- Видишь же, говорила, что уроню.

- Ну, хотя бы падение смягчила. Такое камера в состоянии выдержать, - ухмыльнулся парень.

- Спасибо.

- Не за что. Надеюсь, что хотя бы мы сможем выбраться отсюда. Не представляю, где сейчас Одри, Эйс и Кэмден, и что с ними произошло.

- Да уж. Надеюсь, они уже давно выбрались, ибо такого ужаса никому не пожелаешь, - добавила Джин.

- Пора идти. Удачи, - произнес парень напоследок и повернул. Джин кивнула и также отправилась в сторону недавно обнаруженной двери.

Вернувшись в стены, которые таили ужас и безумие, Уокер прислушалась: вокруг было тихо, подозрительно тихо. Решив, что она лишний раз себе накручивает, прогнала лишние мысли в сторону и прошла в помещение. Вокруг была тьма. Спасал только лунный свет, пробиравшийся в окна. На секунду она задержалась в комнате, в которой стояло множество столов и стульев. Изучая надписи на стенах, порой неразборчивые, Джин снова споткнулась и упала на пол. На этот раз, падению способствовал специальный манекен на ножке. Подобные манекены использовались в швейных ателье. И, к сожалению, падение девушки не осталось незамеченным: из другого помещения раздались шаги, которые следовали прямо к ней. Подняв внутри себя очередную панику, Уокер стала подниматься, не забывая прихватить камеру. Она чувствовала, что ее уже заметили, но не видела, кто это был (да и не хотела видеть), так как находилась к сумасшедшему спиной. Это не пошло Джин на пользу, так как девушка и не осознавала, насколько близко этот псих подошел к ней. И лишь одно, довольно радостное слово, произнесенное этим больным, ввело Джин Уокер в ступор: «Дорогая…»

========== Глава 4 ==========

Джин вели, если не тащили, против своей воли в совершенно незнакомое место. По дороге ей пришлось выслушивать довольно странные речи очередного больного. Однако, в отличие от предыдущих, этот говорил спокойно, можно даже сказать ласково, но если вслушиваться в смысл его слов, можно было поклясться, что он свихнулся на женитьбе.

- Дорогая, как я рад, что мне удалось тебя отыскать! Знаешь, я бы, наверно, умер от горя, если бы мне не удалось тебя найти. Я понимаю: свадьба – это ответственный момент, поэтому это не может не волновать… Но я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду рядом. Тебе не о чем беспокоиться. Наша свадьба будет идеальной, вот увидишь.

Девушка немного напряглась: отчасти из-за его слов, отчасти из-за того, что больной довольно сильно сжал ее предплечье. «Если у него такая мертвая хватка, то я даже не представляю, что будет, если я попытаюсь сбежать…» - мысленно рассуждала Джин. Как бы там ни было, она решила пойти с ним на разговор. «Если он ведет себя более уравновешенно (по крайней мере, сейчас), то стоит попытаться достучаться до него», - Уокер продолжала рассуждать.

- Послушайте, вы не могли бы отпустить мою руку? Мне больно… - тихим тоном прервала его девушка. Какое-то время псих вел Джин молча, при этом абсолютно проигнорировав ее просьбу. Внезапно он снова заговорил:

- Знаешь, дорогая, я ведь не хотел показаться тебе таким… Таким невоспитанным. Ты можешь звать меня Эдди. Ну же, произнеси мое имя, - в этот раз он на секунду остановился и взглянул Уокер в глаза с широкой улыбкой. На мгновение она задумалась. Когда она и Мейсон только-только шли к выходу из подвала, недалеко от них бродил какой-то сумасшедший и твердил что-то про мистера Эдди Глускина. Возможно, тот упоминал как раз его. Язык Джин наотрез отказывал двигаться. Когда этот Эдди попросил ее выполнить конкретную задачу, девчонка поняла, что ей совсем не хочется иметь с ним никакого дела.

- Ну же. Эдди. В этом нет ничего сложного. Ты же не хочешь, чтобы мы поссорились перед женитьбой? О, я этого ужасно не хотел бы…

- Эдди. Вы довольны?

- Я счастлив, дорогая! – он продолжил свой путь. – Ты тоже должна быть счастлива, потому что наша свадьба не за горами… И тебе не нужно обращаться ко мне на «Вы». Я же тебе не чужой человек.

- Эдди, пожалуйста, отпусти мою руку. Мне больно, - Джин попробовала более близкий способ общения, и первым шагом к нему было назвать «Жениха» по имени.

- Боже, - тот сразу ослабил свою хватку до минимума. – Прости меня, дорогая, я не хотел причинять тебе боли. Какой же я все-таки бесчувственный! Это они довели меня до такого состояния – сделать больно своей любимой! – тон голоса Эдди становился все громче и раздраженнее. Джин это нравилось все меньше и меньше. Сейчас она корила себя за то, что вообще стала жаловаться на боль в руке.

- Мистер Глускин… Эдди, ничего страшного. Мне было почти не больно, - пыталась она хоть как-то утихомирить недееспособного человека, пока он не вышел из себя, но Глускин снова не обращал внимания на слова девушки, ворча лишь о своем. В какой-то момент Эдди резко перестал сердиться и, как ни в чем не бывало, снова куда-то повел Джин, разглагольствуя об «их предстоящей свадьбе».

Пройдя несколько окровавленных комнат, Глускин привел девушку в комнату, издалека напоминавшую мастерскую. В темном углу комнаты находилось несколько пустующих кроватей, а под лампой располагался багровый стол (очевидно, что от крови) со встроенной дисковой пилой. У стола с пилой лежали несколько изуродованных тел пациентов. Джин не могла придти в ужас от этого места.

- Дорогая, мне нужно закончить еще кое-какие дела. Только ты не думай, я их нисколько не любил. Таких, как они, любить нельзя. Этих… Предательниц. Этих… Шлюх! Посиди здесь и дождись меня. Когда я вернусь, я обещаю, что ничто и никто больше нам не помешает, - Эдди улыбнулся и построил Джин глазки, после чего удалился в неизвестном направлении. Смысл сказанного ни о чем не говорил девушке. Уокер еле сдержала силы, чтобы не расплакаться. Зачем он привел ее именно сюда? Почему именно в эту комнату, где от одного количества пролитой крови было безумно страшно. Девушка пребывала в таком шоке, что даже с места не смогла сдвинуться. Ноги приросли к полу, но внутренний голос вовсю кричал: «Беги, пока есть время! Беги назад, откуда пришла!»

Выждав еще минуты две, она решила бежать обратным путем, чтобы потом не попасться на глаза Глускину. Один коридор, второй. Джин уже грезила о том, как без труда она выбирается во двор и бежит назад, в подвал, несмотря на то, что там до сих пор может находиться тот буйный больной, как с той стороны, откуда девушка смогла убежать пару минут назад, раздался громкий и очень свирепый рев.

- ТЫ ТОЖЕ! ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! Как и другие, ты также плюнула мне в душу! Я думал, ТЫ станешь моей идеальной невестой! – кричал Глускин. По его тону Уокер смогла понять, что теперь и этот сумасшедший начал на нее свою охоту. – Тебе было БОЛЬНО?! ПОЭТОМУ ТЫ РЕШИЛА УЙТИ ОТ МЕНЯ?! Я мог бы исправиться! Теперь же ты получишь не меньше, чем все остальные шлюхи!

Паника овладела Джин, поэтому способность размышлять сократилась до минимума. Из головы сразу вылетел путь, по которому сюда привел ее Эдди, поэтому Уокер рванула в первую попавшуюся дверь, которая вывела ее в очередной коридор. Бродя какими-то темными путями, Джин вышла на ту самую комнату, из которой и совершила побег.

- Черт! Боже, помоги мне выбраться отсюда! – слезы из глаз потекли как по расписанию. Несмотря на это, останавливаться было нельзя, поэтому Джин решила выбрать другой путь и попробовать выбраться с его помощью.

На какое-то мгновение все стихло. По крайней мере, девушка больше не слышала ни криков Глускина, ни его шагов, а потому успокоилась, но лишь на самую малость. Вспомнив, что все это время в ее руках находилась камера, Джин решила включить ее, и дальше с легкостью продвигалась в темноте.

Полчаса она спокойно двигалась, думая, куда бы пойти, пока за одним из поворотов не услышала:

- Вот ты где! Не пытайся убежать, ты, трусливая шлюха!

Даже когда она рванула с места, Эдди был почти рядом с ней, а потому смог без труда поймать девушку. Схватив за горло, он прижал ее к стене.