Ланс шевельнулся, переводя взгляд с картины вокруг на беснующегося Итернира, и тихо, но четко проронил:
- Ради чего ты шел сюда?
Тот стих на мгновение, задумавшись.
- А что может стоить таких мучений? А вы не думали, что она может оказаться бесконечной?!
- Это как же... - прогудел Крын.
- А вот так, - повернувшись к нему, развел руками Итернир, бесконечной и все. Сколько не иди, никогда не дойдешь, потому, что конца нет. Не задумано!!!
- Так это... - озадаченно поглядел Крын, - так того... не бывает вовсе. Вот.
- А кто его знает, как оно бывает? - уже тише ответил Итернир, - не могу я больше. Сил моих нет. Да и нога...
- Ничего, - положил ему руку на плечо Ригг, - дойдем. Дойдем. Обязательно. Как же иначе?
Солнце начало клониться к закату, а унынию однообразной равнины все не было конца. Все тянулась кругом бурая земля, и все так же хрустела под ногами корка такыра.
Солнцу оставалось до кромки горизонта пять ладоней, как Ригг остановился, напряженно вслушиваясь.
- Ты что? - удивленно наткнулся на него Итернир.
Тот отмахнул рукой, требуя тишины.
Все остановились, пытаясь услышать. С шорохом упало несколько песчинок в часах Времени, и Ланс неохотно перехватил свое копье наперевес.
А спустя несколько мгновений и остальные услышали нестройный гул. Даже не гул, но множественный шорох.
- Что это? - вытягивая меч из ножен, спросил Кан-Тун.
Никто не успел ответить, как кромка горизонта со всех сторон, неровной каймой окрасилась в еще более бурый цвет, чем земля.
- Бежим! - взвизгнул Итернир, дернувшись в сторону.
Он суетливо вывернул костыль и, споткнувшись о него, упал.
- Надо идти, - сосредоточенно проговорил принц, пока Крын помогал Итерниру вставать, - может быть и пройдем.
Они торопливо зашагали дальше. Увлекая слабо сопротивляющегося Итернира. Навстречу нарастающей бурой массе.
Та все близилась, распадаясь на отдельные ручейки и потоки, пока не удалось разглядеть, что вся она состоит из множества тел.
Крысы.
В холке ростом с колено человека. С клыками собак.
Настолько злобные, что когда две из них случайно задевали друг друга, то лилась кровь. И раненных тут же добивали другие.
- Это конец! - истошно закричал Итернир, - надо бежать.
- Поздно, - уронил Ланс.
- Я иду назад, - решительно повернул Итернир, и суетливо заковылял прочь.
- Стой! - резко выкрикнул принц, - нет пути назад. Пойдем.
Он обхватил его рукой, хотя тот отчаянно вырывался.
- Я не хочу погибать на этой проклятой богами Лестнице! кричал он, - отпусти! Я вернусь домой.
- Лестница убьет тебя, если ты повернешь! - крикнул в его лицо Кан-Тун, - потому, что ты будешь один! Надо идти вперед. Давай, мы пробьемся.
И он потащил его к остальным.
Прошли еще несколько шагов, и Ригг сдернул с плеча лук, мгновенно натягивая тетиву. И только первые крысы подошли на расстояние выстрела, как с гудением тетивы сорвалась первая стрела. За ней вторая, третья. И каждая нашла цель.
Полсотни мертвых крыс. И копошащийся дерущийся вал над ними.
Прошли еще немного, но крысы со всех сторон стремились к ним. Нестройными потоками рекой лились по бурой земле.
Едва только спутники успели встать в круг, спиной к спине, как масса темно-бурых тел захлестнула их.
Крысы стремились убить. Взбегали по спинам сородичей и в отчаянном прыжке пытались достать ненавистных людей. Их отшвыривала сталь, но все новые лезли вверх.
Копье Ланса быстро засело в одном из тел врага, и теперь он сеял смерть своим широким мечом. И пока ни одна из крыс не смогла оставить на нем даже царапины.
Тонкий меч принца, только мешал, постоянно скрываясь под грудой тел, и вот в его руках лишь усыпанный драгоценными камнями кинжал.
Хуже всех приходилось Крыну, с его топором, слишком тяжелым для легких и быстрых тел, и его руки, грудь и ноги быстро покрылись кровоточащими царапинами.
Солнце опустилось на ладонь, а крысы все прибывали и прибывали. Под ногами стало скользко от крови, а перед спутниками громоздились звериные тела. Хотя охочие до крови живые крысы постоянно оттаскивали убитых, устраивая драки за каплю крови.
Этому не было конца.
- Ланс, - набравшись духу, выдохнул Кан-Тун, - нельзя стоять! Надо пробиваться!
И Ланс тяжело пошел вперед. Широкими, но удивительно точными ударами расчищая дорогу. За ним шли Крын, поддерживая Итернира, и Кан-Тун с Риггом, прикрывая спины.
Крысы, казалось, разъярились еще больше. Дико вереща, бросались в горло и вцеплялись в ноги. Их было безысходно много.
Уже никто не мог посмотреть на солнце. И никто не мог говорить. Время, потраченное на слово, могло стоить жизни. Был лишь скользкий от крови эфес и бурая масса перед глазами, стремительная, как сама жизнь. Была лишь боль во множестве порезов и царапин и неровная земля под ногами.
Была усталость в руках, которых заставляли двигаться быстрее, чем они способны, и был страх не успеть ответить на очередной стремительный бросок. Промахнуться лишь один раз, и дать не промахнуться врагу. А затем множество бурых тел утащат тебя в бурую массу, где еще живого будут долго рвать на куски.
Никто уже не знал, как долго они шли. И в верную ли сторону. Нельзя было остановиться, нельзя было передохнуть.
Кругом были лишь тонкие клыки и острые когти.
И было лишь желание идти вперед. Не останавливаясь. Идти вместе, постоянно убивая тех, кто бросался на спину спутника.
И они далеко не сразу осознали, что под ногами уже молочно белые ступени.
А крысы все лезли вперед. Лезли, постоянно срываясь с края в бездну. Медленно они отступали вверх, отбиваясь.
Пятились, постоянно боясь споткнуться, о ступени, становящиеся все выше. Лестница сужалась, и вот уже трое прикрывали Крына и Итернира от крыс, потом двое и, наконец, натиск яростного потока сдерживал один лишь Ланс.
Они отступали все выше и выше, и Ригг порой сменял Ланса, а того сменял Крын или принц, но бурый поток не иссякал.
Но так не могло продолжаться вечно. Они устанут. Они всего лишь измотанные люди на пороге ночи.
- Идите! - прохрипел вдруг Ланс, - уходите.
- А как ты? - удивился принц.
- Меня никто не ждет!
Он яростным взглядом, утратившим бесстрастность, и ставшим вдруг при этом по-отечески теплым, резанул по их глазам, и погрузился в омут боя.
Еще просил Ригг, говорил Крын, но ветеран оставался непреклонен.
Вчетвером шли вверх. И это было непривычно. Это было неправильно. Чтобы пройти вверх, впервые должен был остаться кто-то из них, и это противоречило тому, что, как им казалось, они поняли из уст Лестницы.
Им было тяжело идти, осознавая цену этой ступени. Даже принцу, даже Итерниру.
Более других сокрушался Ригг, и постоянно порывался идти вниз, но постоянно его одергивал твердый приказ Кан-Туна.
Они даже желали, чтобы пришел холод. Чтобы иссохла глотка.
Желали почувствовать, как немеют от холода, а не от усталости руки.
Но холод не пришел.
Даже ступени не стали такими же узкими и высокими, как обычно.
Они шли и шли.
Ночь давно окутала все непроглядной тьмой, лишь белел в сумерках звезд белый перламутр Лестницы.
Усталость наваливалась на тяжелым грузом. Слипались веки. В голове шумел ветер, и звенела пустота, но нельзя было присесть и отдохнуть. Лестница слишком узка.
Все шли и шли.
Ноги отказывались подниматься, и переход уже давно показался им длиннее предыдущих.
Веревка, обвязывающая их, то и дело натягивалась, и остальные тревожно замирали.
Они уже не видели смысла ни в чем, просто шли и шли.
Долго и бесконечно.
Первым опустился на ступени Итернир.
- Идите, - устало сказал он, - я догоню...
Он отмахнулся от вялой попытки Кан-Туна заставить его встать и остался сидеть, с Крыном, устроившимся рядом. А принц с Риггом продолжили путь.
