На десерт оставалась Лина. В сообщение говорилось о том, что её сон был прекрасен как цветущие магнолии, но мал и то, что она уже переместилась из теплоты кровати в холодный как медицинские инструменты институт. Сообщив при этом мне, что когда узнает от преподавателей, во сколько закончатся пары, она сразу мне сообщит. Прося при этом, чтобы, как только я встал, сразу написал ей. Сказано, сделано. Отправляю ей свои действия и жду дальнейших указаний.
Ответив всем, кому надо и сидя при этом в полотенце, я напрочь забыл про воду. Вот что с тобой может уход от дел. Однако сухость даёт о себе знать и провоцирует на спуск вниз к источнику. Блокирую телефон, надевая штаны и, спускаюсь вниз. В холле меня встречает женщина лет пятидесяти с внучкой, которым я любезно желаю доброго утра и приятного аппетита, после чего удаляюсь к кулеру. Блять, ну надо же. Стакан с собой не взял. Осматриваю кухню и ловлю взглядом посуду. Они видят моё замешательство и, поворачиваясь к ним, интересуюсь, можно ли брать её. Они одобрительно кивают, и я подхожу за ней. Взяв стакан, я с хладнокровием прохлады воды, наливаю его до краёв. Залпом выпиваю, и с явным подозрением прошедшего кутежа, женщина смотрит на меня. Ошибочка. Чувствую её взгляд спиной и понимаю ход её мыслей. Осушаю уже второй стакан и ухожу с ним, взяв и тарелку в свой номер.
Водный баланс пополнен и, разбирая сумку, нахожу пакетик каши и чая. Для полноты картины не хватает круассана или фрукта, но не беда. Завариваю «пятиминутку» и черный байховый чай. Пока жду готовности, смотрю по карте как добраться до Смоленского кладбища. Нахожу нужный мне маршрут и запоминаю номер автобуса. В прошлый раз я добирался на метро и, это оказалось весьма неудобно, поэтому надо было найти альтернативный вариант. Обрадовавшись тому, что идти до остановки было всего ничего, оставалось только покушать и выдвигаться в путь.
Завтрак был что надо. Дисциплина приучила соблюдать указанный когда-то план действий перерыва на еду, где утро было основополагающим приёмом пищи. Поэтому пропуск его был возможен в том случае, если я был в дороге или после подъёма в обед. Помыв посуду и разложив всё по указанным местам с приставкой педантизма, я стал собираться. Моё тело до сих пор не согрелось, но ждать я не стал. Надев на себя кофту, пуховик и, решаю для себя, что в таком виде, я точно не замёрзну, закидываю на плечо сумку с готовностью к походу, обуваю кроссовки и выхожу, закрывая дверь номера. Спустившись вниз, вновь не вижу администратора на месте. Экий забавный тип попался. Открываю дверь и вытаскиваю наушники. Что я знал про себя лучше всего, так это калейдоскоп привычек. Их было множество, без которых невозможно было обойтись и, одна из них как раз таки была в том, что не надевать наушники, пока не выйдешь на улицу. Обуславливая этот тик тем, что я должен почувствовать улицу, прежде чем послушать наизусть выученный текст, представителей моего плеера. Вот такой вот поворот на месте. Дождь моросил, показывая, что станет ещё холодней. Тело до сих пор как-то предательски мёрзнет и, надеявшись, что автобус придёт быстро, выхожу со двора, оказываюсь прямиком в пределах остановки маршрута, окрашенной линиями в жёлтый цвет, чтобы пассажирам в этой сплошной пешеходной линии было понятно, где начинается посадка. Вдали, виднелся заветный номер моего автобуса. Обозначив себе удачно вышедшую фигуру, сажусь в почти забитый салон, продвигаясь всё ближе к одиночному месту в голове транспорта, с которого открывается вид на кабину водителя, где как ни на одном месте не было видно всей сплошной панорамы пути..
У Санкт-Петербурга была одна особенность. Ты либо влюблялся в него, либо предпочитал высказываться нелицеприятно, рассказывая минусы и недолюбливая нахождение в нём. Я относился к первому типу людей, поэтому на протяжении всего маршрута я лицезрел уже знакомые мне места, при этом это всё замечалось вкупе с новыми деталями улиц, на которых ещё не ступала моя нога. Конечно, лучше было бы пройтись пешком, но время торопило, да и дождь однозначно промокал бы меня всего своими каплями.
С каждой остановкой народу становилось всё меньше, и я занял место подле двери у выхода, параллельно наблюдая за навигатором, чтобы не пропустить свою остановку. Дождь сменился снегом и улицы начало заметать белыми хлопьями. Через пять минут пути, я вышел на нужной мне остановке. Она уже был похожа на классическую остановку, со скамейкой, рекламой, карманом для въезда транспорта и крышей. Снег с каждой минутой продолжал усиливаться и, надев капюшон, я отправился дальше вдоль улицы. Мои белые кроссовки были только рады, что вместо дождя и грязи им приходиться ходить по заснеженным бетонным дорожкам, что не скажешь о моём лице, в которое хлопья снега летели ежесекундно, не давая предаваться обзору. Через несколько минут пути я добрался до места назначения, но тело продолжало мёрзнуть.
Первым делом после приезда в Петербург, вместо посещения разных значимых культурных мест, я ехал в часовню Блаженной Ксении Петербуржской. Она находилась на Смоленском кладбище, недалеко от входа и её можно было легко идентифицировать по потоку людей и золочёным куполом, виднеющимся наверху светло-зелёного кирпичного сооружения. Для меня это было место, которое я не мог не посетить, приезжая сюда. Это было для меня местом силы, после которого можно было считать, что поездка состоялась не зря. И каждый раз, проходя вокруг неё, завершив все надобные мне дела внутри и снаружи часовни, я заливался слезами. Не знаю, что побуждало меня ощущать подобное, но в таких местах, это был скорее, хороший знак, хоть и на кладбище проливало подобное каждый божий день.
Отойдя от часовни, я сразу набрал маме. Слёзы, как я понимаю, не собирались останавливаться. Мама знала про эту мою особенность и просила меня об обратном. Звучит весьма сопливо, но так действовало на меня посещение этого места. Оставалось только верить, что таким образом я очищался и обновлялся. После того как я вышел и позвонил, я заметил, что холод моего тела отступил и мне стало тепло, даже жарко. Захотелось снять кофту, но это было бы весьма странно видеть большинству людей, проходящих мимо меня. Откинув эту мысль, я с внутренним чувством легкости, вышел за территорию кладбища и направился дальше.
Идя не спеша, я добрался до станции метро «Спортивная», где на другом берегу виднелся стадион «Петровский». Тот самый «Петрович», который сквозь снег, поддавалась моему взору и картинка вырисовывалась как в сериале «Улица разбитых фонарей» под фильтром VHS.
Посмотрев на часы, время показывало свой обеденный промежуток. Я стоял напротив входа в метро и читал сообщение, которое отправила мне Лина, писавшая о том, что в 15:30 её должны были отпустить. Сверив оставшееся время и подумав о том, что ехать в центр, и бродить одному было не лучшей идеей, я направился внутрь подземки, которая выводила меня на фиолетовую ветку. И чем дальше я шёл, тем больше понимал, почему метро «Спортивная» так названа. Пока ты доберешься до вагона поезда, можно пробежать отрезок равному кругу на легкоатлетическом стадионе. Тем более, эскалатор без лестничного проёма позволял это проделать, в отличие от работников метрополитена, которые следили за отведенной им дорогой. Они обозначали, если ты переходил позволяющую грань посредством рупора, но даже услышав их стоять я не стал, дожидаясь медленного окончания эскалатора, слегка рванув вперёд, где к концу пути моя кофта была уже мокрая. Вот тебе и спортивный режим на территории метро.
Ехать мне надо было до последней станции, даже пересадок не требовалось. Я сел и расстегнув куртку, предался просмотру рекламных буклетов вагоне. Они пестрили разнообразной тематикой, которая могла спровоцировать жителей на призыв купить, посетить или уступить. Вот, например, одни продавали квартиры в новостройке с прекрасным видом. А здесь, было продвижение в покупке билетов на «Невзоровские среды», которым однозначно не требовалось реклама, а только лишь анфас лица Александра Глебовича, после которого ты уже мог перейти к покупке билетов в кассах города. Живой пример, когда лишь фигура затмевала красочную подачу за ним, что не скажешь о призыве соблюдать правила приличия в городе и тех местах, где это требовалось. Она же пестрила яркими красками, но вряд ли кто-то углублялся в слова, написанные на их фоне. Тут я пожалел, что не взял с собой книгу. Читать в метро мне ещё не доводилось, особенно в таком пустом и тихом. Сразу вспомнились времена, когда я ещё был фанатом аудио книг, но быстрота и отвлечение от бумажной части, не заходила мне как средство скрашивающее досуг. Я не мог заменить бумагу на аудио, даже если её читает Хабенский или Клюквин, ведь нахождение в руках книги придавало статус, получения удовольствие от перелистывания страниц. Запах переплёта меня не особо привлекал, в отличие от касаний. Согласитесь, это намного лучше, чем просто нажать на «play» в телефоне.
