Посвящается Даше

сегодня вновь я посетил ленные леса.

  окрестности державы, где стихи, тела,

сцепляясь хилой тропкой скул о ворс,

  являют путнику – свой дырявый торс,

(что, некогда смело внимал аполлону

  идеалом формы). зима, – а по лону

храма – я иду лиричным шепотком,

  (озираясь тенью под косым потолком).

2021

неспешно повторим знакомую программу;

снег идёт, – наискось застилая панораму,

где (как ни взгляни) – всё равно вчера,

и что ни вспомни, – то вязь не твоего пера

складывает час от часа событийный ряд

упрямой драмы, как в унисон велят

тоска да скука, проносясь над гладью

формой духа, в ходе: оставаясь рябью,

игрой античных, и восточных масок,

поменой ярких красок).

и при слове “грядущее” из русского языка,

только мета блеклых пятен ярлыка; –

тогда как в прошлом – стих поэта лепет,

публика и сцена обернулись в пепел;

– ничего, (что силой аль иным вело),

– ничего, кругом белым-бело, белым-бело.

20 ноября 2020

под ногами – лужей растянулись зеркала.

мнимо множась, – бледным светом увлекла

мои мутные глаза – едва заметная луна.

суббота – заветом нам тобой дана, –

и улица до краёв людскими лицами

была полна, в миг принимаясь слиться

в неразборчивый танец, танец,

танец, мимо сомнамбул, пьяниц,

и древом плетённых просторов; –

теряясь, путаясь средь плоских повторов

цвета кости слоновой, –

широко раскрой глаза, и всё пойдёт по новой;

в безмолвии – под радушным сводом,

став первым годом.

– затишье. ни орды, ни шляхты, ни инфлота.

в брани, по полям, сгинула пехота,

(разливая вина из чешуйчатой шеи

птичьего свода). – затянулись траншеи,

в унынье речёвки, песни, сводки.

молчали будни, внемля скрипу створки.

значений нет, – всё так. Карфаген разрушен.

за тевтобургскими спинами от ружей

таится клиньями строенный хаттский оскал;

(поэт пятится, на ноль спустив азотный накал,

пока лёгкие касанья к бирюзовой кифаре,

прытким посланьем к деве, паре,

из медных струн тянули нежные

аккорды). коркой гнулись снежные

линкоры. круглился горизонт

фронтов, словно раскрытый зонт

на лазурном пляже после войны,

затирая былое до белизны.

март 2021

я помню чудное мгновенье, в промедленье

свинцовых перебежек близ ушей, – чистое виденье

коснулось закатившихся назад очей. ничей

по содержанию – обрывками чужих речей.

сквозь гул и блеск вражьих мечей, в огне, – под град

из стрел, снарядов, пуль, и что ни есть, то рать

прозрачных тел несёт благую весть, и с уст,

на сквозняке, в горячке чувств, читается, – "так пусть".

доброй ночи, вспомним хорошее; плетёное

шёпотом забросим за смех, скрыв потаённое

клёкотом гласных. и в тоне содружеств пустых помещений

предстанем сей красой – немых сообщений.

2020 / 2021

дело в том, что отпала нужда в словесной игре;

имена мест очертили круг за завесой вестей, и грек,

(а на деле: то всякий певец), не примет из лавра венец,

точно на оси лучезарного лука, мифа гордый делец,

– при смерти не проронивший ни звука.

(я стою в сумраке, – пишу в такт стука.

и пара слов о нём: дождь лишает слуха на минуте,

усеянной фонарным огнём, глушь как при салюте,

только, несколько вне целесообразных плоскостей).

выше, острится ночь квадратами жилых крепостей,

спит – по распорядку отделанный район,

и лишь сомнамбул ждёт с улыбкой фаэтон.

знаешь, меня всё чаще навещает мысль, что долго

мы не проживём, утеряемся в массовке чисел колко

кинутым созвучьем лишним, – однако не в избытке,

то часть спектакля, – стоящего на вязком стыке

драмы, фарса, и далее, по смене пляса,

моего танца, что вдали: густая клякса.

от всего, ряд явлений, уложенных коротким метром,