– Береги себя и передавай привет Лидии с Брелиной! – я перелезла через кровать и махнула Эдриану рукой. Он кивнул напоследок и почти выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Загребущие руки схватились за куб, и ладони сразу ощутили тепло, исходящее из-под резной поверхности.

– Положи на стол, – процедил сквозь зубы данмер. – И больше никогда не трогай.

– Он просто тёплый, – возразила я. – Жизнь не высасывает, сам по себе запретных знаний не несёт.

– Зато несёт соблазн к этим знаниям притронуться, – Эрандур обошёл кровать и попытался отобрать у меня куб.

– И что в этом плохого? Как будто тебе не интересно, что спрятали двемеры! – я отстранилась, но жрец ловко ухватился за мою руку с кубом, привлекая меня к себе.

– Интересно, но это ничего не меняет! Отдай!

– А что если этот куб, – я крепче сжала пальцы, сопротивляясь данмеру, – был предназначен для нас? Что если Хермеус Мора всё просчитал, а довакин просто стал его гонцом?

– Даже не удивлюсь, – не оставляя попыток отобрать вещицу, произнёс Эрандур. Я продолжала борьбу, хоть и понимала, что его руки гораздо крепче моих и долго удерживать куб не получится.

– Не хочешь проверить свою некромансткую теорию?

Данмер всё же преуспел, выдернув куб из моих уставших пальцев.

– Какую, сохрани Мара, теорию? – возмутился жрец. – Убивать меров? Или ты решила меня убить?

– Нет. Фалмера, – с вызовом ответила я и внутренне вздрогнула, не веря в то, что задумала совершить.

– Какого ещё фалмера? Где ты собралась его искать? – Эрандур рассмотрел куб, вертя его в руках.

– В пещере. Ты знаешь в какой… – и вдруг у меня замерло сердце от воспоминаний. Ночь, крики чудовищ, запах крови, гнилостное дыхание смерти и жгучая боль, разъедающая лицо. Я вздрогнула. Неужели этот куб так затуманил мой разум, стоило только к нему прикоснуться, или это нечто другое, нечто темное взывает из глубин души? Вопреки всему тянется к непознанному?

Но не это ли лучший шанс хотя бы частично отомстить за ту ночь? Раз и навсегда победить страх, который прячется лишь на короткое время. А стоит закрыть глаза, уснуть, поверив в покой и безопасность, как во сны возвращается ужас, и вновь в памяти возрождается всё, что тогда случилось. И в то же время я понимала, что до безликих Братьев Бури мне никогда не добраться…

– Джулия, ты говоришь серьёзно? Это на тебя не похоже. Ты хочешь вернуться в ту пещеру? – обеспокоенный Эрандур осторожно потрогал мой лоб. – Эта идея похожа на лихорадочный бред, но, кажется, ты здорова.

Ощущение горячей ладони смутило меня, но я всё равно сказала, что думаю:

– Мы проиграли. Там. Я проиграла. Иногда думаю, окажись я там снова, всё было бы иначе.

Данмер присел на колено передо мной, положил куб на стол и нахмурился.

– Часто вспоминаешь ту ночь?

– Уже реже. Не каждый день. И ничего не могу с собой поделать. Я просто устала бояться, а страх всё никак не проходит, – поделилась я, опустив взгляд. Эрандур осторожно взял меня за руку.

– Ты всё помнишь?

– Всё. До последней секунды. До последнего прикосновения. Как назло, порой я не могу вспомнить лицо деда или матери, но воспоминания о той пещере такие яркие, будто я до сих пор там, – говорить стало тяжело, но я чувствовала, что надо высказаться. Слишком долго носила эти переживания в себе. – И я мечтаю, что когда-нибудь мы будем там, что всё произойдет точно так же, как той ночью, но ты встанешь и спасёшь меня… Или что я начну бить Братьев Бури и фалмеров молниями, – от слёз защипало глаза, но плакать я не стала. Из-за вставшего в горле кома, слова обратились в судорожное дыхание. – И я мечтаю победить свои страхи, потому что если не смогу, тогда мне нечего делать в этом мире! Оно так и будет меня тяготить всю оставшуюся жизнь. А я видела «сломанных» женщин, видела такую тьму, от которой другая на моем месте уже давно бы с моста спрыгнула. Но если мне снова придется вырывать победу из холодных пальцев смерти, если второй раз передо мной поставят дилемму – умереть в бою или сдаться и сломаться, я уже не стану раздумывать. Я буду убивать. За нас обоих. Тебе, конечно, не понять. Но я для себя сделала выбор.

– Прости меня за это, Джулия! – Эрандур вдруг подался вперёд и заключил в меня объятия.

Я зарылась носом в его сухие волосы, пропахшие жжёной травой, и почему-то подумала о весне, которая ещё не скоро наступит над Винтерхолдом.

– Я чувствую, – зашептал данмер, – что в том, что случилось, я виноват не меньше, чем они. И если ты видишь спасение в мести, то так тому и быть. Если нам когда-нибудь доведётся отыскать тех выродков, что посмели коснуться тебя против твоей воли, то, да простит меня Мара, клянусь – милосердия от меня они не дождутся.

========== Глава двадцать вторая. Наследие Малаката ==========

Эрандур отличался особенной склонностью к тщательной подготовке всякого задуманного дела. Поэтому мы не бросились очертя голову бить фалмеров и искать святилище Боэтии. Ведь пока мои планы содержали лишь: «а что если мы…», он уже знал, почему это невозможно, или что для этого понадобится. И прежде чем отправиться в путь, пришлось провести немало времени то в Арканеуме, обложившись фолиантами о даэдрических культах, то в Зале Стихий, совершенствуя магическое искусство.

На пятый день практики с Фаральдой я перестала чувствовать головокружение после сотворения молнии, а на шестой день изучила заклинание Огненная Стрела.

Наставник из альтмерки, кстати, был весьма строгий. Даже Дж’зарго, уже превосходно освоивший несколько заклинаний Школы Разрушения, не всегда поспевал за ходом объяснений Фаральды. Она не любила повторять дважды, и если прохлопать ушами хоть одно слово, про успешное изучение заклятия можно забыть. А после её лекции об огненных шарах, изобилующей витиеватыми оборотами речи, вообще начало казаться, что я прежде ничего не слышала о магии.

– Ну, вроде всё понятно, – умозаключил Дж’зарго, деловито шевеля усами. – Как Огненная Стрела, но концентрируешь больше энергии.

Я встала посреди Зала Стихий. Прицелилась в колонну, призвала Пламя, но нарастить его больше никак не получалось.

Каджит чуть пригнулся, прижал уши к голове, фыркнул и метнул в стену заклятие. Огненный шар с рёвом вырвался с его ладоней, разбился о стену слепящей вспышкой, но Дж’зарго совсем не обрадовался. Внезапно зашипел и начал хлопать себя по бокам. Судя по резкому запаху жжёной шерсти, он вспыхнул от своего же пламени.

Я кинула в стену огненной стрелой и решила пока не рисковать ладонями. Пригодятся ещё.

– Будьте осторожнее с чарами, – пропела наблюдающая за нами Фаральда.

Дж’зарго успешно потушился, но продолжал тереть пострадавшие ладони друг о друга.

– Я, пожалуй, ещё почитаю о заклинании, прежде чем применять, – яркий пример подпалившегося каджита лишний раз уверил меня в том, что до огненных шаров, я пока не доросла.

Сидящий на лавке Эрандур, издали поглядывающий на тренировку, чаще смотрел в полевой дневник, чем на мои сомнительные успехи, и время от времени делал какие-то пометки.

Пока Дж’зарго рисковал своей шкурой во второй раз, я отошла к данмеру и бросила взгляд на страницы.

Эрандур вписывал даэдрические руны в многолучевую звезду, размещая их в центре и между пересечениями тонких линий.

– Красиво рисуешь, – заметила я под очередной вскрик неудачливого каджита.

– Разве это похоже на рисунок? – пепельные волосы не поднимающего головы жреца закрывали половину изображения, которое дополнилось ещё парой прямых линий и руной.

– Это похоже на… формулу? – с сомнением уточнила я, вспомнив вдруг обрывки Мистериума Заркса.

– Похоже, ты делаешь успехи в магии, – Эрандур оторвался от дневника, улыбнувшись уголком рта. После опять помрачнел и задумчиво всмотрелся в пересечение линий. Я подсела к нему и шепотом поинтересовалась:

– Какой-то злобный даэдрический символ?