И хотя Даркфолз был рад поступившему ему приглашению, всё же в настоящий момент он уже успел выделить для себя иные приоритеты, нежели употребление дурманящих сознание напитков. Окончательно распрощавшись с неутомимыми товарищами, мех устремился к своему жилому отсеку. Успевшие стать ему родными стены небольшого помещения встретили постояльца царящей в них благодатной атмосферой. Переступая порог, бот уже заведомо был нацелен на скорейшее заполнение своего пустующего энергоноусвоителя. Устало похрустывая сочленениями, мехлинг подошёл и достал из хранилища небольшую порцию ценного сжиженного вещества, приступая к её немедленному употреблению. Глоток за глотком он чувствовал, как имеющий пресноватый привкус энергон, подобно нахлынувшей прохладной волне, приятно ласкает его чувствительные датчики, с каждым мигом распространяясь всё глубже по топливопроводу. Не смея прерывать процесс поглощения топлива, Даркфолз направился взглянуть на то, как в такой поздний час чувствует себя его маленький подопечный. Сквозь мерцающую пелену завесы барьера бот смотрел на замершего в неизменно расслабленном положении Кгахала, что пребывал в глубокой сладкой дрёме. Каждый раз подобная картина дарила его Искре чувство умиротворения и успокоения, однако…
Минувший цикл изрядно утомил их обоих. Присев на край платформы, мехлинг невольно поднял воспоминания за прошедший долгий орн. Так, по некоторой неосторожности или же отвлечённости меха его системы несколько раз были подвержены «ласкам» достаточно сильных и болезненных разрядов тока, полученных им от контакта с искрящей оголённой проводкой. Это и без того было для него малоприятно, одначе последующее выслушивание выговора от и так зачастую негодующего по различным поводам Гарсайда оказало на общее состояние бота ещё более угнетающее влияние. Ко всему прочему, свою долю в данный вопрос также внесло впечатление, оставшееся после рабочего перерыва, который был выделен на пополнение трудящимися мехами их оскудевшего запаса энергии, однако в конечном итоге выданного в одни руки пайка оказалось недостаточно для полного насыщения.
Устало вздыхая, Даркфолз закрыл ладонями напряжённую от перенесённых нагрузок лицевую пластину. Помимо пережитого им нагоняя и прочих мелких неприятных моментов, его преследовало множество других до сих пор не решённых им вопросов, к поискам ответов на которые он даже не сумел ещё приступить в связи со своей постоянной занятостью чем-либо. Слишком многое взвалилось на него. Слишком многое настойчиво давило. Трудно было противостоять такому в одиночку. Но это было совсем не так. Бот понимал это и ни разу ещё не пожалел о том, что вступил в эту непростую игру. О таком мехлинг не смел позволить себе даже помыслить. Кгахал был единственным, о ком Даркфолз мог и хотел думать за последние несколько кватрексов. Относительно развернувшейся кампании это срок не был так уж и велик, но именно в эти прошедшие глаксины жизнь бота, утратившая в непрекращающейся борьбе прежнее буйство красок, обрела для него новый, хоть и временный, смысл.
Вспомнив об этом, мех вновь облачил омрачённый раздумьями фейсплейт в одеяния лёгкой светлой улыбки. Да, боту ещё многое предстоит сделать, и он сделает. Ему есть ради кого прилагать эти усилия. И хотя грядущая ночь, вполне вероятно, сулит ему очередные внеплановые выходы в режим онлайн, Даркфолз был готов из раза в раз переносить эти маленькие незначительные сложности, ведь даже если Сегодня решило преподнести ему определённые трудности, грядущий цикл также может одарить его новыми возможностями. С этими мыслями мехлинг притушил свою оптику. Проблемы не всегда будут сопутствовать ему.
========== Глава X. Радость отцовства ==========
Рост малыша протекал поразительно стремительными для органиков темпами. Поначалу детёныш ящероида долго и мирно спал большую часть времени установленных на «Ковчеге» суток, что было весьма и весьма на руку для погрязшего в обязанностях Даркфолза. Кхгахал спал, ел и быстро набирал рост. В этот же самый период мех заметил, что малыш уже постепенно начал выдержанно концентрировать своё внимание на окружающих его вещах и даже стал пытаться самостоятельно фиксировать свою громоздкую голову. В основном кроха-ящер активно реагировал на появление мехлинга и других подобных ему существ: периодически появляющихся в кварте Стейда, Скоффера и даже самого Орка Блю. Он хаотично двигал своими ещё непослушными сжатыми конечностями, издавал особенные урчащие звуки и даже стал понемногу распознавать передающееся от окружающих настроение.
Из неприятного, помимо стабильно выделяющихся органических отходов и каждодневно доходящих не менее чем до десятка раз приёмов пищи, малыша периодически продолжали мучить кишечные боли. Кроха активно сигнализировал о своём дискомфорте пронзительным плачем, чем будоражил текущее эмоциональное состояние бота. В такие моменты меху приходилось аккуратно брать ящероида в руки и пытаться как-то успокоить: подолгу поглаживать его, убаюкивать, пытаться воздействовать на малыша теплом, как ему советовал сведущий что-то в этом Стейд. Время от времени со стороны прилегающих соседних кварт доносился раздражённый стук о разделительные перегородки кулаков недовольных шумом жильцов. По разрешении ситуации мехлингу не раз приходилось приносить им свои извинения.
Со временем Даркфолз стал подмечать, что период бодрствования Кхгахала постепенно начал увеличиваться, доходя уже более чем до одного местного часа, и только прибавлял во времени. К его удивлению, малыш сумел в короткий срок овладеть способностью самостоятельно переворачиваться со спины на живот и даже поднимать голову, удерживая её на весу некоторое время. В таком положении маленький ящер любил оглядываться по сторонам, рассматривая окружающую обстановку сквозь прозрачные стенки ограждающего его от опасности контейнера. Его реакция на посторонние звуки также заметно стала чувствительнее. Вместе с тем собственный набор издаваемых малышом звуков стремительно продолжал пополняться, постепенно начиная включать в себя некое подобие гуления и лепет. Помимо этого, ящер с большим интересом изучал собственные ладошки, производя с ними различного рода манипуляции. Бот всякий раз умилялся тому, как кроха, поднося свои сжатые кулачки ко рту, с увлечением покусывал и обсасывал их, вымазывая слюной, но при этом не причинял себе вреда прорезавшимися зубами. Когда же Кхгахал при виде в очередной раз появившегося перед ним Даркфолза впервые в жизни выразил свои эмоции неказистой улыбкой, это вызвало у мехлинга очередной всплеск не испытываемых им ранее чувств.
Вскоре малыш был уже способен уверенно опираться на вытянутые предплечья, находясь при этом в удобном для него положении лёжа на животе, что позволяло ему приподниматься на месте и без особых проблем изучать близлежащее пространство. С каждым новым циклом на «Ковчеге» маленький рэквиец вёл себя всё более оживлённо. Так, спустя почти полный квартекс пребывания на станции он уже мог твёрдо держать свою голову, елозил и активно переворачивался в кровати, тянулся к интересующим его предметам и стремился попробовать всё попавшее ему в руки на зуб, как и всё больше приобщался к осязательному изучению собственного тела: лица, рук, ног. Немного погодя вместе со ставшим певучим гулением ящероид порадовал бота своим первым смехом.
Вскоре после этого Даркфолз заметил, что его день ото дня крепнущий подопечный помимо привычно издаваемого им лепета и легко производимых протяжных звонких звуков всё чаще стал употреблять в своей только формирующейся речи некое подобие простейших слогов. На слух они воспринимались мехом как чередующееся сочетание согласных и гласных букв, таких, как «ра!», «ка!» или «га!». С вступлением в эту фазу развития малыша мехлинг стал только усерднее делать упор на употребление в своей речи родного языка доверенного ему Гхаарсом Роргхом младенца. При каждой выпавшей возможности он охотно вёл в силу обстоятельств пока что являющийся односторонним диалог с малышом: как мог напевал ему, развлекал его словесной игрой, предпринимал попытки воспринимать с ним на слух простые слова и соотносить их с конкретными предметами, которые он ему показывал.
