– Ты поддался тьме? – обнаружила Синатель.

Его серебряные волосы сменились просто белыми, а белая кожа приняла серый цвет, глаза окрасились в кровавый цвет.

Тэрен тяжко вздохнул и неуверенно кивнул.

– И ради чего? – спросила она, смотря в его красные глаза.

– Королева. Она забрала мою семью и сказала, что убьёт их, если я не встану на её сторону в войне. – монотонно пояснил Тэрен, опираясь об посох.

– Ты один из умнейших и лучших магов Ордена…

– Я покинул Орден, когда умер Малхиус. Я понимал, что орден – гиблое дело, ведь вы убили того, кто не понимал всю картину, – напомнил маг. – Я пришёл сюда, влюбился и решил отказаться от всей своей силы и спокойно умереть, как подобает человеку. Жаль, что всему суждено закончится не так, как я представлял.

– Ты можешь встать на нашу сторону, и мы вместе сокрушим королеву. – предложила Синатель.

– Я обратился к тьме, впустил её в своё сердце и единственное спасение – смерть, но умерев без пользы, я обреку на смерть свою семью. Потому я буду сражаться до последнего… – он замер и ахнул.

Окровавленное острие торчало из его живота. Маг извергнул из себя энергию, откинув Талию назад. Эльфийка упала и спиной ударилась об большой камень. Послышался хруст. Она потянулась за кинжалом на голенище, но боль в спине не давала ей двигаться. Тэрен с трудом повернулся и вытащил из себя окровавленный клинок и, бросив его в сторону, захромал к Талии.

Только эльфийка коснулась рукояти кинжала, как худая рука схватила её за шею. И схватила так крепко, что она едва могла дышать. Он поднял её над землёй и ещё крепче сжал шею. Талия жадно пыталась вдохнуть, но всё было четно. Вдруг она почувствовала слабость в ногах, в бёдрах, в руках, а сознание постепенно покидало её. Тэрен забирал её жизненную энергию и заживлял свою рану.

– Эльфийская сука! – вскрикнул он. – Зря мы тогда не обрекли вас на смерть!

– Зря мы тогда не добили тебя вместе с Малхиусом! – раздался голос позади.

Синатель вонзила в спину Тэрена нож. Маг вскрикнул, бросил Талию и порывом холодного ветра отбросил чародейку назад. Девушка упала прямо к рыцарям. Только она встала на одну ногу, как Тэрен обрушил на неё поток тёмной энергии, способный убить всё живое в радиусе пяти километров. Наколдовав посох, Синатель сделала тоже самое, но её поток энергии был красным и тёплым. Два потока столкнулись, и земля задрожала от такого могущества. А ведь это лишь слабая магия.

Несмотря на всё мастерство Синатель, она всё-таки не могла противостоять необузданной тьме, что теснила её с каждой секундой. Она уже была готова умереть, ведь её магия всё слабела, когда магия Тэрена становилась сильнее с каждой секундой. Она едва держалась, чтобы не упасть, но вдруг почувствовало позади крепкое плечо. Сир Косте подпёр её своим телом, а Сир Белис помогал ей встать на ноги.

Талия из последних сил встала из грязи, достала нож с голенища и вонзила его прямо в шею Тэрена. Красный поток энергии пробился сквозь тьму и объял тело Тэрена огнём. Талия попятилась и, обессилив, упала на землю.

Обугленное тело Тэрена развалилось на части. Необузданная метель утихомирилась и хлопья снега обрушились на поляну.

Синатль без сил упала в руки сира Белиса. сир Имори Де Косте уже нёс на руках обессилевшую Талию, не способную даже двинуть пальцем.

– Что дальше, сир Косте? – спросил Белис.

– Нужно идти назад… Помочь Соломону… – с трудом промямлила Синатель, пытаясь встать.

– Да. Нужно идти назад.

– Она мертва? – спросила Синатель, глядя на Талию.

– Ещё дышит. – тихо ответил Имори, глядя на то, как её грудь вздымается и опускается.

Град стрел обрушился на щиты авангарда. Из леса, на опушку, вылезли кучки алуанских солдат, в чьих движениях не было никакой организованности. Они походили больше на варваров, чем на дикарей. Соловьи, сидевшие на деревьях, одарили их смертоносными стрелами со всех сторон. Кучка солдат упала в яму с кольями, другая была взорвана бочкой с огненным маслом, в которую прилетела огненная стрела. Наконец-таки из леса хлынули более организованные кучки. Вскоре они образовали шеренгу щитов, за которыми возвышались пики. Был слышен барабан, издававший гордую композицию. Полковник Фергус должен был признать, что под такой ритм и вправду хотелось пойти в бой, да заслужить славу ценой крови.

Прогудел рог. Из глубин вражеской армии показалась конница. Тридцать солдат в тяжёлых доспехах на крепких конях с доспехами хлынули на опушку.

– Пли! – крикнул полковник Фергус.

Ряды лучников, стоявшие позади авангарда, обрушили на конницу град стрел, однако их доспехи были слишком хороши, поэтому стрелы просто скользили по ним или бились и тупо ломались. Тогда копейщики опустили пики, протиснулись между щитами, дабы хоть как-то остановить конницу. Тридцать всадников пронзили авангард, подобно ножу, вонзившемуся в масло. Пики сломались, а щитоносцы просто упали и были затоптаны до смерти. Армия врага перешла в наступление и быстрым шагом обрушила всю свою мощь на другие щиты. Пехота протиснулась в брешь и началась мясорубка. Как и всегда.

Полковник громко выругался, поднял меч острием в воздух и прокричал во всю глотку.

– За Императора!

И тут в его плечо вонзилась стрела, уронившая его с коня.

Алуанские силы оттесняли Варлийскую армию. Постепенно бока обороны были прорваны и Алуанцы принялись брать армию врага в кольцо, что будет стоить им много крови. Из леса глянул град огненных стрел, что обрушился на щиты, а затем и на лагерь позади армии. Вновь вспыхнул огонь, которого Фергус так боялся. Вскоре к Алуанским силам пришло подкрепление с запада. Многочисленная армия ударила в незащищённый бок и этим она вытеснила Варлийцев в лагерь, за стену из частоколов.

Полковник вновь упал с коня, поскольку в животное вонзилась стрела. Он упал лицом в грязь, а когда поднялся, то его сердце чуть не остановилось от огня, что пылал перед его лицом. Он отполз к трупу коня и тяжко вздохнул. Он не смог удержать армию, не смог защитить раненных, он не смог ничего, кроме как упасть с коня. И всё же он поднялся и скомандовал:

– Лучники на стены! Поливайте их огненным маслом, кидайте камни и муку! Делайте всё, что угодно, но не давайте им пробить стену! Забаррикадируйте ворота и готовьтесь к тому, что они сломают их! Нельзя дать им попасть на мост! – кричал он. И солдаты его слушались. Кто-то был преисполнен гордостью, а кто-то уже понимал, что победа далеко не за ними.

– Полковник! Тяжёлая конница! – крикнул кто-то со стены.

– Не давайте им подойти к воротам! – скомандовал Фергус. – Готовь щиты, окружите ворота и готовьтесь колоть этих засранцев всем, что только есть!

Он обнажил меч и приготовился. Он слышал звук метала, боевые кличи врагов за стеной, треск огня со всех сторон и крики раненных. Подобное он слышал всегда, в каждом сражение и это ничуть не пугало его. Но вот бушующий огонь – другое дело.

Ворота дрогнули.

– Таран! – раздался крик сверху.

Они дрогнули вновь.

– Ни шагу назад! – крикнул полковник, сжимая рукоять меча.

Врата с треском распахнулись и всё, что сдерживало их, разлетелось по сторонам. Тяжёлая конница ворвалась в лагерь и столкнулась с пиками, стрелами и камнями. Две стороны схлестнулись на площадке перед воротами. Тяжёлая конница вновь пробила щиты и вышла из окружения. Всё погрузилось в хаос.

Раненный полковник вынырнул из кучки солдат, упал на землю перед костром и глянул на рану. Из живота шла кровь. Он тихо выругался и глянул на другой берег. На каменном берегу стоял Соломон и мрачено смотрел на то, как умирает его армия. За его спинами стоял строй лучников с поднятыми луками. Соломон махнул рукой и стрелы устремились ввысь. Град обрушился прямо за ворота и на силы врага, пробившиеся сквозь оборону.

– За… Императора… – посмеялся полковник, вставая на ноги и поднимая меч. – За императора…

Он обернулся. Алуанцы рубили его солдат, как капусту. Огонь всё подступал и постепенно окружал площадь огнём. Он ринулся в самый пыл сражения, сквозь огонь, ценой крови. Боялся огня, но бесстрашно сгинул в нём