Однако леры и люди отличались друг от друга не только физически. Для людей общество леров казалось слишком сельскохозяйственным, слишком статичным и чересчур перегруженным сексом. Леры же считали общество людей слишком механистичным и торопливым. Отношения леров друг с другом были прямыми и честными. Они не старались скрыть своих симпатий и антипатий, как люди. Если приходилось сражаться, то они не уклонялись от борьбы. Однако они не принимали оружия, которое действует на расстоянии, «покидая руку». Именно поэтому они разработали методы борьбы, с помощью которых могли справиться с любым врагом. И, наконец, деторождаемость у леров была чрезвычайно низкой, и поэтому каждый из них был обязан сделать все возможное в этой области. Люди же, напротив, использовали все формы контроля за рождаемостью – и, тем не менее, планеты, которые они колонизировали, быстро перенаселялись.

После того как Хан вспомнил все это, он понял, что ему не придется вступать в любовные игры с этой девушкой. Отлично. Пусть она по специальности убийца. Зато он специалист в области торговли, техники, пилотирования корабля. Он злорадно подумал, что она вряд ли знакома со всем этим. Леры не старались давать своим детям широкое образование.

– Я тоже принимаю предложение, – сказал Хан.

Хетрус кивнул. Это же сделали и остальные.

– Хорошо, что вы согласились работать вместе. Вы можете вылететь, как только будете готовы, но мы бы хотели, чтобы это случилось как можно скорее. Корабль уже готов. Он подготовлен и людьми, и лерами. Его название «Палленбер», что в переводе с языка леров означает «Жемчужная волна». Когда будете готовы, сообщите на пункт управления.

Лизендир поднялась с места:

– Я готова лететь хоть сейчас. Быстрее начать дело – значит, быстрее его закончить.

Хан тоже встал. Он думал над названием корабля. Да, название поэтическое, вызывает в мозгу видения кораблей, плывущих по голубому морю под белыми парусами. Но совсем не нужно быть лингвистом, чтобы не понять, что это название вовсе не подходит военному кораблю, предназначенному для уничтожения и разрушения. Было бы лучше назвать корабль «Кость в зубах». Но он сказал:

– Мне еще нужно кое-что собрать, сделать кое-какие распоряжения.

Хетрус перебил его:

– Не нужно, мой мальчик, не нужно. Все, что тебе может понадобиться, уже на корабле. Директор школы коммерсантов позаботится об остальном – о твоих бумагах, о твоих делах. Я уверен, что ты поймешь…

– Другими словами, нечего откладывать, – прервал его Хан.

– Но мы не настаиваем, и оставляем решение за тобой.

– Хорошо. Раз дело обстоит так, я готов. Я тоже хочу закончить с этим побыстрее… – Он говорил это для Лизендир, но она либо пропустила его слова мимо ушей, либо сделала вид, что не слышала…

Группа леров поднялась и ушла без всяких церемоний. Хетрус и остальные люди – Ормансоглу, Маребус и Виллакампо – задержались на балконе, обсуждая какие-то свои дела, которые полностью поглотили их. Хан и Лизендир холодно и критически оглядели друг друга, затем пошли к двери. Лизендир вышла первой, за ней Хан. Догнав группу леров, Хан обратился к тому, который не назвал своего имени при знакомстве.

– Прошу прощения, сэр, – спокойно заговорил он, стараясь говорить так, чтобы их никто не слышал. – Что случилось с коммерсантом Ефремом? И как твое имя? Мне кажется, я не расслышал…

– Ефрем здесь, в Бумтауне, Хан Киллинг.

По тембру его голоса Хан предположил, что это мужчина. Но по внешнему виду он отличался от остальных леров. Видимо, он прибыл сюда из какого-то весьма отдаленного мира. Лер продолжал:

– Ефрем боится смерти, и решил удалиться на пенсию. Можешь поверить, что за свое сообщение он получил хорошую плату. Но мы имеем только то, что он продал. Так что ты можешь не утруждать себя и не ездить к нему. Незачем.

– Хорошо. Вероятно, я нарушил этикет, спросив твое имя?

– Нет, нет. Пантанкан Длан к твоим услугам. Может быть, я смогу помочь тебе в чем-нибудь.

Лер отвечал с легкой иронией, и это заставило Хана подумать, что тот играет с ним. В бесстрастном лице лера чувствовалось скрытое величие, которого совсем не было в лице Лизендир, хотя она всячески старалась показать его. Хан хотел бы поговорить с лером побольше, но времени уже не было. Пантанкан уже направился к лестнице вслед за остальными, и останавливать его было бы неприлично.

Лизендир ждала Хана в лифте с выражением чрезвычайной скуки.

Хан вошел в лифт. Двери закрылись, и они остались одни. Они избегали смотреть друг на друга. Однако Хан чувствовал, что его спокойствие не может длиться вечно.

Вскоре они уже были на первом этаже и направились к выходу из здания. Лизендир пошла прямо к подземке, соединенной с космопортом.

Хан осмотрел утреннюю толпу, чтобы убедиться, что за ними никто не следит, затем замедлил шаги и подозвал к себе девушку. Она состроила гримасу нетерпения, но все же подошла.

Он сказал:

– Я думаю, что перед отлетом нам следует переговорить с Ефремом. У нас есть время, а эта беседа может дать нам кое-какие идеи, как нам действовать.

– Я не вижу в этом необходимости. Все, что нам нужно, мы знаем. А кроме того, где мы будем искать его?..

– Я не могу поверить, что все это дело так для тебя просто, – возбужденно заговорил Хан. – Но что бы ты ни думала, я иду к нему. Лер, который молчал во время беседы, сказал мне, что Ефрем здесь, в Бумтауне. Мне почему-то кажется, что ты не можешь взлететь без меня, поэтому я прошу тебя сопровождать меня. В противном случае можешь подождать меня на корабле.

– Да? Ты думаешь, что я не смогу заставить тебя повиноваться мне? Ты или слишком глуп, или безрассудно смел. Да, я не могу взлететь. И я не хочу учиться этому. Но я могу сделать так, что ты будешь счастлив повиноваться мне, достаточно мне сделать одно движение, которого даже не заметят эти варвары. – Она с презрением показала на толпы людей.

Хан беспомощно осмотрелся. Он вовсе не хотел злить ее. И он верил тому, что сказала она. Возможно, если бы его охраняли снайперы, укрывшиеся на крышах соседних домов, у него был бы шанс спастись… Но их не было, и ему ничего не оставалось, как воздействовать на нее логикой рассуждений.

– Как хочешь. Но есть еще кое-что, что меня беспокоит, и я хотел бы выяснить это до конца, прежде чем мы отправимся в путь. Ты позволишь мне это?

– Давай. Но не теряй времени.

– Все ваши имена что-нибудь означают, да? Ведь это не просто бессмысленные звуки? И ты знаешь значение каждого имени?

– Разумеется. Мы же не называем друг друга буквами или цифрами!

– А что означает «пантанкан»?

– Чепуха. Это не имя. Это не может быть именем. Это то, что вы называете алфавитом. Это три первых буквы нашего алфавита. Пан. Тан. Кан. ПТК.

– И что это означает?

– Насколько я знаю, такого имени не существует.

– Но этот лер сказал, что это его имя. Может, он пошутил?

– Нет… Имена не предмет для шуток.

– Он сказал, что Ефрем здесь, но мы ничего не сможем узнать от него.

– Он сказал это при всех?

– Нет, мне одному. Ты в это время ждала меня в лифте. Он называл свое имя, когда меня не было?

– Нет, не называл. Мы не спрашивали, раз он сам не хочет называть его. У нас имя – это нечто личное… Но… впрочем, ладно. Мы пойдем к Ефрему. Но командовать буду я. Я думаю, что здесь какая-то западня. – Последние слова она произнесла почти дружеским тоном.

– Значит, «Алфавит» заманивает нас туда.

– Нет. Это приманка для тебя. Я не должна была бы интересоваться этим, а ты не должен был бы говорить мне об этом, а если бы и сказал, то не смог бы убедить пойти. Нет, я уверена, что западня рассчитана на тебя. Молодец! Ты гораздо умнее, чем показался мне с первого взгляда!

К их удивлению, адрес Эдо Ефрема быстро нашелся в телесканере. И жил он совсем недалеко. Хан хотел сначала позвонить ему, но Лизендир настаивала на крайней осторожности. Он согласился, и они двинулись в путь.