Столичные записки.
Я хочу дождь и… Ах да, сегодня мой праздник! Я победил. Кого? Всех. В первую очередь себя. Так веселитесь же, радуйтесь за меня, танцуйте, смейтесь, пейте, как это водится в нашей стране! Водочка, шампанское, коньячок – всё для вас, дорогие гости. Как я вас всех презираю. Не травили бы душу ни себе, ни мне, шли бы спокойно домой… Но нет, уходить отсюда, как я погляжу, никто не собирается. Значит, и мне тоже улизнуть не удастся.
Тогда будем развлекаться. Я налил в свой бокал чего-то мерзко-жёлтого цвета и выпил залпом. Какая отрава.
– Официант, водки мне и чтоб не какой-то там!
– Одну минуту, Артём Алексеевич.
Во! Артём Алексеевич! Это ко мне в 22 уже обращаются как к старику. Не важно, читал ли этот официант мой литературный бред, за который мне, собственно, и дали эту премию, – конечно, не читал, – но он ясно понимает, что здесь пахнет большими бабками. Молодец, дружище, далеко пойдёшь. И водки ты принёс неплохой. Только кончается быстро, один минус.
Пожалуй, закуской не стоило пренебрегать. Только это разве закуска? Картошечки бы сюда, огурчиков солёных, как дома.
Я чуть не захлебнулся, вот же неблагодарная скотина, даже домой не позвонил! Надо к ним съездить, точно, съездить, год не был, а может и больше, вот обрадуются!
В очередной раз мне стало противно от окружающей обстановки. Вспомнилась наша пятиэтажка и качели во дворе, не знаю, почему. Вспомнилось доброе, всегда чем-то восхищённое лицо мамы, её тихий и нежный голос; строгая улыбка отца. Да я сейчас же поеду! Нетвёрдой походкой я направился к двери, где меня остановил директор издательского дома, как его зовут? Не помню. Да и не важно.
– Никуда ты не едешь, завтра презентация твоего романа в главном книжном магазине города.
Забыл. Вот память.
– Пить надо меньше. Хотя… Все вы, люди искусства, рано или поздно начинаете спиваться. Такой у вас закон.
Какой важный. Закон, закон… Катись отсюда со своими законами, папаша. Голова раскалывается.
Я молча сел на своё место. Конечно, что я могу ему сказать? Теперь надо думать, что кому можно говорить, а что нельзя. Что кому понравится, а что разозлит и всё испортит.
О, девочки. Одна так настойчиво смотрит, будто я ей денег должен. Хотя на вид приличная. Даже скромная. Может, она случайно сюда попала? Или я слишком много выпил?
Да, мужик, ты слишком много выпил и всё здесь не случайно.
Я что, должен подойти и познакомиться?
– Подойди к ней, идиот, – шепчет сидящий рядом коллега-писатель, мастер исторической прозы и истерических выходок.
– Отвали.
Я уверенным шагом подхожу к незнакомке, она поправляет волосы и опускает глаза. Девочка, скажи, ты тоже продаёшься, как напитки в этом баре?
– Эээ… Артём.
– Я много про вас слышала, Артём.
– А книжку читали?
Она удивилась, щёки прямо вспыхнули от возмущения. Тёмочка, дорогой, и в самом деле, какие книжки в таком месте в такое время? Подумай, это ей зачем? По подиуму она пройдёт и без твоей несчастной книжки, вон у неё какие ноги. Но я упрямо гнул свою линию.
– Что, я вас смутил своим вопросом?
– Нет… Я просто… Давно хотела прочитать, но как-то…
– Руки не доходят? – подсказал я.
– Да, – обрадовалась она моей подсказке. – А мы будем говорить о литературе?
Да, чувствую, с тобой поговоришь о литературе. О философии. О музыке. И я решил задать последний на сегодня издевательский вопрос, чисто из интереса:
– А вы вообще что читаете?
Мужик, хватит мучить бедную модель. Она уже чуть не плачет.
– Я…больше журналы…
– Комиксы, названия магазинов?
– Что?
Ну ты и язва, Артём Алексеевич. Прекращай уже.
– Да нет, всё нормально. Вам что-нибудь принести?
Она ответила благодарным взглядом.
– Да, мне немного виски.
Фу, как она может это пить. Виски, бррр.
– Артём, вы…можно на ты?
– Здесь всё можно…как видишь.
– Так вот, что ты делаешь сегодня вечером?
– Уже ночь.
– Ночью? – она не унималась.
– Ночью положено спать.
Она улыбнулась.
– А как же подвиги в честь Прекрасной Дамы?
Я огляделся. А здесь есть Прекрасная Дама?
– Не понял?
– Мужчины, вы никогда не понимаете намёков. Как насчёт того, чтобы продолжить вечер у тебя дома?
– Тебе не нравится здесь?
– Я не о том. Наедине.
Так вот она куда клонит! Я чуть не поперхнулся. Мы же даже не виделись раньше! Как бы ей достойно ответить?
– Извини, но сегодня я слишком устал. Давай в другой раз…увидимся.
– Вот мой телефон. Позвони, когда не слишком устанешь.
Язвительной улыбкой она отомстила за все мои расспросы о книгах. Чувствую, та ещё штучка. Хотя…Что-то в ней есть. Надо же, как хорошо подготовилась к вечеру. Аккуратная бумажка с каллиграфически написанным номером телефона.
Я лишь улыбнулся ей на прощанье одной из своих самых очаровательных улыбок. Ну вот, мужик, ты начинаешь под неё подстраиваться.
– Я домой.
Директор выглядел довольным.
– Умный ход, Артём. Умный пиар-ход.
– Чего?
– Она – восходящая звезда модельного бизнеса, ты – новое имя в литературе. Замечательный пиар-ход для вас двоих.
Да пошёл ты. Ещё будешь выбирать, с кем мне…Но я опять промолчал. Лишь поинтересовался:
– Кто такая?
– Ну что ты за джентльмен, даже не узнал у девушки, как её зовут.
Кристина, новая супермодель. Запомни это имя.
Значит, Кристина. А я для неё тоже «умный пиар-ход»?!
Хроники города N.
Весь мир продолжал быть серым. А мои сны – они остались цветными. Просыпаться утром было радостно – и мучительно.
Неуютная квартира требовала ремонта; мать могла не разговаривать целыми днями… Дешёвые обои, ободранный пол, нехитрая мебель; мрачное молчание, иногда крики и упрёки – что из этого было хуже, я даже не знаю. Единственный плюс – постоянно был стимул: действуй, строй сама свою жизнь, тебе никто не поможет. Никто не поможет. Я это знала.
Но…осознавать, что ты один, тяжело даже взрослому. Будучи ребёнком, я хотела спрятаться от реальности. И пряталась за страницами книг, за толстыми обложками энциклопедий, просто за школьными учебниками. Только бы не видеть этих серых стен и всегда недовольного лица матери. Она не уставала повторять, что у меня нет никаких способностей к наукам, а следовательно, учёба не должна занимать много места в моей жизни. Лучше бы скорее работать и зарабатывать деньги.
– Не в кого тебе хорошо учиться. Я никогда из троек не вылезала, а…
– А отец?
– Опять начинаешь?
– Я просто хочу знать.
– А я просто не хочу о нём говорить.
Вот и всё. Вопреки её словам, я училась лучше всех в классе, это было нетрудно. Загвоздка в том, что быть номером один означает не только быть первой – это означает быть одной. Я продолжала быть со всеми – и ни с кем. Вместе с одноклассниками мы списывали, сбегали с последних уроков, но кто-то словно провёл невидимую черту, разделившую меня и класс. Я любила слушать рассказы других: как прошли выходные, кто куда ездил летом; но сама постоянно молчала о своей жизни – что я могла рассказать? – хотя все и так о ней знали: город совсем небольшой. Я даже в гости позвать никого не могла. И в школе всегда было такое чувство, что мной одновременно и восхищаются, и жалеют меня: восхищение возвышает, жалость ставит ниже – и то и другое не давало мне права быть равной.
– Мам, а у меня за контрольную 5, у одной из класса!
– Ммм.
Реакции – ноль. А задания были такие сложные. И для меня это было так важно, ты не представляешь, мам…
Столичные записки.
Жизнь – вечный праздник. Пока у тебя есть деньги и пока ты молод. Как я сейчас. Дни проходят так весело, так весело, и пусть я всегда немного пьян, я хотя бы счастлив. Вот он, вкус настоящей жизни! Когда я чувствую, что начинаю трезветь и в голову лезут всякие дурацкие мысли, я еду в бар и заказываю чего покрепче. Я не помню, что было вчера, и не знаю, что будет завтра. Сегодня – так называется мой любимый день недели. Сегодня утром очередная модель (как же её зовут?) сказала мне, что я нереально красив. Банально, избито, но я подарил ей дорогую побрякушку – да, я красив! Излишняя самоуверенность? Но женщинам же нравятся уверенные в себе мужчины. Разве не так? Они сменяются одна за другой, их имена и лица стираются в глубинах моей памяти. Кристина? Не знаю, не встречались, номер её телефона куда-то пропал. Зато позвонил родителям (месяц назад? неделю?), они гордятся мной и ждут в гости. Нет уж, не скоро я поеду в эту глушь, в эту дыру, в то, что называется родной город. Там даже шампанского приличного не купить. Я – в столице и я отсюда никуда не уеду, моя стихия – жить в своё удовольствие. Да, удовольствие!