– Может, хватит тебе на сегодня? – произнёс гость, наблюдая за тщетными попытками своего брата откупорить новую бутылку, на что тот лишь отмахнулся, впившись зубами в пробку…
* * *
Не смотря на усталость Катерина твёрдо решила перестирать свои походные вещи. Её даже не пугала мысль, что за водой придётся идти к ручью с километр в абсолютной темноте. Выйдя из трапезной, она поделилась своими планами с тёткой:
– Да, зачем тебе к ручью одной топать? Ещё на волка напорешься. Сбегай в баньку, пока девки не набежали, и слей с котла, сколько тебе нужно.
– Спасибо за совет! – обрадовалась девушка, и ускорила шаг, по потом обернулась, и вопросительно взглянула на Ларису.
– Беги давай! – крикнула хозяйка. – Мы дома не закрываем. Здесь все свои.
Забежав в дом не включая свет, и нащупав ведро, что оставила возле умывальника, Катя, оглушая лес лязганьем ведра, бросилась бегом в сторону бани.
Войдя в предбанник, отбиваясь от комаров, Катя, огляделась:
«По мне – так все бани на одно лицо», – подумала она. Не найдя заветного крана, девушка с ужасом поняла, что ей придётся войти в парилку. И, если, в предбаннике было так жарко, что на лбу выступили капли пота, то, что же творилось там? Но, Катя не намерена была отступать, и собравшись с духом, открыла дверь в парную. Клубы горячего пара, тут же, окружили её, обжигая кожу, нос, глаза. От резкого перепада температуры она чуть не потеряла сознание. Но, сделав шаг назад, и отдышавшись, девушка переступила порог. Установив ведро под краном, она открыла воду и выбежала в предбанник, откуда на слух попыталась определить степень его наполняемости. Почувствовав, что уже пора, она вбежала в парилку и схватившись за раскалённую ручку, выбежала на улицу. Ладонь правой руки ныла от ожога, и дальше ведро, наполненное до краёв горячей водой, пришлось тащить в левой.
У дома «племянницу» уже поджидала Лариска:
– Ну, где ты ходишь? Что с рукой?
– Обожглась, – тихо ответила девушка.
– За ведро, пади, без тряпки вцепилась? – догадалась она. – Ну, ничего. У меня мазь облепиховая есть – хорошо от ожогов помогает. Я что подумала, что ты будешь в доме греметь. Располагайся на террасе. Постираешь свои вещи и здесь же и вывесишь. Видишь, верёвки натянуты. Я уже вытащила тебе мыло и таз. С этими словами, она зашла в дом.
– Да! – обратилась она к своей гостье, выглянув из-за двери, – Я постелю тебе на раскладушке. Не переживай, задницей пол цеплять не будешь – она новая.
– Весьма благодарна! – ответила Катя, отвесив русский земной поклон. На, что, хозяйка, что-то фыркнула себе под нос и закрыла дверь.
Замочив бельё, девушка решила было снова отправиться в баню за чистой водой, но увидев, направляющихся туда юных поселенок, среди которых была и сестрёнка Кирилла, – передумала.
– Что, стирку задумала на ночь глядя? – послышался за спиной голос Кирилла.
– Слабо тебе проводить девушку до ручья под покровом ночи? – заявила она ему с ходу.
– Пошли, коль сама не боишься.
– А, я только, что видела твою сестрёнку, – прервала тишину Катя, шагая рядом с парнем.
– Ника, – произнёс он, как–то печально.
– Прости, что? – переспросила гостья.
– Мою сестру зовут Ника, ну, то есть, Вероника.
– Понятно. А, как вы с ней здесь оказались?
– Прошлой осенью мы с друзьями приехали на Алтай сплавляться на рафте по Катуни. Нам не везло с погодой – постоянно шёл дождь. Река сильно разлилась. Сами мы из Новосиба. Новосибирска, – поправил он себя. Мы с пацанами год копили на этот тур. Такой путь проделали. А, нас инструкторы каждый день то футболят, то завтраками кормят. У нас уже и бабки заканчивались, когда мы нашли одного, который согласился сплавиться с нами. Вышли на двух рафтах, по шесть человек на каждом. Первая группа была с инструктором. Они так быстро скрылись из вида, что наша команда второго рафта, где были мы с Никой, как ни пытались их догнать, так и не догнали. А, потом начались такие пороги. Мы еле успевали грести и отбиваться от каменюг. Вот проходя очередной порог, мы в такую мощную бочку попали – думали, что всё – перевернёмся. А, нас как выплюнет вода, да на скалы. И, всё – я провалился в темноту. Очнулся – лежу на сене и движусь куда-то. А, потом надо мной склонилось заплаканное лицо Ники. Это я потом уже узнал, находясь здесь, что нас нашёл дядька Семён, увидев с моста наши тела, прибитые к берегу. Он вытащил нас из воды и погрузив на телегу, привёз сюда.
– А, что с остальными?
– Не знаю. Их судьба мне не известна.
– А, почему решили тут остаться?
– Сначала нас здесь всё устраивало. Да, если честно, мне было всё равно – из-за сильно травмированной головы. Ходил по посёлку как зомбик. А, когда стало получше, попросил Владимира сообщить нашим родителям о том, что мы живы. Он согласился, при условии, что я напишу письмо, по старинке. Я – написал. Он – отправил. Получили мы от родителей письмо, в котором говорилось, что они очень рады, что мы живы и, что хотят приехать за нами на Алтай. И, тут началось: теперь уже Владимир кормил нас завтраками, что вот-вот отправит нас в Горно-Алтайск. Но, проходили дни, а он находил всё новые причины, чтобы не вести нас в город. Тогда мы решили уйти сами. Нашли редко охраняемый участок забора, выбрались наружу и бежать. Так, нас у топи догнали его архаровцы на квадроциклах и доставили в домик охотника. Даже не знаю – где это. Нас везли всю дорогу с завязанными глазами. Привезли нас на заимку. Меня бросили в волчью яму. Нику заперли в сарае. Через сутки, что мы находились без еды и воды, и жуткого холода, что я испытал, находясь в яме, сказали нам, чтобы мы, если хотим жить, выкинули из головы мысли о побеге. А, если мы хоть слово скажем кому-нибудь из поселенцев о том, где были, и что с нами произошло, то они мою сестрёнку, – произнёс Кирилл дрожащим голосом, – они мою Нику, принесут в дар богам. Твари. Ненавижу, – прошипел парень, сдерживая слёзы.
– Они – это кто? – спросила Катя, с ужасом выслушав парня.
– Владимир и его брат Семён.
– Дядька Семён брат председателя?
– Да. Но, не родной. Двоюродный, кажется.
– Прости, я знаю, что для тебя это больная тема. Но, что значит «принести в дар богам»?
– Это значит, девственницу прилюдно трахнет тот, на кого укажет наш вожак стаи.
– Какой кошмар! И, что ты теперь будешь делать?
– Жить. Просто жить.
– Ты смерился?
– И, ты смеришься, – грустно усмехнулся парень. – Мы уже пришли. Давай ведро.
Пока Кирилл наполнял ведро, Катя огляделась и с изумлением поняла, что здесь светло. По крайней мере, она прекрасно могла рассмотреть своего спутника, чья судьба легла тяжёлым грузом на её сердце.
– А, почему, здесь так светло?
– Так здесь, как в Питере – белые ночи летом. Может быть хоть этот факт тебя утешит?
– Чтобы я смирилась тем фактом, что кто-то решает за меня, то как мне жить – ну уж не дождётесь!
– Я решила уехать от сюда через два дня – значит так оно и будет! Ясно тебе!
– Как скажешь, – усмехнулся парень, и направился в обратный путь…
Закончив стирку в десятом часу ночи, Катя вошла в дом. Обнаружив своё ложе за столом возле шторки в горох, она присела на своё низкое ложе.
«Куда я попала?», – задалась она вопросом, откинувшись на спину.
Длинный день, наполненный событиями и эмоциями, отправил её в сонное царство, стоило девушке коснуться щекой подушки. Сон был сумбурный и тревожный: перед глазами проносились лица бородача и его брата, тётки и Витька, и семейки рафтингистов.
«Всё не то, всё не то! Что-то хорошее. Катя, цепляйся за что-то хорошее!», – внушала она себе, пытаясь заставить разум переключиться на позитивный лад. И, когда у неё получилось пробить чёрный занавес негативных мыслей, сначала в сон ворвался Буцефал, резвящийся в загоне, а после, Макс и воспоминания о проведённой с ним ночи. Образ парня, то приближался, то отдалялся, становясь аморфным пятном, ухватить которое Катя была не в силах. Её рука просто простиралась в воздухе, очерчивая пальцами контур его исчезающей фигуры. И, тогда девушке становилось, по-настоящему, страшно, отчего слёзы лились рекой. А, когда отчаяние практически, поглотило её, на свет вышел тот самый старик, что подарил оберег. Он улыбнулся такой чистой, такой светлой улыбкой, словно делясь с ней своей энергетикой.