– Я тебе вот что хотел предложить, – более серьёзно проговорил он. – Переходи ко мне работать. Через две недели открою тут недалеко очень приличное заведение – ресторан, база отдыха. Слышала, тут заброшенная база была, «Реченька» называлась?

– Это вы купили? – недоверчиво спросила я.

«Реченька» за городом, на берегу реки, действительно была. Разрушенный забор, полуразвалившиеся домики и поросшая бурьяном в человеческий рост территория. Однако месяц назад кто-то выкупил огромный участок и с размахом взялся за дело. Бурьян уничтожили, цветы посадили, большую часть территории заасфальтировали. Домики восстанавливают с огромной скоростью, и я постоянно вижу рекламу с сообщением, что с первого мая «Реченька» начнёт работу. Для любителей отдыха на природе есть место под палатки, для рыболовов – отдельный участок подальше от пляжа, там, где над рекой нависает невысокий обрыв.

– С чего вдруг опять на вы? – Кирилл усмехнулся. – Ну да, я купил. Мне нужен свой человек – порядочный, честный и немного соображающий в деле. Ресторан откроется через две недели, база начнёт работу – через три. Я бы мог взять тебя администратором.

Я сморгнула. Он сумасшедший? Или живёт в какой-то параллельной реальности?

– Мне двадцать лет, – проговорила я. – Я – обычная официантка. Какой из меня администратор?

– Молодой и симпатичный, – Кирилл неторопливо выкладывал мясо с овощами в тарелки. – В порядок тебя привести, приодеть, накрасить, – и будешь выглядеть на должном уровне. Выкинуть то, в чем ты ходишь, особенно эти ботинки со стертыми подошвами. Ужасно смотрятся. Волосы распустить, украшения надеть какие-то, косметики немного, и сама себя не узнаешь.

Я пожала плечами. Когда-нибудь я выйду отсюда, надо лишь набраться терпения и выслушать весь этот бред.

– Ну что, согласна? – Кирилл поставил передо мной тарелку.

– Зачем вам так заморачиваться? – все же не удержалась я. – Вы без проблем найдёте администратора с опытом работы, причём уже приодетого, накрашенного и увешанного украшениями.

– А я тебя хочу, – с предельной откровенностью заявил Кирилл. Я невольно вздрогнула. – Поставить на это место хорошую порядочную девочку, которая не будет воровать и в случае чего не бросит. Вон, даже пьяного на себе притащит. Тебе должность, приличная зарплата, мне – толковая помощница, которая не будет скакать по всем койкам в поисках спонсора. Бросишь этого своего серьёзного мальчика, который тебе даже не позвонил. Спать будешь со мной, об условиях договоримся. Может ещё и подскажешь что-то дельное, ты ведь видела, как Инна ведет дело…

Я с интересом разглядывала потенциального «работодателя и спонсора» в одном лице. Неужели по мне можно сказать, что я соглашусь на такое предложение? Спать с ним за деньги и выдавать рабочие секреты Мишкиной.

– Я не смогу, – решительно перебила я. – Собираюсь летом поступать в медицинский, так что не смогу работать в таком серьёзном месте. Официанткой у Инны Олеговны, может, и останусь, если получится подстроиться под расписание, а с такой должностью у меня ничего не выйдет.

– М-да, действительно интересно, на какой фабрике выпускают таких Надежд, – задумчиво протянул Кирилл. – Ладно, подумай хорошо. Дам тебе визитку. Если что – звони.

Домой я вернулась только к полудню, на такси, визитку, не глядя, выбросила в мусорный бак во дворе. В тот день мне казалось, что над предложением Кирилла не стоит думать, и что моя жизнь на ближайшие несколько лет более-менее ясна и предсказуема. Я ещё не знала, насколько быстро всё может измениться в самую неожиданную сторону.

Через неделю стало ясно: с Надькой нужно аккуратно расставаться. Какая может быть Надя, если есть Инна? Инна – фейерверк в постели, девушка-праздник, энергичная, успешная, яркая. Куда до неё Надежде с её пресной порядочностью, разговорами о высокой миссии врача и беготней по квартирам пенсионеров с бесплатными укольчиками? Рядом с Инной она выглядит как бесцветная моль на фоне тропических бабочек.

С Инной мы встречались каждый вечер. Я даже сдал пока что машину – таксовать стало решительно некогда. Мы гуляли по городу, ходили в кино, были на выставке какого-то современного художника.

– Между прочим, можно устроить что-то в таком духе твоему отцу, – заметила Инна. – Если у него концептуальные картины, их нужно продвигать. Возможно, появятся покупатели. Я могу поговорить с владельцами художественных салонов, не только в нашем городе…

Я сильно сомневался, что отцовская заумная мазня кого-то заинтересует. Впрочем, я не слишком разбираюсь в живописи. Например, я ни за какие пряники не повесил бы в квартире полотно Пикассо или Матисса, а многие ценители ими восторгаются. Вдруг закорюки, цветные пятна и неровные фигуры на отцовских картинах покажутся кому-то шедевром?

Инна подкинула мне пару халтур, за которые обещали очень хорошо заплатить, и уже обещала свести меня с нужными людьми, у которых можно получить приличную работу. Всё это хорошо, но это не главное. Никогда бы не подумал, что могу так сказать. Главное – сама Инна с её бьющей через край энергией, смеющимися глазами, нежной кожей и сильным характером. Такая сильная и такая слабая одновременно. При одном взгляде на неё хочется улыбаться. Какой идиот назвал её железной? Солнце не может быть из холодного металла, оно светит и греет, а Инна – моё солнце. У неё не может быть соперниц.

Эту неделю я почти не встречался с Надей, придумывал отговорки и искренне удивлялся, что она мне верит. Инна вряд ли проглотила бы рассказы о приболевшей двоюродной тётке, которой нужно на ночь глядя отвезти лекарства в другой город или о консультации в универе, продолжавшейся почти до полуночи. А Надька верила каждому слову, желала несуществующей тётке скорейшего выздоровления и сочувствовала нашему курсу, которому не повезло с «безумным преподом, любящим устраивать полуночные консультации». Но долго так продолжаться не может.

Если Инна узнает, что я обманул её и встречаюсь ещё и с Надей, я могу потерять единственную девушку, к которой, кажется, действительно серьёзно отношусь. Стоит Надьке сказать при ней одно-два неосторожных слова, и всё выяснится. Но и Надю лучше не злить. Рано или поздно она узнает, с кем я встречаюсь. Лучше не провоцировать девушку с солнечными зайчиками в глазах на конфликты или месть.

Я долго думал, как расстаться по-хорошему. Наверное, лучше всего сказать почти правду: прости, встретил большую любовь, останемся друзьями… Что-то банальное в этом духе должно хорошо подействовать. Надя поймёт. Может, поплачет немного, но обязательно поймёт. У наших отношений не было никаких перспектив. Правда, этого я ей ни за что не скажу. Надежда – девушка романтическая, ей не понять моих приземленных рассуждений, у неё в голове сплошные бредни о том, что надо приносить миру пользу и творить для людей добро. Желательно, бесплатно.

Ещё два дня я решался. Не такая уж я скотина, чтобы легко сказать влюблённой девушке, у которой я был первым и пока единственным, что я хочу с ней расстаться. Горячие ночи с Инной чередовались с дневными терзаниями: как же все-таки объясниться с Надей, чтобы и её не слишком обидеть, и отношениям с Инной не навредить. Наконец, я решился.

– Нам надо встретиться, но только до твоей работы, – выпалил я, позвонив Наде с утра. – Могу подъехать сейчас.

– Конечно, – в голосе девушки зазвенели радостные колокольчики. – Я очень соскучилась.

Она соскучилась, а я почувствовал себя мерзко. Вот и попробуй объяснить девчонке, что это наша последняя встреча наедине.

Вместо универа я приехал в пропахшую кошками и квашеной капустой квартирку бабки, у которой Надя снимала комнату. Невольно вспомнилась квартира Инны, элегантная, как сама хозяйка. Там пахло молотым кофе, дорогими духами с нежным ароматом, апельсинами, которые любит Инна.

Надя встретила меня в футболке и трико. Раньше мне всё нравилось, но сейчас перед глазами стояла Инна в коротком домашнем платье, соблазнительно обтягивающем стройную фигуру.