– Что ему здесь нужно? – недоверчиво отозвался Борхольд.

– Быть может, он почуял что-то, – пожал плечами Фэйр, – или кого-то. Взгляд его невольно коснулся Хейты.

– Ладно, – бросил старик. – Раз он не представляет угрозы, думаю, нам пора.

Фэйр кивнул, и путники разом двинулись вперед. Лисоволк еще некоторое время глядел им вслед, а после неслышно растворился в зелени высоких кустов.

Тропинка бежала вперед: то резво прыгала с кочки на кочку, то проворно скатывалась с горки, то также прытко взбиралась наверх. Порой она лукаво разбегалась в стороны, но Бральд без труда признавал, куда надлежало сворачивать. Да это и немудрено: в лучистом свете волшебных огней тропа и окрестный лес были как на ладони.

Но длилось это недолго. Вскоре синие цветы и прочие огоньки стали встречаться реже, понуждая путников сбавить ход, а после совсем исчезли, и вековечный лес вновь потонул в угрюмой беспросветной темноте.

Лес стал такой, что и шагу не ступить. Могучие ветви в длинных серо-зеленых одеждах из мха нависали над тропой. Колючие кусты цепко хватали путников за одежду. Поперек тропы то и дело попадались огромные трухлявые бревна. Идти приходилось медленно, чтобы невзначай не пропустить коварную развилку.

– Держите ухо востро, – строго промолвил Фэйр. – Края пошли неспокойные.

– Ну вот, – с довольным видом прошептал Борхольд, – теперь лес походит на то, каким я его представлял.

– Ты словно рад этому! – изумленно оглянулся на него Бральд.

– Да нет, не рад, конечно, – качнул головой тот. – Но все ж люди правду говорили, опасен он.

– Вестимо, опасен, – бросил Фэйр. – Как будто обычные леса не опасны! И в них водятся хищные звери. И можно запросто сгинуть, на них наткнувшись, заблудившись или в болото какое угодив. Здесь все то же, только щедро приправленное волшебством. И несведущий в этом пропадет, не успевши пикнуть. На то я с вами и пошел.

– Тут, я слышал, водятся кровожадные чудовища, которые только и жаждут, что тебя сожрать! – не унимался Борхольд.

– Эх, чего только люди не выдумают со страху, – печально промолвил Фэйр. – Какой-нибудь хищный зверь, понятно, не прочь будет нами подзакусить. Будто голодный волк при встрече пощадил бы. Но ведь его в том никто винить не станет. Он питается мясом, и для него мы – еда.

– Волк волком, а тут, сказывают, твари здоровенные! – стоял на своем старик.

– Ну, положим, – кивнул Фэйр. – А если представить стаю волков?

– Будет вам препираться уже! – нетерпеливо оборвал их Бральд.

– Тише! – вдруг шепотом вскричала Лахта. – Слышите?

Путники враз смолкли и обратились во слух. Неясный гул нарушил лесную тишину.

– Быть может, водопад неподалеку шумит, – неуверенно предположил Борхольд.

– Не припомню я тут водопадов, – возразил Бральд.

– Идемте, только тихо, а там поглядим, – прошептал Фэйр.

Но не успел он сделать и шагу, как оглушительный грохот раздался за их спинами, словно сама земная твердь разверзлась, тщась проглотить непрошеных гостей. Конь истошно заржал и рванул было вперед, но стальные кулаки старика удержали поводья. Точно примороженные, позабыв, что надо дышать, путники медленно обернулись.

Яркий свет выхватил из темноты огромную, желто-бурую морду с узкими черными ноздрями, раздвоенным языком и большими, горящими глазами. Распахнулась бездонная пасть, обнажив ряд острых зубов, и грозный рокот, рожденный в недрах неведомого существа, вылился в яростный оглушающий рев.

От неожиданности Борхольд таки выпустил поводья. Хорд вздыбился и понес. Вмиг опомнившись, кляня себя почем свет стоит, старик со всей мочи кинулся следом.

– Листовка, – хрипло прошептал Фэйр. – Ящерица-невидимка.

– Что будем делать? – в смятении проорал Бральд.

– Бежим! – крикнул мальчик.

И, не раздумывая больше, они бросились наутек.

Летели как ошалелые, спотыкаясь об острые камни, палые сучья и трухлявые пни, чудом перемахивая через мшистые бревна. Ветки больно хлестали по щекам, колючки остервенело впивались в кожу.

Тропа – не тропа: о том теперь заботиться было некогда. А вслед за ними, сотрясая землю тяжелой поступью, несся разъяренный зверь.

– Может, светильник припрятать пока? – крикнул Бральд.

– На что? – прокричал в ответ Фэйр. – Только ей услугу сослужим! Листовка во тьме видит, как днем. А вот мы впотьмах далеко не убежим.

Едва он успел вымолвить последние слова, как этот жуткий рев вспорол пронзительный женский крик. Фэйр и Бральд замешкались на мгновенье и горько за это поплатились.

Мощный удар сшиб их с ног и отшвырнул, как щенков, на корявые дубовые корни. Слабо застонав, с трудом ворочая ушибленными руками и ногами, они медленно приподнялись. Фэйр нащупал светильник, оброненный Бральдом и воздел его перед собой.

Лахта лежала на земле, бесстрашно прикрывая дочь собственным телом. Видно, в седле ей удержаться не удалось, что немудрено, если нестись через непролазную чащу во весь опор.

Перед ней, держа наготове охотничий нож, стоял Борхольд. Вид он имел угрожающий: кустистые брови сурово сдвинуты, небольшие глаза грозно прищурены, тело напряжено, точно копье, вот-вот готовое ужалить.

Страшная ящерица возвышалась над ними подобно острому утесу, но нападать не спешила. То ли опасливо выжидала, то ли решила поиграть напоследок с добычей. С легким свистом втягивался и выпускался ее длинный липкий язык.

Растеряв остатки терпения, Борхольд воинственно зарычал и кинулся вперед, метя ножом в большой, ядовито-красный глаз. От неожиданности ящерица попятилась. Нож голодно звякнул о стальную чешую и отскочил, едва не вывернув старику руку. Ящерица тут же лязгнула зубами, силясь отхватить обидчику голову, но Борхольд ловко увернулся.

– Им надо помочь! – яростно закричал Бральд.

– Ага, надо, – эхом отозвался Фэйр, лихорадочно копаясь в дорожном мешке.

– Чего ты там ищешь? Лечить, что ли, зверюгу эту собрался? – Бральд с досадой махнул рукой и, подхватив с земли тяжелую палку, с диким криком бросился на подмогу.

Мальчик на него даже не взглянул, а продолжил спешно перебирать свои пожитки.

– Брал же с собой эту штуковину! Махонький мешочек. Неужто забыл? Дурень беспамятный! Погоди-ка, а это что…? Нет, не то! Загрызи меня упырь, да что же это такое!

Когда Бральд подоспел на выручку, Борхольд уже подымался с земли, потирая ушибленное плечо. Листовка вперила в Бральда огненный взор и угрожающе зашипела. Тот только палку покрепче перехватил, решительно стиснул зубы и как следует замахнулся.

– Нашел! – ликующе возопил Фэйр, выудив из сумки пестрый мешочек. – Она или нет? – он поднес мешочек к носу и тут же отдернул руку. – Она самая, – пробормотал он заплетающимся языком, – сон-трава.

Поднявшись на ноги, Фэйр обнаружил Бральда на земле в груде щепок – все, что осталось от увесистой дубины. Борхольд же бесстрашно стоял между зверем и его добычей, выставив перед собой могучие, заскорузлые руки.

– Эй! Громадина! – закричал Фэйр, но диковинная ящерица не обратила на него никакого внимания.

Тогда в ход пошел тяжелый голыш. Звяк – камень угодил в бугристый затылок. На этот раз чешуйчатая голова обернулась. Опасно сверкнули хищные глаза, воздух сотряс очередной раскат утробного рева.

– Вот так. Иди сюда, – прошептал мальчик и добавил задиристо. – Что я, по-твоему, не вкусный? Да ты таких вкусных еще не пробовала!

Листовка грозно двинулась навстречу Фэйру, полетела вперед рогатая голова, разверзлась клыкастая пасть. А мальчику только того и надо было. С решительным криком: «Отведай-ка этого!» – он метнул в бездонную глотку заветный мешочек и тут же проворно откатился в сторону.

Ящерица недоуменно поелозила языком, прикусила странную вещицу и… пошатнулась. Страшная голова накренилась влево, потом вправо, листовка стала беспомощно оседать, а мигом позже, обиженно взвыв, тяжко повалилась набок.