Ну что же, вот и полночь.
Василиса подняла глаза и вдруг увидела… корону.
Она парила в воздухе, зависнув метрах в двух от пола, — красивая, сверкающая чистым золотом корона, собранная из часовых стрел с узорными остриями, отделанная крупными изумрудами, сапфирами и рубинами.
В часовне вновь возникло какое-то движение. Василиса даже не удивилась, увидев Астрагора, спускающегося из дыры в разбитом потолке. Великий Дух Осталы снова был в облике Марка, но какой-то другой, будто состарился на добрый десяток лет.
С некоторым трудом он волочил под мышкой Нортона-старшего, у которого было перебито левое крыло, а вся рубашка стала красной от крови.
Достигнув пола, Астрагор бросил своего поверженного противника на пол, напоследок ткнув носком сапога в лицо.
— Я хочу, чтобы ты, пока еще не отправился к праотцам, увидел момент моего триумфа, — провозгласил он.
Нортон-старший заметил Василису, дернулся к ней, но мучительно скривился, невольно схватившись рукой за грудь — там, где сердце. Его пальцы стремительно окрашивались алым.
— Капец… — помрачнела Диана.
— Вот это конечно битва! — свистнул Ник.
— Вообще…
От короны шло мягкое, волшебное, какое-то умиротворяющее сияние. Казалось, эта вещь появилась совершенно из другого пространства, не имея отношения ни к этому миру, ни к этому замку, ни к этой часовне, ни к происходящему вообще. Золотые зубцы-острия покачивались, словно приглашая кого-нибудь из присутствующих надеть корону.
— Я вижу, мы вовремя, — произнес Астрагор, не отрывая глаз от короны.
Он направился к ней, но споткнулся о ногу Фэша и невольно задержался.
— Как жаль, — пробормотал он, рассматривая бывшего ученика.
Василиса не смогла сдержать изумленного взгляда.
Что? Астрагору жаль племянника?
— Жаль нестерпимо, — задумчиво продолжил Дух. — Теперь придется подыскивать нового любимого ученика.
Василиса не выдержала и разрыдалась — просто не могла больше сдерживаться.
А великий Дух Осталы, не говоря ни слова, шагнул к короне и, цепко схватив ее двумя руками, торжественно надел на голову.
Нортон-старший застонал — очевидно, это зрелище принесло ему настоящую муку.
А Василиса вдруг вспомнила то утро, когда расцвел Алый Цветок. Как она перерезала стебель легендарного растения Стальным Зубком, как Марк отобрал чашу с алыми лепестками, пока сама Василиса лежала на земле…
— Кто это не помнит, скажите мне? — спросила Маришка.
— Всё это помнят, милая, — ответил Марк.
— Так что это забыть невозможно, — добавил Норт.
— Читай дальше.
Астрагор наслаждался моментом. Он застыл, красуясь, и был похож на статую какого-нибудь великого полководца, только что выигравшего свое самое большое сражение.
Внезапно в поле его зрения вновь попала Василиса. Наверное, тому причиной был ее взгляд, полный ненависти.
— Ты могла мне помешать, черноключница, — сказал он, усмехаясь. — Изменив судьбу маленького Руниса. Но я подкинул мальчишке второй шанс: когда он вошел в двери пражской башни, то увидел еще один серебряный эфлар — на первой ступеньке лестницы, лежавший крылом вверх. И Рунис все-таки сделал правильный выбор.
Василиса не ответила, лишь покрепче обхватила руку Фэша, как будто бы друг мог защитить ее от своего страшного дяди.
— Сейчас сюда придут твои защитники, — продолжил Астрагор. — И я зачасую тебя у них на глазах. Это будет мой маленький подарок Зодчему Кругу… Давно прошло то время, когда я был одним из них, оберегал старину Эфларуса… Наконец-то настал этот миг, когда я увижу, как все их расчеты канут в безвременье.
Он самодовольно усмехнулся и вдруг, нахмурившись, поправил руками корону, словно она мешала ему.
— Какая неудобная штука, — пробормотал Дух. — Впрочем, это уже неважно… Как только венец Времени признает меня, я буду обладать такой мощью, что смогу разрушить этот замок до самого его основания… И тогда связь между Осталой и Эфларой навеки оборвется! И соперников больше не останется…
— Слова противоположны происходящему, — усмехнулся Родион.
— Вот да! — обрадовался Марк.
— Нечего было вмешиваться, Дух! — добавила Эсмина.
— В этом весь Астрагор.
Василиса не выдержала и вскочила.
— Это я сорвала Алый Цветок! — мстительно произнесла она. — Марк отобрал чашу, чтобы самому получить у вас награду. Может, именно поэтому корона вам так… жмет!
Астрагор не ответил. Его лицо — узкое, с черными колючими глазами под длинной пепельной челкой — приобрело какой-то растерянный, недоумевающий вид. Худые щеки с резко очерченными скулами вдруг стали пунцовыми, а шея над стойкой-воротничком побагровела от напряжения.
Василиса перевела взгляд на корону и ахнула: золотой цвет стремительно бледнел, будто стираемый неумолимым временем. И вдруг все драгоценные камни брызнули из своих гнезд ярким разноцветным дождем — корона превратилась в серебряную, с тонкими ажурными стрелками.
— Да, красивое зрелище, — хмыкнула Василиса.
— Очень красивое, — закатил глаза Фэш.
— Стала моя корона.
— А потом я взял другую.
— Угу.
Позади послышался хриплый, кашляющий смех — это смеялся Нортон-старший. Его лицо выглядело бледным, словно у мертвеца, взгляд затуманился, и все же он пребывал в ясном сознании.
— Не по царю корона! — вдруг выкрикнул он и снова зашелся кашлем.
Но Астрагор не был расположен шутить: метаморфозы венца Времени продолжались.
Позабыв обо всем, Василиса наблюдала, как серебряный цвет короны сменился на бронзовый, затем — на угольно-черный… Но уже в следующее мгновение корона стала рубиновой, как будто была сделана из дорогого стекла насыщенного темно-красного оттенка. Астрагор начасовал круглое зеркало — заглянул в него и зашипел, очевидно разозленный увиденным.
Когда корона стремительно потеряла рубиновый цвет и стала прозрачно-стеклянной, Василиса окончательно уверилась в том, что великий артефакт повторяет все цвета Ключей. Остался только…
— Апчхи! — произнес Миракл.
— Будь здоров, старик! — засмеялся Нортон.
— Спасибо, придурок.
— Обращайся.
Когда корона стала железной, ощетинившись венцом тонких часовых пик-стрелок, Астрагор закричал и попытался снять ставший ненавистным венец, но тот не поддавался. Крик Духа — долгий, страшный, мучительный, горький — разноголосым эхом разлетелся по часовне, мощной волной ударился о стены, запутавшись в бесчисленных побегах плюща, и пропал где-то в вышине, улетев через разбитые потолочные витражи в небо.
— Василиса, оставайся на месте! — вдруг услышала девочка позади голос зодчего.
Она обернулась и увидела странную картину: Черная Королева, Астариус, Миракл, Константин Лазарев и Александр Драгоций медленно окружали Астрагора, наставив на него часовые стрелы.
Но больше всего ее поразило другое: у входа стоял Рок в окружении старших учеников — Рэта, Феликса, Дира, Примаро — и напряженно смотрел на происходящее, судя по всему, не собираясь вмешиваться.
Астрагор же стремительно старел. Лицо Марка, когда-то столь часто озарявшееся наглой мальчишеской улыбкой, теряло черты юности. Кожа пожелтела, иссушилась, словно старый пергаментный лист, пепельно-серебряные волосы покрыла белоснежная седина. Глаза его закрылись, веки потяжелели, тело скрючилось в сухую, истощенную дугу и в один миг осыпалось серым пеплом. Громко звякнула корона, покатилась по каменному полу и — пропала.
— Вот и всё, — хмыкнул Марк.
— Конец ему! — добавила Диана.
— Вот — вот!
— Внимание! — вдруг гаркнул Миракл. — Приготовиться!
Все, кто был в круге, как по команде взмахнули стрелами: в воздух взвились тонкие голубые нити, постепенно сплетаясь в тесную, узорную паутину. Василиса увидела яркую вспышку, похожую на уголек, вдруг затрепыхавшуюся в этой сети. Александр Драгоций подскочил ближе, держа в руках какую-то небольшую шкатулку янтарно-желтого цвета.
Миракл снова взмахнул стрелой — сеть взлетела, на миг приоткрывая «уголек», а Черная Королева с помощью своей стрелы направила его прямиком в янтарную шкатулку.
