-Это нужно проверять временем,-Крис улыбнулся и взглянул на свою собеседницу.

В его каре-зеленых глазах отразились лучи закатного солнца, и Ева подумала, что она готова наплевать на все, что было до него и на свои личные планы, что она готова пойти за ним и неважно к чему это приведет.

-Но для меня пока что время застыло,-наконец пролепетала она и надеялась, что Крис не распознал тоску и сожаление в ее голосе.

Несколько секунд они помолчали. Девушка растерянно теребила краюшек своей толстовки, ее мысли, словно рой пчел, жужжали в голове.

-И я думаю, что тебе в любом случае нужен перерыв,-наконец добавила она.

Крис нахмурился, его губы дрогнули в грустной полуулыбке.

-Все ясно, Ева.

Девушка подняла голову, пытаясь рассмотреть его красивое лицо. Эти слова почему-то задели ее.

-Ну и что ясно?-раздраженно спросила она.

Крис в ответ лишь покачал головой, тронул Еву за руку, а затем развернулся и просто ушел, его фигура сияла в уходящем свете солнца. Ева почувствовала щемящую тоску в груди.

Им было просто невозможно быть вместе.

Комментарий к о невозможности быть вместе.

Вот такая странная часть. Если есть какие-то вопросы, комментарии или просто запас приятных слов, милости прошу в комментарии)))

========== о том, что она зареклась любить. ==========

Ева зареклась любить.

Потому что это то чувство, которое поглощает тебя без остатка и полностью разрушает. Она считает, что секунды заботы и ласки ничто по сравнению с минутами ревности, что часы счастья не стоят дней страданий, что месяц объятий не может компенсировать год ссор.

Она устала любить, а потому зареклась бросаться в этот омут с головой.

Еве нравится ощущать себя свободной, почти здоровой. Она ненавидит эмоциональные качели и уверена, что отношения – это ебаные американские горки: у тебя захватывает дух, но тошнота сильнее.

Ей тяжело думать о тех отношениях, через которые она прошла, поэтому проще сделать вид, что все в порядке. И, кажется, это начинает работать, потому что зависимость проходит – остаются только шрамы.

Ева зареклась любить, но Крис упорно стучится в закрытые двери.

Шистада просто не устраивает то, что их общий язык для разговоров – это язык тел. Он хочет узнать ее и понять. Крис ненавидит, когда Ева настойчиво целует его, чтобы избежать разговора, чтобы он случайно не узнал о ней чего-то. Но проблема в том, что Крис уже знает.

Он знает каждый изгиб ее ресницы и сколько веснушек на ее носу, знает какого цвета крапинки в ее глазах и количество родинок на ее спине. Он знает, что волосы у нее не рыжие, а каштановые с медовым отблеском. Знает, что она пахнет сладостями – миндалем и корицей. Знает, что на вкус ее губы как ванильное мороженое, а язык как мятные конфеты, которые она хранит в кармане своей куртки.

Крис выясняет все эти мелочи опытным путем и откладывает их в специальный ящик в своей голове, над которым висит огромная вывеска «Ева Квииг Мун».

Крис запоминает все, что происходит с ней и вокруг нее. Это похоже на одержимость, но на деле это попытка понять ее и ее мир.

Он думает, что если достаточно глубоко проникнет в ее мозг, то сможет проникнуть и в сердце, но его нельзя за это осуждать. Крис человек логики, а потому действует так, как думает, как считает правильным.

Он знакомится с ее друзьями - и, конечно, нравится каждому. Он оказывается на тех же тусовках, что и она, смотрит те же фильмы, что и она, пьет такой же кофе. Это забирает время и его личность, но Крис готов раствориться в этой кислоте. Он бросается к ней, тянет за нитку, связующую их, но Ева - бесконечный клубок.

Мун ненавидит то, как он пытается узнать ее, ненавидит его внимательность и чуткость, ненавидит каждый его шаг. Крис пахнет как отношения, и это пугает ее. Ева знает, что он привлекателен, умен и сексуален. Она знает, что он не из тех, кто бросает на полпути, но для нее это слишком. Его много, и Ева боится, что однажды станет мало. Она спит с ним, потому что это удобно, но тщательно избегает момента, когда удобство превратится в симпатию. Мун не позволяет себя засыпать в его постели или оставаться на завтрак, потому что это чревато последствиями. Она избегает прямых взглядов и редко целуется в губы, не разрешает себе стонать его имя или хвататься за его руки, когда кончает. Ева не надевает красивое белье и часто ведет себя грубо, отталкивающе.

Но Крис все равно идет за ней, завязав глаза и двигаясь на ощупь. Он изучает ее, вытянув руки вперед, и учит ее доверию. Он наблюдает и приручает, как дикого волчонка. Крис притягивает ее, случайно касается, смотрит долгим взглядом, не упрекает. Он показывает ей, какого это - быть любимой. Это не кажется бесполезным, но кажется долгой и упорной работой, когда роешь шахту, пробираешься сквозь толстую скорлупу, созданную как защитный барьер.

Крис терпелив и нежен. Но настойчив и целеустремлен. Он не отступает, и плевать на ее сотни “нет” и тысячи оправданий. Он знает, что Ева ранима и чувствительна, а потому с точностью хирурга открывает каждый замочек ее бездонной души, полной страхов и предубеждений. Он пробирается через терновые кусты в центр лабиринта, где его ждет оголенное сердце. И он знает, что ее “зареклась любить” - временная аномалия.

========== о том, что бывает год спустя ==========

Машина мягко повернула и остановилась, припарковавшись у тротуара. Снег скрипнул под колёсам. Поднявшийся ветер откинул волосы с лица и обнажил щёки, порозовевшие от мороза. Девушка прикусила губу, раздирая мягкую плоть, но всё же сошла с дорожки и двинулась в сторону пассажирского сидения. Мотор автомобиля издавал рычащие звуки, но стоял на месте. Дверь открылась, и в салоне загорелась лампочка, затем раздался сигнал, но тут же замолк вместе с хлопком.

Женское тело в короткой серой куртке и черных джинсах приземлилось на сидение. В автомобиле пахло отдалённо знакомыми ароматами хвои и цитруса, запахи мгновенно пробудили воспоминания, но она почти без усилий отправила мысли парить над головой – что сделано, то сделано. В любом случае она уже была внутри, выйти сейчас означало струсить, обнажить собственную слабость.

Тишина казалась давящей, но девушка не рискнула заговорить первой: просто уставилась на заснеженную улицу, дожидаясь, когда автомобиль вырулит на дорогу. Краем глаза она невольно скользнула по тёмному силуэту, сидящему всего в нескольких сантиметрах. Статная широкоплечая фигура слегка откинулась назад, демонстрируя контроль над ситуацией. Часть его лица оказалась скрыта темнотой, но та, которую девушка могла видеть, выглядела почти расслабленно – разглаженные мышцы, прямая линия губ, приподнятая линия острых скул, тёмные брови и устремлённый перед собой взгляд. Вдохнув немного глубже, чем следовало, девушка уловила незнакомый аромат сигарет – он не курил раньше.

Внезапно рыжие волосы прилипли к лицу, и она быстрым движением смахнула их в сторону, не поворачивая при этом головы. Молчание угнетало, но не больше чем всё происходящее. Это казалось почти безумием – сесть к нему в машину и ехать черт знает куда. Наверное, стоило спросить, прежде чем запрыгивать в салон.

Отвернувшись к окну, она рассматривала предновогоднюю атмосферу, царившую снаружи: мягкий свет разноцветных гирлянд, искусственные фигурки Санта Клауса, свежая омела и тёмно-зелёные ели с блестящими шарами и мишурой. Всё вокруг было радостным и искрящимся, но мир сосредоточился в небольшом пространстве автомобиля, где безмолвие прерывали лишь гул мотора и два дыхания. К своему удивлению, девушка осознала, что сердце не заходится в бешеном ритме от волнения, хотя влага на ладонях могла выдать с головой.

Машина свернула на следующую улицу и остановилась на светофоре – в это время девушка рассуждала о том, что всё ещё не купила подарок отцу на Рождество, а в голове совсем не было идей для презента. Затем мысль перескочила на блюда, которые будут стоять на праздничном столе, потом коснулась каникул, которые она, очевидно, собиралась провести в кругу близких друзей, и только после этого остановилась на парне, сидящем рядом.