Так или иначе, Денис решил предать то, что с ним случилось, максимальной огласке. Несмотря на явную угрозу, журналист был убежден, что ему и его семье за это ничего не будет, что это, грубо говоря, не «мокрушники», а те, кто берет на испуг. В дальнейшем он рассчитывал представить эту тему в СМИ в виде масштабного расследовательского материала, накопив, если получится, свидетельства тех, кто попал в такую же ситуацию. Хотя бы и там, где сейчас работает, на «Первом российском». Дашкевич был искренне убежден, что привлечение общественного мнения, открытая дискуссия по проблеме будет способствовать ее демократическому решению «всем миром».

Как и требовало российское законодательство, лицо девочки и части ее тела, когда она стащила с себя джинсы, Денис размыл. Лица бандитов, очень неплохо получившиеся, он выделил специально и по ходу сюжета разбавил увеличенными стоп-кадрами. Добавил информацию о госномерах обеих машин, которые удалось тогда запомнить.

Получившийся видеофайл он залил на облако. Потом посмотрел очередной «разоблачительный» ролик Увалова, поставил лайк.

Скоро должны вернуться Вика с Настей из музыкальной школы. А потом Денису надо на работу, к 21:00. С сегодняшнего дня он на две недели уходит дежурить по ночам. В чем-то этот график удобнее: приезжать нужно каждую третью ночь, работы не так много, в интернет-редакции нет никого, он сам себе хозяин...

Приняв смену, Денис ознакомился с картиной дня, проглядел ленты информагентств, уяснил очередные указания начальства и «заветы» на ночной период. Вечерний персонал постепенно рассасывался, и, наконец, Дашкевич остался один. Оформил несколько рутинных новостей — и приступил к составлению «домашней заготовки».

По инструкции, редактор интернет-новостей имел право и даже был обязан ставить на сайт не только продукцию телевизионной редакции, не только новости на основе сообщений информагентств, но и искать что-то интересное сам — по другим российским и иностранным СМИ, по социальным сетям. Какие-нибудь смешные или нелепые случаи, интересные ролики, «котики» те же пресловутые... В общем, то, что приносит как можно больше просмотров, или, как говорят, «трафика». Криминал в этом смысле также был достаточно желанной темой. Поэтому, как представлялось Денису, его собственная новость будет достаточно популярной. К тому же — эксклюзив.

Хорошо бы, конечно, непосредственно на телевидение протолкнуть, но не слишком ли деликатная тема? На сайте есть ограничение «18+», а на ТВ — нет.

Наконец, сопроводительный текст был готов. Денис загрузил его в редактуру, прикрепил туда же взятое из личного облака видео и назначил автоматическую публикацию материала на 3:30.

Владислав Скворцов, он же Беляков-младший, спал на втором этаже своего особняка в элитном коттеджном поселке. Рядом лежала его лоли — двенадцатилетняя Ксюша. Или просто Ксю. Приоткрыла ротик, раскидала по подушке рыжеватые кудряшки.

На стрелочных часах, циферблат которых был оформлен в «обратном» порядке, было без пятнадцати семь.

Раздался вызов смартфона. Звонил тот, кто имел право и возможность прорываться в любое время, несмотря на ночной режим. Значит, произошло что-то экстраординарное.

Скворцов, взглянув на часы, выматерился. Значит, Сладкого Пробуждения уже не будет. Ему сегодня нужно вставать рано, в семь — отец просил приехать к самому началу рабочего дня, какое-то важное дело обсудить. Как раз в это время Ксю должна была проснуться с помощью специального браслетика-будильника и аккуратно приступить к своим обязанностям — доставляя удовольствие хозяину еще до того, как он начнет отходить ото сна. И вот сорвалось... Досадно... Ксю, кстати, тоже проснулась, потянулась, зевнула, приподняла на локте соблазнительный загорелый торсик и уставилась на Владика, хлопая густыми ресничками и облизывая пухлые губки.

Это был не отец. Звонил Роман Заварзин, один из «менеджеров» элитного закрытого «многофункционального» клуба, созданного по «штатовскому» образцу лично им, Скворцовым — как раз в бытность офицером безопасности посольства в Вашингтоне, а также его здешними друзьями. Клуба, поставлявшего «живой товар» обоих полов для утех «лучших людей». Имеющего, помимо этой «прямой» статьи дохода, еще одну, «побочную»: в этой второй подсистеме задействовали малолеток, не столь симпатичных, чтобы их можно было предложить «высшим», но тоже на что-то годящихся. Сама же структура называлась просто и незатейливо — «Лоли-клаб».

— Владислав Андреевич, извините, что так рано, тут такое дело... — начал Заварзин. — Трое моих бойцов, одна из московских бригад, оказались засвечены в СМИ.

— Еще раз? — не понял Скворцов спросонья. — Как в СМИ? В каком смысле?

— Опубликовано на «Первом российском ТВ». Как их собственный эксклюзив. Не в эфире, а на сайте.

— Да они что, ...?! — ощерился Скворцов. — От кого слив? От твоих?

— Нет, конечно! Старший бригады говорит, что неудачная операция, которая на ролике, была несколько дней назад. Всё шло отлично, клиента взяли в оборот, но он, оказывается, втихую снимал на смартфон. Предъявил это, причем за него вписался какой-то полковник белорусского КГБ, родственник. Сочли за благо не форсировать и разъехаться. Лоха о последствиях предупредили. Но, видимо, не понял. В тексте к ролику говорится, что это произошло с журналистом телеканала... Ссылку я скинул.

— Где еще это есть? — прошипел Беляков-младший, выкатив глаза.

— Насколько я пробежался поиском, некоторые СМИ, правда, немного, дали со ссылкой на первоисточник, еще в соцсетях пошла волна, в основном Дальний Восток. Мне сообщил сейчас старший хабаровской бригады, там уже разгар дня...

— Вот ... ! — заорал Скворцов. — Ясно, приму сейчас меры.

Вскочил и, нагой, взъерошенный, с перекошенным лицом, бросился из постели прямо к компьютеру. Загрузил по ссылке новость, пробежал глазами текст, сохранил страницу на жесткий диск. Запустил скачивание ролика, параллельно его просматривая. И сразу же без промедления набирал номер Вурста: по «долгу службы» у него в смартфоне уже был загружен полный постоянно актуализируемый список контактов всех значимых людей в элите, аналог «вертушки» советских времен.

Лоли, храня испуганное молчание, внимательно наблюдала за ним.

— У вас на сайте новость про тех, кто якобы заманивает водителей и выставляет их педофилами. Сию же минуту убрать, а того, кто это сделал, сегодня же уволить.

Нажал отбой и дал сигнал на открытие гардин. На полу и стене обозначились светлые полосы, на потолке засверкали переливающиеся блики от расположенного под окнами большого открытого бассейна.

Скворцов вскочил с кресла и приблизился к окну, привычно охватив хозяйским взором утопающий в летней зелени сад, бассейн, спортплощадку с тренажерами, теннисный корт, танцпол — он же плац для военизированных собраний.

Отошел в глубь спальни. Остановился у бронзового бюста Гитлера рядом с камином, несколько секунд глядел ему прямо в глаза.

Потом снова бросился к компьютеру — смотреть, где еще это опубликовано. В российских СМИ и соцсетях убрать не проблема, а в зарубежных надо через западные контакты договариваться, чтобы надавили. Если же не удастся убрать всё, то придется задействовать механизмы блокировки, чтобы российские пользователи не могли это посмотреть без VPN. Когда же, наконец, разродятся с чертовым законом, чтобы этих простейших, нищебродов, лиц без допуска, начали пачками сажать за использование обходных путей для просмотра запрещенного контента?!

Позвонил еще раз Заварзину.

— Слушай сюда. За это надо наказать примерно. Раз его пощадили и предупредили, чтоб молчал, а он всё же вякнул, то в случае, если ничего не случится, наша власть гроша ломаного не будет стоить. А наша власть — должна быть страшной! Накосячили ваши конкретно. Так что тот, кто поймал этого журналюгу, но ушел ни с чем, пусть сам и исполнит, раз виноват. Ничтожество это лично не трогать, но при этом так сделать, чтоб он до конца своих дней уразумел, с кем посмел связаться. Как конкретно поступить, решайте сами, но чтоб было больно на всю жизнь. И лучше не накручивать тут, сейчас не девяностые всё же — то есть обойдитесь без явного криминала, без открытых убийств и похищений, чтобы юридически, формально было всё чисто. Я знаю, вы это умеете. Действуйте. Любое прикрытие будет, как всегда.