Фиолетовый кокон с телом внутри оторвался от тисовых досок и завис над палубой. Андрей корчился, выгибался в совершенно неестественные позы и кричал… кричал… кричал… С каждым мгновением все тише, а его тело делалось меньше, словно усыхало, словно луч впитывал в себя всю жидкость из организма.

На жуткий вой из кают-компании на палубу вывалилась толпа охраны, во главе с семенящим Гольцманом, и даже абсолютно аморфный чиновник не остался в стороне. Вот только увиденное заставило всех в ужасе замереть. Видимо, до сего дня Асмодей не спешил показывать свою силу компаньонам.

Крик оборвался. Еще на какое-то мгновение тело, превратившееся в мумию, висело в воздухе, а потом с легким хлопком рассыпалось в пыль, которую тут же подхватил ветерок. Фиолетовое сияние угасло.

— Э-э-э-э, мы т-так н-не договаривались! — заикаясь проблеял Гольцман.

— А я с тобой, тюфяк, вообще не договаривался. А сейчас ты мне вообще без надобности.

— Охрана! Взять его! — завопил толстяк, очевидно осознавший, что никто из присутствующих не застрахован от участи Андрея. А лучшая защита порой — это нападение.

Где-то за спиной раздался леденящий кровь смех Асмодея. Я не могла увидеть лицо демона, но судя по тому, как слаженно отшатнулась, ринувшаяся было в наступление охрана, он явил миру истинный лик. Мамочки… Ой, нет… Бабушки! Даже замуж выйду за того, на кого укажите, и спорить не буду!

Не успела я так подумать, как яхта, до этого стоявшая неподвижно, резко дернулась. Причем, настолько сильно и внезапно, что на ногах смогла устоять только я. Да и то, потому что Асмодей до последнего прижимался ко мне пахом, который даже в такой ситуации был довольно напряжен.

К слову, сам колдун равновесия не удержал, и тоже грохнулся, при этом (Аллилуйя!), разжав, удерживающую, меня руку. Мы с ведьмой тут же сделали рывок вперед, хорошо понимая, что убежать не удастся, но хотя бы на короткое время увеличить расстояние между нами и разорвать ненавистный контакт хотелось очень.

И снова ошиблась, потому что резво, на четвереньках, но мне удалось добраться до самого носа и вновь мертвой хваткой вцепиться в трос. А потом… А потом я услышала то, отчего чуть не расплакалась. От счастья и облегчения.

Где-то надо мной раздалось знакомое, родное шипение.

И такая волна тепла затопила — не передать. Змей, свой, привычный, совсем нестрашный, огромный, как Китайская стена и такой же надежный. От облегчения выдохнула и уж потом задрала голову, чтобы убедиться, что мне не привиделось. В паре метров от меня слегка колыхалось мощное тело речного дракона. Его глаза сверкали не хуже кристалла с посоха, только цвет был желтым.

Асмодей медленно поднялся на ноги. Если меня он все-таки упустил, то с посохом зловещим не расстался. После смерти Андрея энергия в кристалле забурлила, на его гранях то и дело появлялись вспышки. Жуткое и впечатляющее зрелище.

Я, как та избушка бабы Яги, развернулась лицом к опасности, а тылом… в общем к тому, кому доверяла. Лицо колдуна поплыло, и демон больше не скрывался. То ли понял, что напрасное это дело, то ли злился очень. Хотя, вполне вероятно, и то, и другое. По крайней мере, меня просто прожигал его взгляд. Дураком Асмодей не был. Иначе не отожрался бы так на людской наивности и вере в чудеса. Возможно, и не в них дело, а в корыстности и жажде быстрой наживы. Демоны на то и демоны, чтобы играть на людских слабостях. Я же привыкла думать о каждом человеке самое лучшее. Даже о Гольцмане. Поэтому Асмодей прекрасно осознавал, что меня от свободы отделяешь один прыжок, а змей намерен всячески в этом способствовать. И такое положение дел его не устраивало.

— Выжил… — процедил демон, особо ни к кому не обращаясь, а просто констатируя факт.

За моей спиной раздался всплеск, а потом огромная голова дракона появилась совсем рядом со мной и застыла. Я даже, протянув руку, могла дотронуться до серебряных чешуек. И, признаться, очень хотелось это сделать, чтобы все же уверовать в реальность происходящего вокруг кошмара.

Словно услышав мои мысли, змей сам подался вперед и легонько потерся о плечо. Ну ты еще замурчи, чудище речное! Не до нежностей сейчас.

Поднявшиеся с палубы люди демона совсем не волновали. Его взгляд был прикован к нам. И с каждым мгновением злился Асмодей все больше.

— Стра-а-аж! — протянул он. — Оставь мне ведьму и живи. Она моя!

Огромная голова качнулась из стороны в сторону, и в ответ раздалось громкое шипение. Не согласен. Уже хорошо. Хотелось поскорее убраться с этой богом забытой яхты.

— Что ж, я предложил, а от моих предложений не отказываются, — оскалился демон. — Когда передумаешь, поздно будет. Не стоят бабы нашей смерти.

Ох уж эти демоны… Умирать никто не хочет: ни змеи, ни бабы. Все жить хотят. По возможности спокойно и счастливо. Тут разве станет кто-то спорить?

Люди за его спиной сгрудились в кучу и дрожали. Даже самые смелые охранники великого босса бледнели и украдкой стирали со лбов липкий пот. Похоже, моего змея они считали намного большим злом, чем знакомого им колдуна. Ненормальные. Это все равно что в ужасе смотреть на мирно пасущегося бычка, не заметив у своих ног гадюки. Человечество в своем репертуаре. Нам ли, ведьмам, об этом не знать.

Змей зашипел, а я заволновалась, потому что Дмитрий Петрович, он хоть и надежный, но ведь благородный и не подлый, а Асмодей… Договаривался с Андреем, что-то там отсрочивал и что? Где теперь «правая рука Гольцмана»? Прахом по ветру развеян, а остатки души в кристалле замурованы. Эх, Андрюха! Не стоит наперекор высших сил идти, а то можно таких дел наворотить, что не исправить никому.

— Это твое последнее слово? — ехидно поинтересовался демон. Посох он уже направил на нас.

Любопытно, он что, по-змеиному понимает? Ладно я, мне по должности положено дракона бабкой моей недоделанного чувствовать. Асмодей отвечал на шипение зверя так, словно осознавал смысл каждого звука.

И, главное, морда змеиная вперед ломанулась, полностью прикрыв меня. Что он творит? Что творит? Дракон — не кошка, ему девять жизней не положено. Если сейчас демон его лучом поймает, все… Кранты ящерице!

Вцепившись в отростки у гребня, постаралась его оттащить. Понимала, что не стоит на это рассчитывать. Нет в маленькой ведьме столько сил, сколько в огромном речном змее. Да и в человеческом обличье он тот еще осел упертый. Впрочем, как все великие начальники. Но вот конкретно его терять не хотелось. Как бы сказала Гриппа — с ним еще жить и жить, а он смерти улыбается.

На мгновенье показалось, что мои старания не напрасны, и исполинский зверь внял моим желаниям. По крайней мере, его голова подалась назад, вынуждая отпустить шипы, за которые я держалась. А потом и вовсе взмыла в воздух, раскачиваясь на длинном мощном туловище, открывая обзор. И вот он-то меня совсем не обрадовал.

Гольцман и охрана достаточно пришли в себя, чтобы двигать конечностями, но соображали по-прежнему слабовато. Почему я сделала такие выводы? Все очень просто. Эти придурки достали весь имеющийся с собой арсенал оружия, и дула нескольких пистолетов смотрели прямо на нас со змеем. Допускаю, что его чешую не любой калибр возьмет, а мне вполне будет достаточно одного более-менее точного выстрела. Бессмертных в роду Усольцевых отродясь не бывало.

Страшно, конечно. Но боялась я не Гольцмана. Меня больше кристалл на посохе беспокоил, а колдун направил его прямо в голову змея. Ну нет! Заречному я точно не дам погибнуть, как Андрею. Не знаю почему. Не дам и все тут! Тем более ведьма аж подпрыгивала, интенсивно кивая в знак солидарности. И чего это она со мной такая согласная? Может уже получится магией демона отоварить? Силы, конечно, не велики, но хоть отвлеку, а змей сориентируется.

Примерно так я размышляла, совершенно не понимая, что задумала коварная ящерица! Впрочем, и о мыслях Асмодея не имела никакого представления. И когда кристалл на посохе вновь затрещал, не стала терять времени.

— А ну отпусти свою палку! — завопила я, спешно про себя проговаривая один из заговоров на рассеивание внимания, потерю концентрации и частичную амнезию. Даже показалось, что сила как никогда меня слушается, собираясь в кончиках пальцев рук.