«Слышен денег легкий шелест, это лох идёт на нерест».

Обычная практика «прикорма клиента» была такая: приходит к коммерсанту на точку пара наглых и коротко стриженных ребят в чёрных кожаных куртках из породы борцов-боксёров, с переломанными ушами-носами и толстыми накачанными шеями и начинают «держать базар»*:

– Вы чьи, лошары*, будете?

– Мы работаем под Сергеем Легаром, – на этот случай внутри ларька на стене, которую не видно «с улицы», крупными буквами написано имя их «крыши» – «Сергей Легар» – чтобы с перепугу никто из продавцов не растерялся, не бубнил и не мямлил с кем же у них «подписан контракт» о праве на жизнь.

«Гонцы с добрыми делами»* прекрасно знали узкий круг «державших город»*, и названое имя давало им чёткий знак: «территория занята – валите отсюда», врать и лепить левую отмазку* ларёчник бы вряд ли решился – Кемерово – город маленький, это вам не Москва.

Формально, они делают вид, что «надо бы разобраться и перетереть»* и забивают стрелку*:

– Слышь, скинь своей репе*, чтобы завтра к 10 были здесь на месте. Перетрём, чё да как.

Ни завтра к 10, ни послезавтра никто от них не приходил. Пробьют по своим каналам «так ли это, как заявили лохи» и, убедившись, что место уже «пригрето»*, пойдут чесать Кемерово дальше. Город быстро был поделён между группировками, и уже к началу 90-х все «пчёлы»* были под процентом тех или других бригад.

Если бизнесмен по каким-то причинам хотел поменять крышу, то сделать это было непросто. «Пчела, твоё дело – мёд таскать, а моё – его есть. Иди пахай, а будешь рыпаться – накажу!» – говорил один из авторитетов мятежному предпринимателю в таких случаях.

В отличии от Москвы и Питера, деление Кемерово между рэкетирами происходило не по районному принципу, а стихийно – кто кого знает, кто с кем учился и так далее. Между собой за крышевание конкретного комерса группировки не воевали – «кто первый встал, того и бабки»*.

Стрелку на встречу поговорить за дела забивали где-нибудь в чистом поле. Так было безопаснее с точки зрения прослушки ментов или наезда коллег по цеху. Едешь, бывало, с утра в Новосибирск, и то там, то тут на сельских дорогах вдоль трассы стоят по три-четыре автомобиля, а братва стоит рядом с ними и перетирает – ставит друг друга в курс дел.

Что там с Сивороновым порешали-то по итогу?

Ему было сделано предупреждение: «Не груби, Володя. Без нужды не доставай, без бабы не всовывай».

Владимир не принял это всерьёз и следующим шагом уже стало покушение на него.

В 1996-м он срочно уехал в ОАЭ, залёг на дно, открыл там какой-то бизнес. С родины ему прислали весточку: «Володя, живи ровно, мы не в претензиях, но в Кемерово не ждём». Сиворонов чётко понимал возможный сценарий при возвращении в Кемерово и тихо жил в ОАЭ, но выдержки у него хватило ненадолго. Уже в 1997-м, думая, что всё улеглось и обиды «закопали», он прилетел на родину и ровно через неделю был убит. В тот день Владимир Сиворонов посетил коммерческую фирму «Савтос» на улице Мичурина, 13. Вечером он вместе со взрослым сыном вышел из здания и направился к своей машине. К ним подошёл неизвестный гражданин и трижды выстрелил в упор. Сиворонов от полученных ранений скончался на месте, а его сын был ранен. «Вова, ну мы же тебя предупреждали!».

«Хочешь много бабла – иди на завод!»

Особенностью кемеровских было по факту низкое проникновение в промышленный сектор. Они пытались влезть на шахты, наезжали на коммерческие отделы заводов по снабжению, чтобы подсунуть «своих» поставщиков, но и часто получали «ответки» – крупняк умел постоять за себя. Вагон селитры с Азота они, конечно, могли украсть, но кормиться с больших предприятий в постоянку им была не судьба.

Реальные пацаны из «красных директоров» угнали всё хорошее раньше их.

Прибыльные промышленные активы Кемерово быстро поделили московские олигархи и местные бизнесмены с такими связями в силовых структурах, как например – у Бориса Зубицкого – АО «Кокс» или у Олега Шарыкина – «Топкинский цемент», что дотянуться до них самодеятельным группировкам было не по зубам.

В 2004-м, когда СДС получил в управление ценный актив – Мариинский спиртовый комбинат, один из его руководителей признался: «Я думал, там (в Мариинске) придётся из танка руководить, а как-то тихо всё обошлось».

Что здесь ещё делить? Многие из них начали искать «хлебные места» за пределами города и области. Куда не приедешь, везде звучали «кемеровские» – Москва, Анапа, Сочи, Калининград. Авторитеты в 90-е стали одним из стратегических продуктов Кемерово на экспорт.

Два ОМОНовца разговаривают:

– Едем мы недавно на автобусе на задание, вдруг впереди Мерс по тормозам, наш водила не успел тормознуть – всю жопу ему разнёс.

– Ну а дальше чё?

– Ну чё, вылезают из Мерса братки…

– Дальше, дальше то чё?

– Да ничё, просто вылезают. Мерс-то разбитый, чё в нем сидеть…

Есть мнение, что в 90-е правоохранительные органы в Кемерово «ушли в тень» и самоустранились от борьбы с криминальными бригадами. Это не так.

Уже в 1993-м в Кемерово появился 6-й отдел по борьбе с организованной преступностью при УВД кемеровской области. Часть коммерсантов, имевших личные знакомства с сотрудниками шестого отдела, получали защиту от криминальных наездов. Их не трогали. Милиция не лезла активно в разборки между авторитетами, а занимала позицию наблюдателя за битвой «скорпионов в банке» – кто останется в живых, с теми и будем договариваться. Никаких крутых наездов на воровские сходняки, как в Москве – с шоу-программой для телевизора – «всем лежать мордой в пол», в Кемерово не устраивали.

Позднее выяснилось, что многие лидеры преступных группировок активно сотрудничали с органами и поставляли им информацию о состоянии дел в воровской среде. Свои информаторы среди «своих» были и у КГБ и у милиции. Проще всего органам было работать со «спортсменами», поскольку те были не связаны воровскими законами и понятиями, которые отрицали любое сотрудничество с «погонами»*.

Время от времени какой-нибудь «волосатый» авторитет неожиданно для всех навсегда исчезал с горизонта. Поговаривали, что у ментов существовал специальный «отстрельный отдел» для выборочной ликвидации ключевых фигур в фартовом мире – постепенно прореживали братву, чтобы «паханы» правили на зоне, а на свободе только отдыхали. А может и не было ничего такого. И то и другое – слухи. Многие из них сами сели на иглу, а век по наркоте – короткий. Другие – ушли в банкиры. Братва из 90-х не вписалась в новый век.

К 2000-му в Кемерово наступила новая эра – власть «погонов».

Фартовый (воровской жаргон) – удачливый, такой, которому всё сходит с рук. Фарт – для любого дела великая вещь. Будет удача – все пойдет, как надо, и даже лучше того. А не будет – сколько ни бейся, останешься ни с чем…

Кемерунцы (сленг) – обобщенное название всех кемеровчан, имеющих отношение к криминальным сферам.

Чехи (сленг) – чеченцы.

Хлебный (сленг) – Выгодный.

Тереть, тёрки (воровской жаргон) – вести переговоры, высказывать взаимные аргументы и претензии в споре.

Воровской закон (воровской жаргон) – неписанный свод правил и норм поведения в воровском обществе. «Правильный» вор в законе должен жить в скромности, не иметь квартир, машин и сбережений. Все средства отдавать в общую кассу, так называемый общак. Ворам запрещалось носить на теле дорогие украшения. Максимум – татуировки, подтверждающие статус. Считается, что это правило появилось в воровском кодексе одним из первых. Вор никогда не должен был брать в руки нож или пистолет. Всю «грязную» работу «законник» без зазрения совести мог поручить своим «подчинённым», стоящим рангом ниже. Им не разрешалось сотрудничать с правоохранительными органами, иметь семьи или работать.