— Ну…ладно.

Василиса не могла с этим поспорить и запрыгнула на подоконник.

Снаружи, покачиваясь на ветру, застыла большая и полупрозрачная, будто из чистого горного льда, лодка с изогнутыми бортами и белым парусом.

Василисе на миг показалось, что не иначе как серп молодого месяца причалил к окну комнаты.

— Садись в ладью!

Василиса осторожно шагнула на палубу, крепко схватившись за туго натянутые веревки, соединявшие единственную мачту с носом ладьи.

— Ну, в путь, пожалуй. — Клементина вздохнула и озарилась фейерверком из сверкающих бриллиантовых капель — камешки градом посыпались в темноту ночи. — А пока мы летим, расскажи о себе, Василиса,

— Тебе правда интересно было узнать о Василисе? — спросил Нортон.

— Она же моя дочь. — сказала Лисса. — Мне нужно же было узнать о ней.

— неожиданно попросила она, присаживаясь на небольшую скамеечку на корме ладьи. — Я хочу все знать.

Ладья вздрогнула и медленно заскользила меж веток, набирая высоту. Чтобы не упасть, Василиса покрепче ухватилась за тонкие, но прочные веревки.

— Ну, вы и так обо мне много знаете, — удивилась девочка. — А куда мы летим?

— В Поле Старочасов. — тяжело вздохнула Диана.

Василиса вдруг подумала, что вряд ли разумно пускаться в неведомое путешествие, целиком доверяясь этой, в общем-то, незнакомой фее.

— Я же говорила, мы направляемся на поле Старых Часов, — произнесла Клементина, одновременно разглаживая складки белоснежного шлейфа. — Не переживай и не оглядывайся на меня. Просто рассказывай… Нам некуда спешить, ладья плывет медленно, рассказывай. Мне очень интересно узнать, как живут дети на Остале. Что у вас за школы, какие любимые занятия? Например, как ты научилась танцевать?

— У каждого же есть свой дар: танцы, пение, рисование. — задумался Норт. — Очень странный вопрос насчнт танцев. Любой сможет станцевать.

— Не любой. — возразил Ярис. — Ты же видел, как она танцевала?

— Да.

— Ты же хочешь узнать, как она сделала такие движения. Вот. Поэтому она правильно задала вопрос.

— А, понял.

Василиса хотела посоветовать фее самой слетать на Осталу, если ей так интересно… Потому что сложно рассказать о совершенно другом мире, пока его не увидишь своими глазами. Но решила не злить Клементину лишний раз.

— Ты меня бы и не разозлила. — ответила Лисса.

Сначала нехотя, а потом увлекшись, Василиса рассказала о гимнастике, бабушке Марте Михайловне, кошках, школе и даже Лешке.

— О. — улыбнулся Лёшка. — Обо мне вспомнила.

— О тебе ещё забудешь. — усмехнулся Фэш.

Ладья неслышно скользила над темными деревьями леса, а Василиса все рассказывала. Клементина иногда поддакивала, задавала вопросы, но когда девочка дошла до поездки в отцовский дом, то фея почему-то резко прервала ее:

— Дальше не надо, хватит.

— Почему ты её прервала? — не понял Нортон.

— Не хотела о тебе слышать. — ответила та.

— Дальше не надо, хватит.

Василиса даже немного обиделась, что ее остановили на самом интересном.

Неожиданно Клементина вскочила, разбрасывая сотни бриллиантов, и, указывая рукой куда-то вперед, воскликнула:

— Посмотри, вот оно, поле Старых Часов!

Василиса осторожно перегнулась через борт ладьи и не сдержала громкого восклицания. Внизу, насколько хватало взгляда, простирались тысячи золотых и серебряных циферблатов в оперении блестящих черных лепестков. Они росли, как цветы, и чем-то были похожи на подсолнухи, только на более коротких ножках. На циферблатах имелись цифры и тонкие стрелки — самые настоящие. Василиса не удержалась и даже глаза протерла от изумления.

— Я представил. — перебил себя Лёшка.

Ладья между тем спустилась и заскользила над самыми часами-цветами.

— Это старочасы, — тихо сказала Клементина. — Они остановились в разное время… Когда на Земле умирает человек, на этом поле вырастает новый цветок-старочас… Видишь, у каждого из цветочных циферблатов четыре стрелки: две серебряные показывают дату рождения человека, а две золотые — дату смерти…

— Типа кладбище… — произнесла Василиса.

— А что это? — не понял Норт.

— Вы чего?! Кладбище — место, где похоронили людей.

— Ааа…

Как ты понимаешь, это священное место для всех людей… И для фей тоже. Мы не умираем, но можем заснуть.

— У меня кстати вопрос к Диане. — обратила к Диане Дейла.

— Какой? — спросила Диана.

— Вам снятся сладкие сны во время сна?

— Очень. Видела очень много красивых и радужных снов. Признаюсь, я бы хотела ещё раз заснуть.

— Только не это! — возразил Ярис. — Я не собираюсь тебя снова зачасовать.

— Я понимаю. Ты хотел спасти Марка.

Если ты приглядишься, то увидишь алые цветы — они вырастают, когда бессмертная фея засыпает навечно. У алых старочасов нет стрелок на циферблатах.

Василиса во все глаза рассматривала диковинные цветы, пытаясь разглядеть среди них алые. Ей вдруг стало как-то неуютно в этом месте и даже немного жутковато, словно бы она прикоснулась к запретному.

— Ну по традиции я должна спросить тебя еще раз, — быстро произнесла Клементина. — Желаешь ли ты стать часовщицей? Знать законы Времени?

— Конечно! — улыбнулась Василиса. — Это же очень круто!

Предупреждая возможные сомнения, хочу сказать тебе… Я могу одним взмахом руки отправить тебя на Осталу. Но что ты будешь делать? Ладно, тебя ждет летний лагерь… А дальше? Где жить? Чем заниматься? Когда здесь, на Эфларе, тебя ждет целый мир и, возможно, великие свершения.

Василиса не отрывала взгляда от черно-золотых и черно-серебристых цветов. Конечно, фея права… но, кроме обрисованных ею благородных перспектив, Василису ждали отец, Елена, Марк, Норт и Дейла. Вряд ли они будут помогать ей совершать великие дела.

— Мдам… — тяжело вздохнул Норт. — Если бы хорошо к ней относились, то помогли.

— В общем-то, — нехотя продолжила фея, — ты можешь отказаться… можешь. Конечно, можешь.

— Да согласна я. — Василиса продолжала рассматривать циферблаты за бортом лодки. Что ей надо будет сделать? Сорвать цветок? Или целый букет? Кажется, у этих часов толстые стебли…

— Нельзя их рвать! — засмеялся Ник.

— Нельзя рвать старочасы, — пояснила фея, подслушав ее мысли. — Некоторым больше двух тысяч лет… Первые из них появились, когда на Земле началась великая Эпоха Часов.

— Который раз вы уже Осталу Землёй назвали? — засмеялась Маришка.

— Второй раз. — ответила Лисса. — Сама не знаю, почему я сказала Земля.

— Эти цветы немного страшные, — призналась Василиса. — В них есть что-то красивое и ужасное одновременно…

Клементина улыбнулась:

— Значит, ты все-таки согласна, несмотря на сомнения? Окончательно?

Василиса быстро кивнула. Ей вдруг пришло в голову, что фея сама подозрительно медлит. Даже складывалось впечатление, будто Клементина стала сомневаться, стоит ли Василисе становиться часовщицей.

— Нет, ты что.

— Значит, судьба, — вздохнула фея. Она наклонилась над ближайшими старочасами и сорвала один из черных лепестков.

Лепесток мгновенно скрутился в тугой жгут — точное подобие стрелы, и Клементина передала его Василисе.

— Это часовая стрела?

— Это просто лепесток с цветка, — возразила фея. — Стрела еще не созрела. Но если ты пройдешь испытания и доберешься до Луны, она станет настоящей — золотой или серебряной. Иногда — бронзовой. А может остаться черной.

— Я должна добраться до Луны?!

— Гагарину привет! — засмеялся Лёшка.

— С удовольствием. — улыбнулась Василиса, а часовщики смотрели на них с удивлением.

— Так называется чудесная скала, где феи получают свои крылья, — терпеливо объяснила Клементина. — На Луне тебя встретят двое: фея Светлого Образа и фея Темных Мыслей. Так повелось еще с давних времен: юная фея получает один хороший подарок — от светлых фей, и один опасный — от темных фей, для равновесия возможностей. Главное — доберись до скалы, а там разберешься.

Стрела в руках Василисы дернулась и обвилась вокруг запястья левой руки.