Оранги, которые уже начали раздуваться от ярости, от возмущения, вдруг стихли. Недоверчиво глядя на Монго, Иземмия спросил:
– Золотом?..
– Золотом, золотом, – зачерпнул из котомки Монго. – Самоцветами и серебром. Я много странствовал, много повидал… и привез всем гостинцев! Хочу одарить весь Симардар!
– Даже если эта котомка полна золотом, здесь не хватит, чтобы одарить весь Симардар.
– Хе! – фыркнул Монго, запрыгивая на подоконник.
Он выскочил в окно, на лету вытаскивая из-за уха булавку… нет, то оказался боевой шест! Симы ахнули, но шест тут же вырос еще сильнее! Вытянулся до самой земли, а на вершине его заплясал Монго!
– Весь Симардар! – повторил он, разбрасывая золото горстями. – Всех моих подданных!
– Монго ничуть не изменился… – одними пальцами показал Эббекуйя и прикрыл ладонями уши. – Нам всем [цензура]…
Но остальные оранги смотрели на Монго с изумлением… и благоговением. Не столько даже на золото, которое он рассыпал, сколько на гигантский шест, который он вытащил из-за своего уха.
Монго принес в Симардар волшебство.
Да, раджа Гунго был в ярости. Он явился во главе целого отряда кориллангов и хотел сразу зарубить возмутителя спокойствия. Но Монго просто швырнул его воинам несколько горстей золота, а когда те бросились собирать, прокричал:
– Раджа Гунго, я принес тебе в дар оружие, которого ты достоин!
И в землю вонзилась сияющая алебарда. Гунго любил оружие, любил хорошие клинки – и не смог удержаться, схватил.
А схватив – рассек ближайшее дерево одним ударом!
– О!.. – выдохнул он. – Мне нравится твое подношение!
– Подношение?! – рассмеялся Монго. – Нет, нет, ты не понял! Это подарок высшего низшему! Ты славный воин, раджа Гунго, и теперь ты будешь главным в моем войске!
– О как, – хмыкнул раджа. – Глупо ты сделал тогда, что дал мне такую алебарду. Тебя же я ею первым и разрублю.
И он рубанул по огромному шесту. Думал, что рассечет его так же, как то дерево. Но клюка Цидзуя лишь зазвенела, а Монго рассмеялся еще громче.
– Нет, может, мне такой глупый раджа и не нужен, – с сожалением показал он. – Подарки, конечно, не отдарки, но раджой ты больше не будешь.
Он спрыгнул с шеста, схватил огромного корилланга за загривок и бросил на землю. Не ожидавший такой скорости и силищи, Гунго упал, а Монго поставил нижнюю руку ему на голову.
– Глупый, глупый раджа! – повторил он. – Я теперь царь симов! Я дам всем золота не потому, что хочу задобрить, а потому, что хочу, чтоб мы были богаты! Чтоб Симардар был богатым! Богатство привлекает еще больше богатства – спроси любого чимпа!
Чимпы закивали. Они тоже собрались на площади, они жадно подбирали монеты и камни – и они уже были всецело преданы Монго.
Несколько кориллангов все же остались верны радже. Они набросились на рыжего полукровку, накинулись со всех сторон с ятаганами… но их разметало смерчем! Словно не мелкий сим-хибений, а какой-то колосс! Неодолимой мощи полубог!
– Вы не умеете драться! – насмешливо показал Монго. – Я умею лучше! Я научу вас всех! Научу кай-мари, драться хорошо!
– Не совсем понял, – сказал Дегатти. – Кай-мари?.. Драться хорошо?..
– Не получается нормально перевести на паргоронский, – с сожалением сказал Янгфанхофен. – Симы общаются жестами и криками. Кай-мари на их языке означает «драться хорошо».
– Хочешь сказать, это боевое искусство изобрели симы?
– Один конкретный сим, если быть точным.
Следующие тридцать лет были золотой эпохой в истории Симардара. Конечно, Монго приняли с опасением и далеко не сразу признали настоящим царем. Поначалу его принимали за чокнутого волшебника и пытались отодвинуть куда-нибудь в сторону. На словах восхваляли, чествовали, титуловали равным небу мудрецом и поселили во дворце. Но от реального управления старались отдалить как можно сильнее.
Но не таков был Монго. Узнав, что кроме официальных собраний Совет Мудрых стал проводить еще и тайные, внутренние, а корилланги по-прежнему почитают раджу не только как военачальника, но и как владыку, он решил проучить нерадивых симов. Явился на первое же совместное собрание, разломал там все, перебил чаши, выкинул из окна нескольких орангов и насмешливо показал жестами:
– Вы думали, я просто веселый дурачок? Думали, будете творить за моей спиной, что хотите? Подумайте еще.
Раджа с горшком на голове уполз под стол.
Впрочем, Монго уже не был тем юным хулиганом, который только и делал, что портил всем жизнь. Напротив – хоть и в своей неуемной манере, он активно вникал в дела государства. Он хотел знать, что и как работает, чтобы заставить это работать лучше.
И бедное, незначительное княжество Симардар понемногу разрасталось и богатело.
– Хибении – самые важные симы из всех! – как-то раз показал Монго своим министрам.
– Что?.. – удивились важные оранги, корилланги и даже чимпы.
А вот подающие напитки хибении навострили уши, но работать не перестали.
– Да! – взмахнул руками Монго. – Они так благородны, что избавляют всех остальных от грязной работы! Той, которую не хочет делать больше никто! Так они дают остальным возможность заниматься другими делами! И их больше, чем всех остальных симов, вместе взятых!
– Ну-у-у…
– И если мы хотим сделать жизнь симов лучше – мы будем думать в первую очередь о хибениях! Они – нижняя ступенька этой лестницы!.. но самая широкая! Фундамент, на котором мы стоим! Станет лучше им – станет лучше всем! Достояние всего Симардара должно определяться по жизни самых бедных хибениев!
– Ты нарушаешь устои, о равный небу мудрец, – напомнил Иземмия. – Но твои речи полны мудрости и доброты. Мы исполним, что ты велишь, и да услышат тебя боги.
– Боги, боги, опять боги! – закатил глаза Монго. – Верно говорят, что если оранг не поминает богов – так он не иначе помер!
Оранги сделали вид, что ничего не слышали. Была у их нового царя неприятная черта, с которой все мирились – он не признавал авторитетов. Никаких. Никогда. Даже боги были ему не указ, даже небо не внушало почтения.
– Молодец! – сказал Бельзедор.
Но во всем остальном Монго всех устраивал. Не сразу, не в первые же дни, но к нему привыкли и прониклись искренней любовью. Да, он был буйным, вздорным царем, который все время куролесил. Но это было наносное, внешнее. А все его действия и в самом деле шли только на пользу Симардару.
Княжество быстро превратилось в царство, поглотило всю северо-западную Шахалию. Симы освоили дикие территории, создали могучую армию. Артефакты из колдовских схронов дали им могущество, а золото помогло торговать с богатыми соседями.
Раньше-то симов и знать-то никто не знал. Сидят там какие-то обезьяны в своих хибарах, скачут по деревьям, орут что-то, руками машут. Мало ли на Парифате таких стран-крохотулек, населенных малыми народами? Никому не было до них дела.
Но с вернувшимся Монго Симардар за тридцать лет совершил колоссальный рывок. Симы начали строить корабли, создали флот. Присоединили два больших острова за морем – Гаймхрокеш и Ургению. Покорили тех, кто там жил, и гордо стали именовать Симардар империей.
Число симов росло очень быстро. Разбогатевшие, уверенные в завтрашнем дне, они стали стремительно размножаться. Редкие женщины теперь рожали меньше четверых детенышей, а многие вовсе девятерых-десятерых. Даже хибении теперь плодились не для того, чтобы дети в будущем помогали родителям, а потому, что могли их прокормить.
Монго тоже пытался вносить свой вклад. Он взял себе по жене от каждой касты, от каждого народа симов. Устроил настоящий конкурс, провел грандиозные игры, на которых красавицы соревновались за право стать женами царя.
Среди победительниц оказалась прекраснейшая из кориллангов, дочь раджи Гунго и рани Шеонги. Оказалась и внучка мудрого Иземмии, ученая дева, знающая наизусть пятьсот стихов. Еще Монго породнился с богатейшим в Симардаре торговцем шелками и заключил брак с первой красавицей из хибениев… единственной среди его жен незнатного рода. Среди хибениев нет знатных.
