Они выглядели именно так, как Джерико и ожидал: с длинными волосами, в причудливых одеяниях, довольно неряшливые. Справа он увидел несколько обнаженных фигур, которые выбирались из старого бассейна и бежали к дому. Сквозь шум, производимый машинами, слышались крики испуга.

Из машин вываливались полицейские, на ляжке у каждого была кобура с оружием. На пороге дома появилась фигура с длинными волосами и густой бородой. Джерико догадался, что за всей этой растительностью скрывалось лицо юноши лет двадцати.

- Что вам нужно, Фарроу? - прокричал бородатый.

Фарроу проигнорировал вопрос. Он повернулся к своим людям.

- Выведите всех на улицу и обыщите дом сверху донизу, - приказал он.

- У вас есть ордер? - спросил бородатый.

- Я в нем не нуждаюсь, ублюдок, - отозвался Фарроу. - Вы все арестованы по подозрению в попытке совершения убийства и за хранение наркотиков.

- Для этого вам нужно предъявить ордер!

Двое полицейских схватили бородача и грубо оттащили его прочь. Остальные ворвались в дом. Бородатому удалось освободиться, и теперь он с дюжиной своих единомышленников ринулся в дом вслед за полицейскими. Отовсюду неслись крики. В доме закричала женщина, вслед за этим ее вытолкнули на порог, она споткнулась и упала. Из одежды на ней были только джинсы.

Джерико сидел в своей машине. Вдруг кто-то схватил его за руку и сжал словно тисками. Он обернулся и увидел мертвенно-белое лицо Дэвида Прентиса.

- Вы негодяй! - сказал Дэвид. - Это вы привели их сюда!

- Простите, Дэвид. Это произошло не по моей инициативе.

Молодой человек с размаху ударил Джерико в челюсть. Сидящий за рулем Джерико не мог прикрыться от удара, но ему удалось открыть дверцу и выбраться наружу. Во рту чувствовался вкус крови. Дэвид снова кинулся к нему. На этот раз Джерико не стал церемониться и крепко обхватил Дэвида, прижав ему руки к бокам. Дэвид понял, что столкнулся с силой, которую ему не одолеть.

- Теперь выслушайте меня! - заорал Джерико, пытаясь перекричать шум и вопли.

Он посмотрел молодому человеку в глаза и увидел в них слезы ярости.

- Вы поверили Бауману!

- Я не поверил ему, Дэвид. Я не знаю, какие отношения с полицией у ваших друзей, но Фарроу ухватился за возможность расправиться с ними, когда я рассказал ему об инциденте со стрельбой.

- Сволочь!

- Я слышал, что у ваших ребят есть адвокат, так позвоните ему.

- Здесь нет телефона.

- Тогда съездите.

Молодой человек обернулся: дорога была перегорожена полицейскими машинами, последним стоял "мерседес".

- Возьмите мою машину.

- Вы дадите мне свою машину?

- Почему бы и нет?

- А вдруг я не верну?

- Тогда я сверну вам шею, - доброжелательным тоном пояснил Джерико.

Дэвид бросил на него недоверчивый взгляд. Джерико отошел в сторону, оставив дверцу машины открытой. Молодой человек взглянул в сторону дома. В дверях стоял полицейский в сверкающем на солнце голубом шлеме и вышвыривал из дома юношей и девушек, нанося им удары дубинкой. Джерико заметил, что лицо у одной из девушек в крови.

- Господи! - воскликнул Дэвид. Он прыгнул в машину и через мгновение уже мчался по заросшей дороге вниз с горы. Его отъезда, по-видимому, никто не заметил.

Джерико медленно двинулся к дому. По крикам, доносившимся изнутри, было ясно, что ни о каком обыске не могло быть и речи. Возможно, потому, что члены коммуны не давали его провести; возможно, также и потому, что Фарроу решил дать выход своей ненависти, прикрывшись этим предлогом для обыкновенной физической расправы. Джерико ощутил, как его охватывает холодная ярость. Во всем этом не было никакого смысла. Как и в его утреннем приключении. Как и в ночном визите Лиз Бауман. Где же, бога ради, найти хоть каплю здравого смысла?

Молодые люди начали выбегать из дома. Джерико заметил, что в основном это были девушки. Некоторые смеялись. Многие истерически рыдали. Они столпились вокруг бородатого юноши, который первым попытался оказать полицейским сопротивление. Тоненькая струйка крови сбегала из угла его рта и исчезала в темной бороде. Он подал знак, чтобы все замолчали.

- Смерть ублюдкам! - закричал один из юношей. - Смерть им!

- Слушайте! Слушайте! - воззвал бородач. - План "А"! Вы слышите меня? План "А"!

Джерико подошел поближе, и один из молодых людей заметил его:

- Это он их привел! Вот этот тип привел их!

Молодые люди обернулись, и Джерико почувствовал, что еще никогда на него не смотрело с ненавистью столько глаз. Он медленно приблизился, как человек, который подходит к стае диких собак. Нельзя выдать свой страх, иначе тебя разорвут на куски.

- Меня зовут Джерико, - сообщил он, останавливаясь перед ними. - Я художник. Здесь, в Бауман-Ридж, я впервые. Я приехал сюда в связи с делами фонда.

- Джон Джерико, - произнес кто-то, и по толпе пронесся ропот.

- Я не приводил сюда полицию, - продолжал Джерико, - однако в известном смысле они здесь из-за меня.

- Свинья! - взвизгнула заплаканная девушка.

- Полегче, - вмешался бородач. - Так что вы хотели сказать, Джерико?

- Дэвид Прентис поехал за вашим адвокатом, я одолжил ему свою машину. Позвольте мне объяснить, что здесь понадобилось копам.

- Им понадобился повод, - ответила девушка.

- Они ищут винтовку двадцать второго калибра. Если у вас такой нет, то все в порядке. Дайте им в этом убедиться, и они уедут.

Послышался чей-то истерический хохот.

- Неужели вы сами позволили бы им вторгаться в ваши владения без сопротивления, Джерико? - поинтересовался бородатый. - Вы же знаете, что они не найдут оружие. Зато они найдут многое другое, на что не имеют никакого права, но очень на это рассчитывают. - Он глубоко вздохнул. - Мы живем здесь, никого не трогая, а они хотят без всякой причины разрушить нашу жизнь. Они ненавидят нас за наше единственное преступление, которое состоит только в том, что мы не хотим жить по их законам. Никакие адвокаты не смогут нам помочь, если мы не поможем себе сами.

За спиной послышалось громкое "да, да, да!", потом кто-то крикнул:

- Расскажите ему, в чем дело, Конрад!

Шум в доме усилился. Джерико обнаружил, что ему нравятся люди, которые столпились вокруг него. Они были еще совсем детьми, и в то же время детьми они не были. Конрад оказался несколько старше, чем Джерико подумал сначала, - лет под тридцать. У него были совершенно необыкновенные глаза огромные, черные, завораживающие.