– Я пришёл сюда найти причину. Не стану рассказывать, что я совершил ради этого. Зло, большое зло. Но чтобы вернуться, нужен светлый ритуал, друг мой. Нужно делать добро, оно яд и кислота для этой стороны мира, как зло для нашей. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Ты согласен?

Помедлив, Ярослав кивнул. Спохватился, спросил:

– Ты говорил о причине. Ты её нашёл?

– Разумеется.

У Некроманта они провели три дня. Как тот отсчитывает время, Ярослав не понял, просто подчинился установленному хозяином распорядку. Старик большую часть времени проводил, запершись в кабинете, или вовсе покидал дом. При этом гостям не позволял и носа за дверь высунуть, объясняя, что это помешает ритуалу. Верить ему на слово было нелегко, но Ярослав старался, – раз уж пообещал. Единственное, в чём не смог себя пересилить – есть стряпню Некроманта. Сослался на расстройство желудка, оздоровительную голодовку, – хозяин не настаивал. Злата о происхождении мяса не знала, поэтому уплетала за обе щёки. Вопросы добра и зла её мучали куда меньше, чем отсутствие водопровода и электричества.

Некромант разбудил их среди ночи.

– К ритуалу всё готово. Идём! – поторопил.

Однако повёл не к входной двери, – по лестнице на чердак. А когда открыл чердачное окно, оттуда хлынул яркий свет, заставив зажмурить отвыкшие от него глаза.

В небесах Нави солнца не было, но сейчас они сами сияли не менее ярко. И под этими сияющими небесами не было ни дома, ни посёлка, ни горелого леса. Люди стояли посреди ровной как стол пустыни, в середине начертанной на земле пентаграммы. Нет, не пентаграммы – двух пересекающихся треугольников, образующих шестиконечную звезду, в углах которой располагались сложенные из камней пирамидки.

Некромант направился к одной, на ходу развязывая мешок, прихваченный из дому. Ярославу понадобилось время, чтобы сообразить, что он извлёк оттуда и водрузил на постамент. Старик переходил от пирамиды к пирамиде не кратчайшим путём, каждый раз возвращался в середину звезды, будто вырисовывал её лучи. Наверное, это часть ритуала? Ничего зловещего не было в расставляемых предметах. Обыденные вещи: подсвечник, графин, детская кукла, кухонный нож, книга с порванным корешком, ночной горшок.

Вернувшись к спутникам в последний раз, Некромант распорядился:

– Не двигайтесь. Что бы не увидели, что бы не происходило!

Воздух над пирамидами заструился в лучах несуществующего солнца. Блики обретали форму и плотность. Тени людей, чьи жизни некогда были связаны с этими предметами. Не тени – зеркальные отражения.

Стоявшая за спиной Ярослава Злата испуганно ойкнула.

– Не бойся, они не настоящие, – успокоил он ей.

– Не они. Там, дальше! Да оглянись же!

Ярослав оглянулся. Он узнал тварь сразу, хоть выглядела та иначе, чем при первой встрече. Во всяком случае, передняя её часть: карикатурное подобие человеческого торса, шестирукое, плосколицее, с синими то ли червями, то ли змейками вместо волос. Зато задняя не изменилась, – закованный в сизую чешую десятиметровый хвост. И как же быстро она двигалась! Не ползла, а скользила, выписывая хвостом зигзаги.

– Нага. Почуяла добычу, – пробормотал Некромант. В голосе его звучала досада. Приказал: – Оставайтесь на месте, пока врата не откроются полностью. Потом по моей команде – бегом в наш мир! Там у здешних тварей настоящей плоти нет, даже в привратном круге она уязвимой станет. И не смотрите на неё. Ваш страх – её сила!

Ярослав подчинился. Отвернулся, сжал зубы, не позволяя ужасу затопить сознание. Человеческие силуэты в лучах звезды больше не струились. Серебристые лица смотрели на путников испуганно, озадаченно. Словно спрашивали, зачем их призвали в это жуткое место. Мир за их спинами подёрнулся рябью, сквозь него проступили цветные пятна.

– Мамочки, не надо, не надо… – забормотала Злата. – Съешь их, пожалуйста…

– Бегом! – рявкнул Некромант.

Ярослав рванулся вперёд как пушечное ядро. Ударился грудью о невидимую преграду, в ушах зазвенело, серость Нави разлетелась невесомыми брызгами. И тут его догнал отчаянный женский вопль. Короткий, захлебнувшийся хрипом. Он обернулся, останавливаясь.

Зеркальные фигуры исчезли, Нага возвышалась посреди звезды. На брюхе её, там, где псевдочеловеческое тело переходило в змеиное, разверзлась дыра – безгубая, беззубая пасть. Шесть рук крепко держали девушку, засовывали в утробу. Голова, плечи, грудь Златы уже исчезли там. Ноги отчаянно брыкались, но силы были явно неравны. И чем глубже она погружалась, тем быстрее менялся облик твари. Девушка словно отдавала ей свою внешность.

– Чего стал? Беги! – опять заорал Некромант.

Он мчался по дороге, только пятки сверкали. Ярослав понял, где они оказались. Утреннее шоссе, лесополоса с выгоревшими проплешинами, покалеченный «ланос» в кювете и лазоревая «хонда» посреди дороги. Целёхонькая.

Он бросился к машине, плюхнулся за руль, повернул ключ. «Хонда» взревела двигателем, рванула с места в карьер. Прямиком в блеклый, бесцветный почти круг. Нага повернулась, оскалилась, вскинула руки, – три пары слились в одну… Некромант не обманул, в привратном круге тварь была уязвима. Удар разорвал её на две части. Верхняя, с головой, руками и грудью отлетела в сторону. Но и машине досталось, будто не в живую плоть та врезалась, а в бетонный столб, – искорёженный двигатель заглох, отчётливо завоняло бензином.

Ярослав выбрался наружу, опустился на колени. Раздувшееся от проглоченной добычи змеиное тело застряло под днищем. Разорвало Нагу на ладонь выше брюхопасти, густая белёсая жижа вытекала из раны, заливала погрузившиеся в утробу твари по щиколотку ноги девушки. Но они по-прежнему дёргались, – жива!

Ярослав схватил за ступни, потянул. Сильнее! Дёрнул, что было силы. Кроссовки остались в руках, но даже дохлая, Нага не выпускала добычу. Нож! – вспомнилось. В одном из лучей звезды лежал большой кухонный нож.

Нож никуда не делся. Ярослав подхватил его, – на миг почудилось, что пришлось отрывать от земли, точно от сильного электромагнита. Но думать об этом было некогда. Он спешил, не увидел, как открылись мёртвые глаза твари, как дрогнул кончик хвоста. Вернулся к машине, снова присел, примерился. Осторожно, чтобы не задеть девушку, вонзил клинок в чешуйчатую плоть.

Громадный хвост ударил наотмашь, отшвырнул. Искры сыпанули из глаз… бензобак «хонды» взорвался.

Должно быть, Ярослав потерял сознание на несколько секунд. Когда очнулся, снова смог видеть, привратного круга больше не было. Исчезли лазоревая «хонда» и навья тварь. Исчезли все следы недавнего взрыва. Он лежал на обочине пустынного шоссе рядом со съехавшим в кювет «ланосом».

За спиной натужно ухнул автомобильный двигатель, хлопнула дверца, окликнули:

– Парень, ты живой?

У противоположной обочины остановился грузовик. От него через дорогу спешил кряжистый мужик в джинсовых шортах до колен и клетчатой рубахе.

Ярослав сел, кивнул.

– Ну и утречко сегодня! – посетовал водила. – Авария на аварии. Вон, за поворотом деда какого-то сбили. Может, сумасшедший или пьяный, не знаю. Прямо посреди дороги бежал. Плохой день.

Ярославу вдруг вспомнились последние слова Некроманта в их разговоре три дня назад. «Это люди нарушили равновесие. Творить добро из зла, – предназначение, с которым мы не справились. Чем всё закончится? Не хочу знать!»

– Плохой, – согласился Ярослав.

В парке было по-утреннему свежо и тихо. Главное – безлюдно. Катерина любила эти пробежки наедине с собой и музыкой. Никто не достаёт, не капает на нервы. Хотя бы полчаса счастья.

В зарослях сирени справа от дорожки зашуршало. На лужайку выкатился рыжий мопс. Следом из-за кустов вышла хозяйка, женщина из соседнего подъезда. Узнала бегунью, помахала рукой.

Катерина не ответила – утро только для неё! На ближайшей развилке свернула на боковую дорожку. Сделала два шага и едва не споткнулась. Внизу живота разлилась противная слабость, ноги стали ватными. Прямо перед ней сидело… Подобное существо могло родиться разве что в больной фантазии режиссёра фильмов ужасов. Головы и верхних конечностей у него не было. Две пары человеческих ног срослись обрубками спин, и прямо оттуда торчал веер длинных гибких жгутиков с глазными яблоками на концах. Все глаза смотрели на неё.