— Зачем? — искренне изумилась Василиса. — Он, в общем-то, неплохой парень, только…

— Злой, жестокий, нервный и заносчивый, — завершил за нее Лешка.

Фэш зло смотрел на Рознева, а затем произнёс:

— Спасибо!

— Прости… — прошептал Лёша.

— Ладно, забыли.

Василиса не ответила, сраженная столь правдивым портретом хозяина СреброКлюча.

— Он лучший друг Ника, а вот ему я доверяю всецело, — твердо произнесла она.

Лешка нарочито громко фыркнул: как знаешь, мол.

Наконец впереди показались большие кованые ворота с деревянной вывеской: «Вершина». Василиса выходила из автобуса чуть ли не последней. Она оглянулась по сторонам, но знакомых лиц не увидела. Даже Лешка и тот вдруг куда-то исчез!

— И куда? — не понял Маар.

— Узнаешь.

Что же делать дальше? У нее с собой ничего нет — даже зубной щетки. Предвкушая неприятное объяснение с дирекцией лагеря, девочка поежилась. И вдруг ее озарило: надо же найти Ольгу Михайловну! Любимая тренерша поможет во всем разобраться.

— Василиска, смотри-ка! — Рядом возник Лешка.

Он со счастливой улыбкой передал ей новенький рюкзак — небольшой, синего цвета, отстроченный белой нитью, с металлическими застежками на карманах.

— Неплохой! — улыбнулась Дейла.

— Спасибо. — поблагодарила Василиса.

— Это не мое… — Василиса с большим сожалением оглядела рюкзак — вещь хорошая, фирменная.

— Между прочим, его только что водитель вынес из багажного отделения. «Кто здесь Огнева?!» — кричит. Я и говорю: «Давайте передам…» И представляешь, тут же отдал! А у меня смотри какой, а? Новый, прямо из магазина… Смотри, даже ценник есть! А вот вещи в нем все мои. Чудеса, да?

— Обалдеть… — удивился Норт. — А как так вышло?

— Не знаю. — хмыкнул Маар. — Что — то странное.

Василиса присела на корточки, медленно открыла клапан, потянула за шнурок. Внутри аккуратной стопочкой лежали две пары джинсов, несколько цветных футболок, в отдельном пакете — зубная щетка и паста, почему-то детская — с дракончиком на боку, нераспечатанное мыло, кроссовки… В самом низу, сложенный вчетверо, лежал ее старый рюкзачок — обычно Василиса брала его на тренировки. А рядом с ним — маленькая записная книжка в знакомой потрепанной обложке.

Василиса вытаращила глаза: как здесь очутился этот старый блокнот?! Ведь он остался в квартире у Марты Михайловны.

— Чудеса реально… — кивнула Диана.

Вспомнив о бабушке, девочка почувствовала угрызения совести. Несмотря на то что опекунша имела кучу странностей, например собирала вокруг себя десятки кошек, все же она вырастила ее и особо не обижала. Василиса дала себе крепкое обещание навестить Марту Михайловну, как только представится возможность.

— Слова противоположны происходящему. — улыбнулся Родион.

— И не говорите. — сказал Марк.

Пока что следовало разобраться со своими проблемами: как они с Лешкой оказались в этом лагере, кто дал им вещи и…

— Как здесь очутился мой дневник? — задумчиво спросила Василиса, листая страницы.

— У тебя есть дневник? — удивился Лешка.

— Был в детстве, — краснея, ответила девочка. — Да и я там больше задачи решала, примеры… Так, блокнот.

— Это же глупо, — снисходительно заметил Лешка. — А вдруг кто-то прочитает?

— Эх, а я думал ещё и дневник Василисы прочитаем! — вздохнул Ярис.

— Только задачки там были. — сказала та. — Больше ничего.

— Обойдется! — Василиса спрятала книжку обратно в рюкзак. — А дневники ведутся для того, чтобы навести порядок в мыслях. Написал то, что тебя волнует, и сразу стало легче на душе.

— Мысли надо держать в голове, — назидательно сказал мальчик и в подтверждение дотронулся пальцем до виска. — Никто не залезет и не узнает.

— Вот именно! — вдруг произнесла Маришка. — Я однажды в блокнот такое написала.

— Я знаю про что. — вяло произнесла Дейла. — Ты про моду?

— Да!

— Но это никак не относится к тому, что говорила Василиса.

— Сильно сомневаюсь, — пробормотала Василиса, но друг ее не услышал.

Перекрывая гул голосов, по лесу пронесся крик:

— Молодежь, внимание!!! Кому от тринадцати до шестнадцати лет — ко мне! И быстро, а то останетесь без обеда!

— Жёстко. — испуганно произнёс Рэт.

Кричал тот самый Серега в черной майке с красным черепом, еще в автобусе предлагавший Лешке играть в карты. Рядом с парнем стояла высокая и очень худая девушка с грустным и напряженным лицом.

— Рита. — произнесли все те, кто был в лагере.

На ее курносом носу, густо усыпанном веснушками, чудом держались огромные круглые очки в массивной оправе. В руках она держала большую толстую тетрадь, похожую на классный журнал, и записывала в нее фамилии приехавших. Очевидно, к этому делу вожатая относилась крайне серьезно: на ее широком лбу пролегла глубокая морщинка, а губы от усердия сжались в тонкую линию.

— Вот, что я говорил? — шепнул Лешка на ухо Василисе. — Наш Серега — вожатый! Давай скорей к нему, а то, если места не останется, к малолеткам запишут. У малышни строгий распорядок дня, но главное — им много чего нельзя.

— Мне кажется, или у вас в лагере намного строже, чем у нас в Змиулане? — не выдержал Рэт.

— Не так строго. — отмахнулся Фэш. — Ты же знаешь, что в Змиулане вообще страшно находится в отличии от лагеря.

— И да, ничего там такого страшного. — заверила Василиса. — Просто правила такие, вот и всё.

— Чего нельзя? — не поняла Василиса.

В отличие от Лешки, почти каждое лето отдыхавшего в летних лагерях, она-то первый раз попала в подобное место, поэтому для нее все гласные и негласные правила, понятные для старожилов, были в новинку.

— Похода с ночевкой не будет, купаться в речке нельзя, — начал перечислять Лешка, не забывая расталкивать сверстников, чтобы пробиться поближе к Сереге. — На завтрак манную кашу дают, у-у-у… С медом.

— Фу, реально противно! — зажмурился Ник.

— Его передернуло от омерзения. — И в Большой Игре только старшие отряды участвуют — первый и второй. Потому что в третий детей с семи лет принимают…

— В какой такой игре? — Василиса еле поспевала за другом.

— О, Рознев! Иди сюда! — Наконец рыжий вожатый заметил их усилия. — И подружку свою тащи… Эй, а ну расступились! Рыжих принимаем без очереди, — подмигнул он Василисе.

— Василис. — произнёс Фэш.

— Что, милый? — спросила та.

— Мне ревновать?

— Без проблем!

— Тебе сколько стукнуло? Запишись у Риты.

— Ей через три недели будет тринадцать, — тут же сказал Лешка.

— Зачем?! — не понял Марк.

— Всмысле? — спросил Лёшка.

— Мог бы сказать, что тринадцать!

— Так смотри, а потом вякай.

Вожатая поглядела на девочку с прохладцей:

— Записываю в третий отряд.

Василиса жутко испугалась, ведь только что Лешка очень живо расписал ей ужасные перспективы пребывания в «малышовом» отряде.

— Скажите, пожалуйста, можно ли мне во второй отряд? — как можно жалобнее попросила она.

— Нет!

— Мы так хотим попасть в один отряд! Мы с детства дружим, — канючил Лешка, но Рита неумолимо покачала головой:

— Не положено.

— О чём я говорил? — не унимался Марк.

— Да помолчи ты! — засмеялся Рознев. — Щас узнаешь говорю.

Василиса расстроилась. Перед глазами замелькали тарелки с манной кашей и куча ревущих малышей над ними.

Но Сережка мгновенно спас положение.

— Маргарита Сергеевна! — душевно произнес он, приобнимая вожатую за плечи. — Да что вы так строги, в самом деле? Друзья с детства, всегда вместе, неразлучны, пусть идут в один отряд. Если они вам лично не нравятся, так давайте их в первый определим, к самым старшим — потом сами в третий сбегут. А так и вправду, что им с малышами делать?

— А я не знал, что Серёга у нас добрый! — удивился Ник.

— Он всегда им был. — пожал плечами Рознев. — Он просто вожатым стал. Вот почему.

— Ну уж нет, пусть будет второй… ближе к правилам, — сказала Рита, покраснев.