Я никогда больше не буду летать на крыльях любви.

Я упустил ветвь морали.

Теперь мне остается только стремительный полет вниз…

Юлия Тимченко

– Мост, пропасть и я. Что тут вообще происходит? Обвязали, какими-то веревками. Извращенцы что ли? Прямо как в фильме. О нет – это реальность. О Боже, король Ежиков спаси мою пуговицу. Я на краю моста… ээ… ребята, я нннеееее… я не буду прыгать, не нужно насилия. Блин, блин, блин, вы меня слышите, бабуины?

И тут жизнь иронично улыбнулась Александру. Вокруг стояли не то люди, не то бабуины. По крайне мере, так не на шутку перепуганный мужчина называл человеческие создания неопределенной расы, имеющие темный цвет кожи. Самое ужасное, что они не понимали русского языка. Дело тут вовсе не в расизме. Даже с бабуинами в экстремальной ситуации можно договориться, например подкупить за бананчик. Александра же скрутили темнокожие африканцы, которые по-русски не бум-бум. Один из них, самый крепкий парень, стоял возле скрепленного жесткими веревками на краю моста Саши и просто улыбался на все свои белоснежные тридцать два. Затем, когда Саша устал от своей истерической триады, загорелый парень посмотрел на не святого мученика Александра, подмигнул и издевательски произнес: «Хорошо, как скажете», столкнул бедолагу с моста в бескрайнюю пропасть.

Саша падал, теряя газовые запасы организма. Вся жизнь пролетала у него перед глазами. При озвучке мыслей залётчика получился бы детский стишок: «Папуасы гады вы, меня в пропасть кинули, непонятно почему, я лечу, лечу, лечу. Еёёёёёёё маеееееее…» Вслух стихи для своих новых знакомых Александр не читал – видимо, в этом слишком экстремальном падении не нашлось места для изъявления творчества. Но высказать свое мнение по поводу человека, который явился виновником его полета, Саша не стеснялся.

– Что хорошо? Тупой ты качок! Хорошо – это не сталкивать человека в пропасть, что же это такое, я мог умереть…..

Саша часто говорил девушкам, которых бросал, что они истерички, припадочные, или ноют, как малахольные бабы. В этот раз в роли истерички выступил он сам. Да здравствует закон бумеранга.

– Что за дела? Убью этих придурков. Я был дома, пил свой любимый виски со льдом, а рядом лежала Эсмеральда, готовая к разврату. И тут облом, меня схватили говорящие гориллы и сбросили с моста, и теперь вместо того, чтобы заниматься своим любимым делом, вишу сарделькой над пропастью. Я посидевший от страха старпер, которому больше не светят королевские сливки. Штаны намочил в прямом смысле слова, такого с детского садика не было. Впервые в жизни хочу домой, но не к красотке под бок, а к маме под крылышко. Мамочка, забери меня отсюда. Что вообще происходит? За что? Это чья-то злая шутка? О нет, снова эти тёмные люди. Уберите от меня руки. Что тебе нужно, горилла? – И снова маленький беззащитный мужчина, оказался в руках очередного игрока НБА, – что им нужно от меня?

– Give me your hand gringos. (Дай мне свою руку, гринго.)

– Не дам, он у тебя какие зубы огромные, по локоть откусишь.

– Please do not resist, I will help you to let go of insurance. (Пожалуйста, не сопротивляйтесь, я помогу вам отпустить страховку.)

– Э нет, больше я на ваши уловки не поведусь, захапали меня, связали и выкинули в бездну. Это что, из-за той ночной бабочки Майи? Простите, я просто не знал, что у меня нет денег. Я гулял всю ночь и немного не рассчитал финансы, а она сама ко мне клеилась. Я все отдам, честное слово, не убивайте.

– Mister, please calm down. Do not worry, I'll help. (Мистер, пожалуйста, успокойтесь. Не волнуйтесь, я помогу.)

– Ай донт вори, блин клин. Я знаю английский, ну кто так говорит? Я ничего не могу разобрать. Сначала предлагает помощь, а потом с моста сбрасывают. И что это я действительно разнервничался, вы меня выкинули с моста, какое теперь может быть донт вори? Я вори, очень вори! Оставьте меня в покое, сутенеры недоделанные. Вы вообще знаете, кто я такой? Я директор Газпрома, я вам устрою газовую войну, будете по дрова бегать до конца своей темной жизни.

Дальше все было как в тумане, бедный Александр совсем потерял голову. Он превратился в бешеную кошку, кусался, царапался, кричал при этом: «Русские не сдаются!» Как директору Газпрома, ему удалось напускать немало газиков в этой ситуации. Но боюсь, что такого рода газами невозможно согреть Россию. Короче, «перебдел» парень. Когда трое подтянутых африканцев наконец-то укротили этот вулкан «страстей», гуленый малец почувствовал землю. Пришло время осмысления. Долго сидел Александр в позе лотоса и пытался понять, откуда же идут руки этих прекрасных и феерических приключений, которые только что случились с ним. Вопросов становилось больше, чем ответов. И тогда Саша снова потерял рассудок.

– Вы уроды, да кто вам дал право так со мной поступать?

Александр, словно тигр, понеся навстречу своим обидчикам, он громко выражал свои эмоции, сдабривая их русскими народными матерными выражениями, при этом сильно жестикулировал и бросался деньгами. Он действительно подумал всерьез, что все, что с ним произошло, это результат его сексуальный жадности. Было дело, не заплатил как-то за сексуальные утехи. Вот и подумал, что это сутенеры решили показать ему, где раки зимуют. Поэтому лучшего способа, как уложить их отборной русской речью и откупиться, он не придумал. Африканцы на это смотрели с улыбкой. Они же не знают русского языка, поэтому приняли плач Еремии, а в данном случае Александра, как положительный эмоциональный всплеск. Они были уверены, что ему очень понравился прыжок. Поэтому, когда Саша начал махать деньгами, загорелые ребята очень обрадовались и восприняли это как подарок. Они были весьма тронуты столь щедрой благодарностью в целых 300 долларов, для этих краев – это огромные деньги. Тогда ребята решили сделать своему новому другу подарок. Второй прыжок совершенно бесплатно. Вот и висит теперь Александр, как летучая мышь, над пропастью и от страха теряет сознания, на этот раз штаны сухие, ибо излил все свои возможности Саша при первом прыжке. У него больше не было сил кричать и ругаться, он просто висел головой вниз, проклиная этот жестокий мир, с его невыносимой толерантностью.

– Ненавистный мне Мартин Лютый Кинг. Это все из-за тебя. За права темнокожих он боролся… и что в итоге? Я вишу вниз головой, а я, между прочим, не человек-паук. Ненавижу негров, Майкл Джексон, ты мудак, и шоколадный заяц – мудак, и Барак Обама – мудак, и даже Вупи Голдберг – стерва, и Авиценна не лекарь, а душегуб, и фильмы с Эдди Мерфи я больше смотреть не буду. Я теперь расист. Слышите меня, негры, я теперь ваш самый страшный враг.

Внезапно раздался знакомый до боли женский голос:

– Как некультурно!

– Кто здесь?

– Я.

– Что еще за я?

– Зая? Как приятно. Привет любимый.

Сердце пронзило мощным зарядом. Из глаз посыпались искры, и штаны снова наполнились влагой. Так сильно плакал Александр, когда понял, кто сейчас стоит перед ним.

– Ты? Так это все ты устроила? Падшая ты женщина!!!! Убью тебя, вот только вылезу из этого капкана – и убью, поняла меня, улитка, тебе крышка.

– Не хотелось бы тебя расстраивать Саша, но с этим запоздал. Я уже и так не сильно жива.

– Что ты заливаешь, я ж вижу тебя как белый день, психа из меня хочешь сделать? Спишь и видишь, как карета скорой помощи увозит мое обезумевшее тело в белый дом. К психам, таким как ты.

– Не знала, что ты умеешь читать мысли.

– А еще у меня хук слева и ресницы жесткие, – кусался словами Саша.

– Ты всегда отличался красноречием, Саша. Только сейчас оно тебе не поможет.

– Да кто дал право мне угрожать?

– Никто, как и тебе не давали права так со мной поступать. Растоптал мою гордость, разрушил мою святость и убил все мои надежды.