А Женя и Леша тем временем придумали свой способ синтезирования этонизатена – достаточно простой, чтобы вещество можно было произвести в лабораторных условиях. На следующий день они со своими реактивами поехали в Воронеж к общему знакомому Игорю Яковенко, аспиранту научно-исследовательского института.

– А зачем вам лаборатория? – не слишком настойчиво поинтересовался у друзей Игорь.

– Иммобилон хотим изготовить, – улыбаясь, ответил Женька. – Для обездвиживания противника.

– Или бабы, – уточнил Леша. – Пшик ей под нос из баллончика – и она твоя.

Лаборатория института была оснащена оборудованием по высшему разряду, и все-таки Женя и Леша не смогли выдержать все условия синтеза. Вожделенный этонитазен, который стал для них уже не столько товаром, сколько делом принципа, потерялся на какой-то стадии, смешавшись с "грязью".

Едва Сергей Хлыстун вышел из дверей общежития, как услышал протяжный автомобильный сигнал. Обернулся, но не увидел ничего, кроме роскошного матового "мерседеса". Полагая, что столь крупная планета просто физически не может обратить внимание на космическую пылинку, Сергей пошел дальше, но через минуту "мерседес" бесшумно поравнялся с ним. Опустилось боковое стекло. Сергей с трудом рассмотрел в глубине сумрачного салона Князя.

– Садись! – приветливо сказал Мамедов. – В ногах правды нет.

В салоне было прохладно. Серега рассматривал навороченную панель. Князь поглаживал эбонитовый руль толстыми пальцами с перстнями.

– Как жизнь, Сережа? Почему Гюндузу не звонишь, он обижается.

– Извините, – искренне покаялся Сергей. – Я готовлюсь к научно-практической конференции. Времени совсем нет.

– Что за жизнь у студентов! – покачал тяжелой головой Князь. – Ни времени, ни денег!

– Это точно! – через силу усмехнулся Сергей.

Князь развернул машину и плавно надавил на педаль. Мощный двигатель принялся бесшумно наматывать шоссе на колеса. Строй деревьев вдоль дороги слился в сплошной забор. Сергея вдавило в спинку сидения, будто он находился в кабине истребителя. Стрелка спидометра легко дотянулась до цифры "200" и пошла дальше по кругу. Эта бешеная гонка продолжалась всего несколько секунд, но Сергей успел вспотеть так, что на футболке проступило темное пятно.

– Вот так, – многозначительно сказал Князь, остановившись на обочине, и улыбнулся.

Потом он стал пристально рассматривать лицо Сергея, и Сергей почувствовал, как против своей воли начинает смотреть на Князя жестоко и с ненавистью.

– Та штука, которую ты сделал, – медленно произнес Князь, не сводя глаз с парня, – оказалась не совсем качественной. От нее лишь пьянеешь, как от водки. А так быть не должно.

Серега невпопад кивал, смотрел в окно, испытывая неудержимое желание как можно быстрее выйти из машины. Никогда Князь еще не разговаривал с ним столь странным тоном, и оттого Серега чувствовал себя гадко.

Князь выдержал паузу, затем опустил руку во внутренний карман пиджака, вынул оттуда две ампулы и протянул их Сереге.

– Что это? – спросил Серега, рассматривая ампулы без надписей с темной жидкостью.

– Это "лошадка", – ответил Князь, и когда Серега поднял на него недоуменный взгляд, пояснил: – Иначе это называется метадоном. Тебе знаком этот термин?.. Нет? Тем лучше. Значит, начнем экзамен с нуля. Если сумеешь изготовить такой же раствор, значит, ты настоящий профессионал, и будешь богатым. Не сможешь – грошь тебе цена как химику.

– Но я не уверен… – попытался сразу дать задний ход Серега, но Князь тотчас его перебил:

– Я хочу тебе напомнить, что за тобой долг. Та ерунда, которую ты приготовил, не окупила денег, которые я тебе заплатил.

Видя, что парень совсем сник, Князь доброжелательно улыбнулся и обнял его одной рукой – тем же широким и щедрым жестом, как обнимал его в Геленджике.

– Не грусти. Ничего страшного я от тебя не требую. Не заставляю воровать или убивать. Ты будешь заниматься только своим делом, а мои условия заставят тебя мобилизовать свою волю и знания. Поверь, эта работа пойдет тебе только на пользу. Через несколько лет, когда ты станешь великим ученым, вспомнишь добрым словом старика Князя. И, может быть, в знак благодарности пришлешь мне пару теплых носков и коробку конфет. Договорились?

Серега улыбнулся, кивнул. Князь похлопал его по плечу.

– Вот и договорились. Ампулы храни как зеницу ока. Не хочу тебя пугать, но если милиция найдет их у тебя, могут быть неприятности.

– Я понял, Князь Байрам-оглы.

– Да ладно тебе! – усмехнулся Князь. – Называй меня просто Князем. А хочешь – отцом. Я слышал, что у тебя нет отца. И ты теперь для меня как сын…

– Нет, я умываю руки, – сказал Ковальский. – Не надо испытывать судьбу.

Сергей смотрел на друга и грыз ногти. Кофе в чашке, стоящей перед ним, давно остыл. Занавеска от сквозняка колыхалась над письменным столом, как фата невесты. Миша делал вид, что отыскивает какую-то книгу на стеллаже, его взгляд бегал по разноцветным корешкам, но думал о не о книге, а о том, как образумить друга.

– В последний раз, – глухо произнес Серега. – Я ведь не так часто обращаюсь к тебе с просьбами.

Миша круто повернулся, поправил тяжелые очки, которые все время съезжали на переносицу.

– Ты знаешь, что такое метадон? – тихо спросил он. – Ты в курсе, что он на учете в комитете по контролю за наркотиками? Загляни в уголовный кодекс! За изготовление метадона нам светит от трех до семи с конфискацией!

Он говорил о серьезных вещах, и Серега в самом деле испугался.

– А это что? – попытался защититься он и хлопнул ладонью по журналу "Медицинская промышленность в СССР". – Советский журнал! Пятьдесят седьмой год! Расцвет коммунизма! И то дали методику изготовления метадона! Может, это и не наркотик вовсе.

– А что же тогда? – спросил Ковальский, скрестив на груди руки. – Средство против тараканов?

– Может быть, – упрямо стоял на своем Серега. – Ты слишком все драматизируешь. А надо прикинуться дурачками: взяли в государственной библиотеке государственный журнал, вычитали в нем про какой-то метадон и решили его изготовить. Это все равно, что взять журнал юный техник и смастерить по чертежам голубятню. Никакого криминала!

– А своему Князю ты метадон бесплатно отдавать будешь? – глухо спросил Ковальский.

– Да, – ответил Серега и пристально взглянул в глаза Мише. – Именно так. Потому что мы остались ему должны за эторфин.

– Так, – произнес Ковальский и посмотрел на книжную полку. – Значит так, – добавил он и подошел к столу. Выдвинул ящик, вынул пластиковый контейнер для картриджа, открыл его и выудил скрученную в трубочку стодолларовую купюру. – Вот его баксы. Можешь вернуть. А в качестве компенсации отдай методику метадона. И мы с ним в расчете. И пусть ищет каких-нибудь юных техников. Понял?

Серега понял другое: или они сейчас крепко поругаются, или же Серега его уломает.

– Оставь себе, – сказал он, кивая на купюру. – Князю деньги не нужны. Ему нужен метадон. И ради него он ни перед чем не остановится.

Серега поднялся с кресла.

– Спасибо тебе за все, – произнес он. – Ты прав, это очень опасное занятие. Тюрьма, конфискация… Зачем тебе рисковать? Я все сделаю сам. Извини, если я был в чем-то неправ. И, на всякий случай, прощай!

Серега протянул Мише руку. Пьер Безухов молча страдал от своего самого сильного чувства – совести. Он не подал Сереге руки и сквозь зубы процедил:

– Ладно, сядь!

Минуту он ходил по комнате, бесцельно перекладывая вещи с места на место. Потом застыл у окна, глядя на двух мальчишек, которые выталкивали друг друга с качелей.

– Сделай мне список реактивов, я отдам его Женьке Нечипоруку. Ему в Москве проще будет достать все необходимое.

– Он согласится? – спросил Серега, еще не веря в удачу.