомб, в результате чего разбито 2 вагона и паровоз из детского эшелона, порвана связь, разрушены пути, убит 41 чел., в том числе 28 ленинградских детей, и ранено 29 чел., в том числе 18 детей». С военной точки зрения бомбить станцию Лычково не имело никакого смысла. Это было военное преступление фашистов в чистом виде.