В пятницу, пока Лев был на работе, Оле стало «плохо», и скорая увезла Олю в больницу.

Света позвонила Льву и сказала, что Оля в больнице и ему стоит туда подъехать.

В пятницу Льва к Оле не пустили, сказав, что она спит после операции, одним словом, «приходите завтра!».

В субботу Лев в 10:00 был уже у Оли. Она лежала в одиночной палате, и её выбеленные перекисью водорода волосы сливались с застиранной желтовато-белой наволочкой. Эта картина придавала особенный драматизм происходящему.

Увидев его, Оля заплакала, сквозь слёзы она прошептала: «Наш ребенок…»

Лев погладил её по щеке, поцеловал и сказал: «Не переживай, у нас уже есть дети, а Бог даст, будут ещё».

Лев поговорил с врачом, и выписку назначили на понедельник.

Оля лежала в палате и не понимала, почему ей так грустно. Всё прошло как нельзя лучше, она решила проблему с несуществующим ребенком, но ощущение было ужасным, будто она действительно лишилась чего-то важного.

Светка пришла к Оле в обед, притащила устрицы и вкуснейшие макарони из ресторана. Оля их очень любила.

– Ну вот, видишь! Я же тебе говорила, всё будет тип-топ! Кстати, не забудь врача отблагодарить.

Оля улыбнулась, Светик как фея-крёстная выпорхнула из палаты.

В понедельник Лев прислал за ней водителя, ехали молча, через центр, по хорде и к ним, в Пушкин.

Когда Лев вошёл к Оле в комнату, она сидела, укутавшись в плед, и отрешённо смотрела в угол, – она делала всё так, как научила её Светка.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Лев.

– Нормально, – еле сдерживая слёзы, ответила Оля.

– Может, поужинаем? – спросил Лев.

– Я не хочу, – ответила Оля, – но, если ты голоден, я что-то приготовлю.

– Не беспокойся, я сделаю яичницу, – сказал Лев и пошёл на кухню.

На протяжении всей недели Оля «страдала», то радость, то слёзы на глазах. Так как они жили рядом с историческим комплексом и парком «Царское Село», Оля часто там гуляла, благо территория большая и вокруг нет знакомых лиц – никому ничего не надо объяснять. Днем, пока Лев был на работе, Оля созванивалась со Светкой, и они обсуждали, как ей вести себя дальше.

В пятницу вечером, через неделю после случившегося, Лев пришёл в приподнятом настроении и протянул ей красную коробочку с белым бантом. Открыв, Олька не смогла сдержать эмоции, там лежало кольцо и серьги с сапфиром в окружении якутских бриллиантов. Она повисла у него на шее и крепко поцеловала.

– А можно я френдам покажу? Ну пожалуйста! Девчонки в Усть-Лабинске от зависти умрут!

– Ладно, но без подробностей и меня не отмечай, – снисходительно ответил Лев.

Олька запилила пост в «Инсте», и девчонки на другом конце страны просто захлебнулись слюной от зависти. Она сорвала куш, повезло же белобрысой!

Оля походила по комнате, вытащила из шкафа платье-свитер с надписью #КрасивымОлямМожноВсё, и, посмотрев на него, усмехнулась и подумала: «Теперь можно всё, как и раньше». Встряхнула белобрысой головой и села в уютное кресло, стоящее напротив телевизора. Скрутившись в кресле, как кошка, как бы пытаясь забыться, выбросить всё из головы, Оля потянулась к коробке за очередным монпансье. Конфета была странного чёрно-коричневого цвета, посмотрев на которую она подумала: «Ну что же, жизнь странная штука, не всё что кажется, таким является. Какая ты на вкус?» Оля положила конфету в рот и скривилась – конфета оказалась горько-сладко-солёной, лакричная.

– Какой горе-маркетолог додумался в русский набор конфет засунуть лакрицу, типично финскую сладость? Это Питер, детка! Смесь традиций и моды.

В августе Катя приехала на пару дней в Пушкин, чтобы вернуть детей Льву. Она разложила свои вещи на третьем этаже, где у неё была большая светлая комната с видом на парк. По поводу обустройства комнат детей Катя дала рекомендации Ольге, а сама, взяв детей с собой, уехала на встречу с подругами.

Оля негодовала: «Да за кого она меня принимает! Я что, горничная?»

Попсиховав, Оля пошла распаковывать детские вещи, чтобы к их возвращению всё было разложено.

Настроение у Оли было ужасное, она позвонила Светке.

– Что мне делать? Послать её к чёрту? – не поздоровавшись, начала Оля разговор.

– Подожди! Никого никуда отправлять не надо. Что случилось? – Светка успокаивающим тоном наставляла Олю.

Оля вкратце рассказала, что произошло, и зашлась рыданиями в трубку.

– Стоп, стоп, стоп, не реви! Скажи, ты точно его любишь, он стоит того, чтобы ради него терпеть эту грымзу?

– Ну, я его люблю, он мой последний шанс! Кому я нужна после сорока? – выкрикнула Оля и заплакала.

– Прекращай сырость разводить, – цыкнула на неё Светка. – Во-первых, после сорока жизнь только начинается. – Света ухмыльнулась и подумала о своём молодом любовнике. – Во-вторых, ты же у нас невероятная, пышнотелая блондинка с горящими глазами, ну просто Мэрилин Монро нашего времени! Это твой Лев должен волноваться, что тебя у него заберут, а ты раскисла. Ну и в-третьих, если тебе так уж нужен твой седогривый Лев, потерпишь и его первую львицу. Слушай, а ведь в дикой природе у льва обычно прайд с одной-двумя дюжинами львиц, так что тебе повезло! Вас только двое, и она в прошлом, а сейчас он с тобой. Ну приедет она на пару дней, поиграется с детьми, поклянчит у бывшего денег и укатит. Ты что, не можешь пару дней потерпеть?

– Могу, – пробубнила Оля.

– Вот и умница! Вытри носик, натяни улыбку и приготовь благоверному что-то вкусненькое. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

У Оли было странное ощущение, будто она видела в этот момент лицо подмигивающей ей Светки.

– Кстати, – сказала Светка, – а хочешь, я пришлю тебе на ужин что-то от моего шеф-повара? Например, пирог со шпинатом для Льва, а для детей десерт «Анна Павлова»? Утрёшь своей Кате нос, когда все будут тебя расхваливать.

– Светик, ты чудо, конечно, хочу! – В Олином голосе слышался восторг от идеи Светки и её будущего триумфа над Катей.

Курьер из ресторана привёз обещанные блюда, Оля накрыла к приезду Льва стол и ждала. Ожидание было томным, фактически невыносимым, она жаждала реванша!

Лев приехал не один, с ним приехали Катя и дети.

– Ух ты, – удивилась Оля, – а откуда это вы все?

– Мы созвонились, и я решил устроить детям прогулку по каналам, – ответил Лев.

На том, что прогулка была не только для детей, но и для Кати, он не акцентировал внимания.

Оля была недовольна, но не подала виду.

– Ну что же, я думаю, что вы проголодались, идём ужинать, – весело пригласила Оля за стол.

В ожидании, пока Оля поставит на стол последние блюда, все расселись. Но, когда она сама собралась сесть за стол, оказалось, что для неё нет места. Повисла пауза, Катя ехидно улыбнулась, а Оля растерялась – не посчитав Катю и накрыв на четыре персоны, вышло, что она не посчитала себя.

– Принести стул? – спросил Лев.

Оля утвердительно качнула головой.

За столом ели молча. Когда дело дошло до десерта, дочка Льва прощебетала:

– Это же десерт «Анна Павлова», я такой в ресторане «Пушкин» ела, в Москве. Научишь меня его готовить?

– Конечно, – ответила Оля и поняла, что одной проблемой стало больше и что надо будет, чтобы кондитер из ресторана Светы научил готовить этот десерт.

– Надо заесть эту гадкую лакрицу, – подумала Оля и, зажмурившись, взяла новую конфетку. Оранжевая, с апельсиновым вкусом, она снова напомнила ей о коктейле «Апероль Шприц». Впервые Оля расслабилась от удовольствия, но в следующую минуту её гладкий лобик сморщился в нерешительной морщинке.

Катя уехала в Москву, жизнь стала понемногу налаживаться, дети ходили в школу, Оля управляла домом: уборка, готовка, стирка… посещала фитнес-клуб и, кстати, даже похудела на 6 кг, чего она не могла добиться последние пять лет. По выходным дням Лев их всех выгуливал: театр, хоккей, музеи – вылазки на weekend стали приятным дополнением: Финляндия, Архангельск, Грозный. Как же это было замечательно, волнующе и романтично! Садясь в кресло самолёта, она утыкалась носом в его плечо. Это успокаивало её, и она могла делать это прилюдно, так как боялась летать. В любой другой ситуации они продолжали сохранять при людях дистанцию, как бы говоря: «Мы вместе, но мы не пара» – это было условие, поставленное Львом, на которое она согласилась.