Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Она по-прежнему высоко держала голову - даже когда мы стали считать ее падшей. Казалось, что сейчас ей, последней из Грирсонов, как никогда хотелось получить безоговорочное признание фамильного достоинства. Можно сказать, что ей требовался этот небольшой земной штрих, чтобы еще больше утвердить собственную неприступность. Это было явно заметно, когда она покупала яд для крыс - мышьяк. Это случилось через год после того, как ее стала называть "бедняжкой Эмили", и тогда у нее уже жили две кузины.

- Мне нужен яд, - сказала она аптекарю. Ей было уже за тридцать, но у нее по-прежнему была хрупкая фигурка, и выглядела она даже более тонкой, чем обычно. Взгляд ее холодных черных глаз был надменным, а на висках и у глаз на ее лице появились морщинки, отчего оно стало похожим на лицо какого-нибудь смотрителя маяка.

- Мне нужен яд, - сказала она.

- Да, мисс Эмили. Какой? Для крыс и тому подобного? Я бып сове...

- Мне нужен лучший. Мне все равно, как он называется. Аптекарь назвал несколько видов:

- Они убьют кого угодно, заканчивая слоном. Но то, что вам нужно...

- Мышьяк, - прервала мисс Эмили, - это хороший яд?

- Хороший.., мышьяк? Да, мэм. Но то, что вам нужно...

- Мне нужен мышьяк.

Аптекарь внимательно посмотрел на нее. Она ответила ему твердым взглядом, такая прямая, с лицом, похожим на полощущийся на ветру флаг.

- Да, да, конечно, - сказал аптекарь, - если это то, что вам нужно. Но закон требует указать, для чего вы покупаете яд.

Мисс Эмили задержала взгляд на лице аптекаря, откинув голову немного назад, чтобы удобнее было смотреть ему прямо в глаза. Он отвел взгляд, а потом пошел за ядом и запаковал его. Мальчик-негритенок принес ей пакет; сам же аптекарь к ней не вернулся. Когда мисс Эмили дома вскрыла пакет, то увидела, что на коробке под черепом и костями было написано:

"Для крыс".

Глава 4

На следующий день все мы сказали: "Она покончит с собой", - и добавили, что это будет лучшим для нее выходом. Когда мы впервые увидели ее с Гомером Бэрроном, мы сказали:

"Она выйдет за него замуж". Потом мы чуть-чуть изменили формулировку. "Она все-таки склонит его к женитьбе", потому что Гомер сам несколько раз замечал (а он любил мужское общество и часто выпивал в клубе "Элкс" со своими более молодыми приятелями), что жениться не собирается. Позже мы говорили уже: "Бедняжка Эмили", наблюдая за ними из-за закрытых ставень, когда по воскресеньям они проезжали мимо в пышной коляске: мисс Эмили с гордо поднятой головой и Гомер Бэррон в заломленной набекрень шляпе, с сигаретой в зубах, с поводьями и хлыстом в руке, на которой красовалась желтая перчатка.

Потом некоторые дамы стали поговаривать, что это позор для города и дурной пример для молодежи. Мужчинам во все это вмешиваться не хотелось, но женщины в конце концов вынудили баптистского священника (все родственники мисс Эмили принадлежали к епископальной церкви) нанести ей визит. Он никому не сказал, что произошло во время их встречи, но идти к мисс Эмили во второй раз наотрез отказался. В воскресенье Бэррон и мисс Эмили снова разъезжали по городу, на следующий день жена священника написала ее родственникам в Алабаму.

Вскоре она опять жила в доме не одна, а со своей кровной родней, а мы принялись ждать, что будет дальше. Поначалу ничего особенного не происходило. Потом у нас стала расти уверенность, что они все-таки намереваются пожениться. Мы узнали, что мисс Эмили была у ювелира и заказала мужской туалетный прибор из серебра с вензелем "Г.Б." на каждом предмете. Еще через два дня стало известно, что она купила полный комплект мужской одежды, включая и ночную рубашку, и мы решили: "Они поженились". Мы были довольны. Мы были очень довольны еще и потому, что две кузины мисс Эмили были Грирсоны еще в большей степени, чем она сама.

Так что мы не удивились, когда Гомер Бэррон (работа по мощению улиц была закончена) уехал из города. Конечно, мы были немного разочарованы, что дело не получило огласки, но были уверены, что он уехал, чтобы подготовиться к приезду мисс Эмили, а может, дать ей возможность избавиться от кузин. (К тому времени против них был составлен целый заговор, и мы все были союзниками мисс Эмили в этом деле). Через две недели кузины уехали, а еще спустя три дня в городе, как и ожидалось, появился Гомер Бэррон. Один из соседей видел, как однажды вечером, при сгущавшихся сумерках, негр впустил его в дом через дверь кухни.

С тех пор никто больше не видел Гомера Бэррона, а также некоторое время и мисс Эмили. Парадная дверь дома оставалась закрытой, лишь негр со своей корзинкой выходил за продуктами. Время от времени мисс Эмили на мгновение показывалась в окне, как, например, в ту ночь, когда члены Совета разбрасывали известь, но почти в течение шести месяцев она не выходила на улицу. Тогда мы поняли, что в этом нет ничего странного: можно было предположить, что то качество отца мисс Эмили, которое загубило всю ее жизнь, было в ней так же сильно и непреодолимо, как и в нем самом.

Когда мы увидели мисс Эмили в следующий раз, она сильно пополнела, и в волосах у нее появилась седина. В течение нескольких последующих лет волосы мисс Эмили седели все больше и больше, пока ее голова полностью не покрылась сединой безупречного стального цвета. Вплоть до самого дня смерти (а умерла она в семьдесят четыре года) ее волосы сохраняли этот неистовый стальной цвет, свойственный энергичным людям.

С этого времени парадная дверь дома мисс Эмили закрылась навсегда, если не считать, что, когда ей было около сорока, она в течение шести или семи лет давала уроки росписи по фарфору. В одной из комнат нижнего этажа она устроила мастерскую, и ровесники полковника Сарториса посылали туда своих дочек и внучек с такой же регулярностью и назидательностью, с какой по воскресеньям они отправляли их в церковь, давая двадцатипятицентовую монету для пожертвований. Тогда-то мисс Эмили и освободили от налогов.

Потом всеми делами в городе стало заправлять новое поколение. Ученики мисс Эмили выросли, окрепли и не стали посылать к ней своих детей с красками, скучными кистями и картинками, вырезанными из журналов для женщин. Парадная дверь захлопнулась за последним из них и с тех пор не открывалась. Когда в городе ввели беспошлинную таможенную службу, одна мисс Эмили не позволила рабочим прикрепить над дверью ее дома металлическую табличку с цифрами и установить почтовый ящик. Она даже не соизволила их выслушать.

3
{"b":"75408","o":1}