- А нам не все равно? - еще раз отговорился Петр Петрович.
Опять занялись щукой. Конечно, уха должна была получиться не наваристой. Но, - во-первых, солнце только что село и клев еще впереди, а во-вторых, рыболовы были людьми тертыми и всегда брали из дома на охоту мешки полнее, чем привозили с охоты домой.
- Подваливает катер-то, - опять сказал Матвей.
- Да ты что? Боишься - рыбу распугают?
- Нас бы не распугали...
Все стали глядеть на катер. Он летел напрямик к тому месту, где стояли закидные. Отваливая вздернутым носом два радужных вала с высокими белыми гребнями, волоча следом угольник исчезающих вдали волн, он вдруг оборвал треск мотора. Донеслось шипение рассекаемой воды, потом оно стихло, и катер врезался в песок, когда где-то далеко еще отзывался эхом его умолкший шум.
На берег выпрыгнул ловкий человек в щеголеватой гимнастерке. Он подбежал прямо к Извекову, и только песок помешал ему щелкнуть каблуками.
- Зубинский, для поручений городского военкома. Имею приказание доставить в город вас, товарищ Извеков, и товарища Рагозина.
- По какому поводу?
- Имею вручить пакет.
Кирилл сломал печать на конверте, развернул повестку. Губернский комитет вызывал его с Петром Петровичем немедленно явиться на экстренное партийное собрание.
Извеков дал прочитать бумагу Рагозину. Они переглянулись и пошли к костру - обуваться. Когда оба были готовы, Рагозин тронул Матвея по плечу с тем выражением, что, мол, прощай, старик, - такое вышло дело.
- Понятно, - проворчал Матвей, - меня, в случае чего, и в воду можно.
- Не брюзжи, - сказал Рагозин и хотел пожать ему руку, но тут самого его затормошили за локоть.
Арсений Романович, крайне всполошенный, отвел его чуть в сторону и, озираясь на Зубинского, шепнул с неудержимой поспешностью:
- Вы осторожно, Петр Петрович, с этим человеком. Это, может быть, совершенно неприязненный вам человек.
- Бросьте, дорогой! Мы не маленькие. Помогите лучше старику с его лодкой да со снастями.
- А щуку-то! Щуку! - закричал Павлик.
Рагозин притянул мальчика к себе, нажал пальцем на его облупившийся, спаленный солнцем нос, заглянул в глаза.
- Щуку - тебе. Хочешь - дай ее в общий котел, хочешь - съешь один!
Он шутя оттолкнул Павлика.
Кирилл, Зубинский и моторист раскачивали засосанный песком катер, и Рагозин тоже навалился всем телом на борт. Столкнув лодку в воду, они повскакали в нее на ходу. Зубинский сейчас же усердно начал обмахивать замоченные ботинки.
Мотор сильно взял с места, оглушив пространство нетерпеливым грохотом. Никто не обернулся на пески, где оставались розовые от заката неподвижные фигуры мальчиков - у самой береговой кромки, и стариков - поодаль.
Шли все время молча. Слышно было, как поднятый нос хлопает по воде, словно огромная ладонь. Только на виду сумеречно-багрового города в первых несмелых огнях Кирилл нагнулся к уху Зубинского и прокричал:
- Что там случилось, вам известно?
- На Уральском опять казаки шевелятся.
- На каком направлении?
- Говорят - у Пугачева.
Ботинки Зубинского просохли, он чистил носок правого башмака, натирая его об обмотку левой ноги. Лицо его было сосредоточенно.
- Как вы нас разыскали? - опять крикнул Кирилл.
- В гараже сказали, что вы уехали на стрежень. Вам подадут на берег машину.
Втроем, кроме моториста, они стояли на носу, когда катер пробирался между причаленных лодок. С нетерпением ожидая толчка, они все-таки чуть не повалились друг на друга и, перепрыгнув через борт, выскочили на землю и пробежали несколько шагов вперед.
Никакой машины на берегу не было.
- Кто обещал автомобиль?
- Механик гаража Шубников, - раздосадованно ответил Зубинский. Запоздал, дьявол. Я сбегаю в гараж, товарищи, а вы пока тихонько поднимайтесь.
Он бросился бегом, прижав согнутые локти к бокам, как спортсмен.
Рагозин и Кирилл шли вверх по взвозу солдатским шагом. Уже стемнело. Навстречу, дробно постукивая по мосткам, спускались к огням Приволжского вокзала гуляющие пары. Заиграл духовой оркестр, и гулкий барабан ретиво начал отсчитывать такты.
- Черт-те зачем держат в гараже какого-то купчишку, - сказал Кирилл.
- Специалист, - небрежно буркнул Рагозин.
- Мы тоже хороши, - продолжал Извеков, будто говоря сам с собой и не заботясь о связи. - Если бы прошлый год не пропустили казаков за Волгу, может, не знали бы никакого Уральского фронта...
- Забыл, что за время было? - спросил Рагозин. - Их пришло три полка, вооруженных по-фронтовому. А что мы могли выставить прошлый год в феврале месяце? Какое время - такая политика... А драться с казаками было не миновать.
Они остановились перевести дух: взвоз был взят одним махом. Наверху, в старинных улицах города, было малолюднее и душнее. Жизнь угадывалась только в отголосках сокрытых темнотою дворов и за приотворенными ставнями тихих флигелей.
Рагозин обнял одной рукой Кирилла.
- Может, этим летом нас ждет еще не самое тяжелое. Но, наверно, тяжелее всего, что осталось позади. Осилим?
- Обязаны, - сказал Кирилл.
Он с лаской потеребил сжимавшую его руку Петра Петровича.
Они двинулись дальше в ногу, ускоряя шаг и больше не говоря ни слова.
17
I
ПРОЛОГ
К ВОЕННЫМ КАРТИНАМ
Если взглянуть на карту старой России, то казачьи земли начертаны на ней растянутой подковой от Дона на юг, к Азовскому и Черному морям, через прикавказскую сторону на восток, к морю Каспийскому и к северу от него, вверх по Уралу. Донские, кубанские, терские, астраханские, уральские, оренбургские казаки своими землями держались друг за друга, словно солдаты руками в цепном строю.
В гражданскую войну белоказачьи фронты простерлись из конца в конец подковы. Но фронты не были непрерывны - их резала надвое Волга своим ниспадающим в глубину этой подковы нижним плесом с Царицыном и Саратовом.
Занять сплошь все пространство, лежащее внутри подковы, ставил себе задачей раньше всех один из первых генералов контрреволюции - Каледин. Он взывал в письме к оренбургскому атаману Дутову: "Мы должны иметь Волгу во что бы то ни стало. Только тогда мы сорганизуемся и поведем общее наступление на Москву. Мешает Саратов. Представляется безусловно необходимым приложить все старания к наибыстрейшему его занятию. Вам это легче сделать..."
