Василиса же во все глаза разглядывала настоящих русалок, гадая, сколько еще чудес таит в себе отцовский замок. Но Елена не хотела задерживаться возле бассейна и вновь потащила ее за собой.

Одна из русалок сделала странный знак рукой, по-видимому пытаясь привлечь внимание девочки. Василиса решила в ответ кивнуть как можно участливей. Русалка расстроенно плюхнулась на спину и резко ушла под воду. Наверное, бассейн был очень глубоким.

— Да. — сказал Родион. — Бассейн Нортона глубокий.

Елена, протащив Василису по бело-золотой дорожке еще одного коридорчика, наконец-то остановилась перед маленькой овальной дверью.

…В полутемной комнате, повернувшись к окну и заложив руки за спину, стоял человек.

В толстых и высоких подсвечниках, расставленных по углам, сами собой вспыхнули яркие живые огоньки. Человек возле окна повернулся, и Василиса мгновенно узнала отца.

— Щас начнётся трэш… — произнёс Норт.

— Вот девчонка, — произнесла госпожа Мортинова. — Как видишь, в целости и сохранности.

— Я потрясен твоим самообладанием, Елена, — иронично произнес Нортон-старший, с некоторым удивлением разглядывая Василисин наряд. — А теперь, прошу тебя, оставь меня с дочерью наедине.

Елена недовольно поморщилась, коротко присела в реверансе и, даже не взглянув на Василису, вышла.

— Мне её взгляд совершенно не интересен! — фыркнула Василиса.

— Итак, ты опять дома, — медленно произнес отец.

— К сожалению, — буркнула Василиса, чувствуя, что опять начинает краснеть. Что бы она сейчас ни отдала, чтобы оказаться перед зеркалом и посмотреть, что сотворила с ней Елена.

— Надеюсь, ты уже поняла, что побег из дома был подстроен, — вел дальше Нортон-старший. — Марк, чудный малец, внушил тебе, что требуется;

— Спасибо за комплимент. — поблагодарил Марк.

— Обращайся.

ты поверила: дома угрожает смертельная опасность. И, умница, воспользовалась часолетом, подаренным тебе Эриком. Простодушный сынок Лазарева помог тебе переместиться, как я и предполагал. Дальше все пошло как по маслу: ты проникла с новыми друзьями в Ратушу и тебя, наконец, засекли Хватким вихрем.

— Не может быть. — Василиса была серьезно потрясена ролью Эрика. А она-то думала…

— Ещё как. — тяжело вздохнул Норт. — Даже я поверил в его роль игры.

Как же это подло!

— Я тут же предъявил Лазареву обвинение, — продолжил отец скучающим тоном. — Но он не мог поверить в свое бесславное поражение. К счастью, он связался с сыном по инерциоиду на глазах у всего Лазоря и обнаружил там тебя! — Отец довольно хмыкнул. — Так получилось, что благодаря высокой степени кое-кого я смог войти в РадоСвет без особых проблем да еще устранить своего врага — Лазарева. В общем, я тебе благодарен вдвойне. Спасибо, дорогая.

— Да пожалуйста! — фыркнула Василиса.

— Не за что, — кисло произнесла Василиса. Она так устала от всех этих сложных интриг и странных загадок, что мечтала только об одном — о возможности выспаться, а уж завтра будь что будет.

Но, как видно, это не входило в планы Нортона-старшего.

— Я тебе это рассказываю не просто так, — с усмешкой сказал он. — Видишь ли, я не намерен делать тебя часовщицей, но госпожа Дэлш считает иначе. Сегодня в полночь я вынужден дать праздничный ужин: якобы в честь моего назначения… Конечно, мне пришлось пригласить весь РадоСвет. Госпожа Дэлш ни за что не опустилась бы до того, чтобы принять мое приглашение, но тут… — Отец вновь усмехнулся. — Видишь ли, она согласилась. Причина ясна?

— Нет, повторите!

— Не совсем, — уклонилась Василиса.

Нортон-старший притворно вздохнул.

— Ты знал, что я не пойму? — спросила Василиса.

— Да. — ответил тот.

— Причина — это ты, — жестко сказал он. — Госпожа Дэлш пожелает узнать, все ли с тобой в порядке. Поэтому ты обязана присутствовать за праздничным столом и делать вид, что все хорошо.

— А если все не хорошо? — спросила Василиса.

— Все отлично! — резко произнес Нортон-старший. — Если тебя спросят, отвечай, что не хочешь быть часовщицей и желаешь вернуться на Осталу. Что тебя пугают люди с крыльями и вообще тебе здесь очень страшно.

— Что ты втираешь ребёнку? — не поняла ЧК. — Совсем что — ли?!

— Матушка, это было в прошлом. — ответил Нортон. — Да и вместе со своими детьми я вёл себя неадекватно, ты же знаешь.

— А если я не буду говорить такую чепуху?

— Тогда после ужина мне придется закрыть тебя в Одинокой башне… И будешь ты жить там долго-долго и совсем не счастливо. А РадоСвету я скажу, что моя дочь серьезно заболела и в любом случае не может учиться в часовой школе. Не выдержала, сломалась, испугалась…

— В Одинокой Башне возможно заболеть. — произнесла Дейла. — Из — за Мортиновы я чуть не умерла там!

— Не понял? — спросил Нортон.

— Узнаешь чуть позже. — отмахнулся Норт.

Василиса, не снеся холодного отцовского взгляда, уставилась в окно, на витраж из цветного стекла.

Похоже, она уже в какой-то башне. Эта комната была маленькой и очень зеленой: одеяло, скатерть на низком столике и круглый коврик — все излучало яркий изумрудный свет, словно трава на летней лужайке. В углу стояло зеркало на ножках, в овальной раме, выложенной мерцающими в полутьме драгоценными камнями, тоже зелеными.

— Я скажу Елене, чтобы прислала девочек, они помогут тебе нарядиться и проведут в праздничный зал.

— Знаю каких! — засмеялась Василиса.

— Ты про нас? — спросила Маришка.

— Про кого ещё?

Сама ты, конечно, заблудишься… Надеюсь, тебе больше не придет в голову убегать. — Нортон-старший неизвестно чему улыбнулся. — Без часодейства ты не сможешь покинуть пределы замка.

Василисе подумалось, что в этот раз действительно убежать не удастся. Да и куда?!

— К сожалению, — повел дальше Нортон-старший, — я должен покинуть вас, мисс. До вечера.

— Я тебя так ненавижу, — процедила Василиса.

Нортон-старший улыбнулся:

— Очень на это надеюсь.

— Я твоего отца ненавидел сильнее. — усмехнулся Фэш.

— В этом я и не сомневлася.

Он круто развернулся, шагнул к зеркалу на ножках и вдруг исчез.

Пропал, оставив Василису в полном замешательстве, — ей показалось, что фигуру отца поглотило зеркало.

Осторожно приблизившись, Василиса долго разглядывала зеркальную поверхность и, постучав пальчиком, нашла ее весьма твердой.

И вот тогда она увидела себя.

— О-о-ох…

Ее густые рыжие волосы были скручены в замысловатые кольца и косички, а на голове царил немыслимый беспорядок. Такие расфуфыренные прически Василиса никогда раньше не видела. Хорошо, хоть заколка с синим цветком — подарок отца — оставалась на голове, хоть и смотрелась чересчур изящно на таком бедламе.

— Выглядила страшно! — засмеялась Маришка.

— С тобой я не поспорю! — усмехнулась Василиса.

Платье выглядело еще ужаснее: пышная юбка, рукава с кучей фонариков и везде бантики и цветочки разной формы. Сразу стало жарко и неудобно.

После недолгих поисков Василиса поняла, что другой одежды в комнате нет. Кроме того, она плохо представляла, как избавиться от тугой шнуровки из розовых лент на спине. Ужас! Видел бы ее Лешка в таком наряде — со смеху лопнул бы…

— Уже! — засмеялся тот.

Вспомнив о друге, Василиса горестно вздохнула, подошла к кровати, стоявшей прямо возле окна, и плюхнулась с размаху на зеленое атласное одеяло.

Отдыхать, как ни странно, не хотелось. Мысли спутались, упрямо не желая складываться в связную картинку. Но кое-что девочке представлялось очень даже ясным: из-за нее арестовали отца Ника, благодаря коварному плану Нортона-старшего… И теперь Фэш думает, что она тоже очень виновата. Мальчишка наверняка горит местью…

— Я потом понял, что ты никакая не шпионка. — улыбнулся Фэш.

— Это точно.

Василиса вскочила. Надо получше осмотреть комнату, вдруг найдется хоть какая-нибудь лазейка?

Она подошла к столику. На нем стояло большое серебряное блюдо, накрытое зеленой салфеткой. Едва глянув на него, Василиса почувствовала зверский голод: пирожки, конечно, были вкусные, но ими не очень-то наешься. Да и после сегодняшних приключений есть захотелось еще больше. Вот бы сейчас жареной картошки с грибами! Хотя, пожалуй, она бы обрадовалась любому блюду… Девочка решительно сдернула салфетку.