– Понятно, понятно… Еда вкусная, бассейн теплый, персонал обходительный, что с Асланом?– не выдержала Алина.

– Ничего, – ответила Даша и опустила глаза.

– Не похоже, – бросила Алина, – Ты так избегаешь этой темы как будто тебе стыдно в чем-то признаться.

– Ничего не было, честное слово, – ответила Даша и снова опустила глаза.

– Но он хотел? – осторожно спросила я.

– Да, – коротко отрезала Даша.

– Я так и знала, что он к тебе вернется! – крикнула Алина, заставив людей за соседними столиками вздрогнуть.

– Ты же его не примешь? – спросила Маша и, увидев Дашино смущение, добавила, – Или примешь?

– Нельзя его принимать назад! – опять крикнула Алина, – Бабник – это на всю жизнь. Тем более ты у него отсудила все, что хотела. А что не отсудила отсудит жена, если он решит от нее уйти. Пусть предложит свой голый зад кому-нибудь другому!

Справедливости ради, стоит сказать, что зад у Аслана совсем не голый, хоть Даша и вырвала из его павлиньего хвоста немало перьев. Работа приносит Аслану (приносила до коронавируса, но пандемия же не навечно) хороший доход и голый зад ему не грозит даже если вторая жена решит выдернуть еще парочку перьев.

– Я не собираюсь к нему возвращаться, – сказала Даша, – Но его внимание мне приятно. Такое удовольствие отвергать того, кто отверг тебя. Даже забирая у него "Астон Мартин" я не чувствовала себя такой удовлетворенной.

– Как его жена отпустила к бывшей на целых 2 недели? Как можно быть такой бесхребетной! – не унималась Алина.

– Джаным(в переводе с турецкого "дорогая", Даша – турчанка), во-первых, он ехал к дочке, а дети – это святое. Во-вторых, если ты не в курсе, Турция – патриархальная страна.

– Но она то русская, – возмутилась Маша.

– Тем хуже, джаным. Будь она турчанкой прав у нее было бы побольше. В Турции браки, как правило, заключаются равноправные, потому что пару подбирает семья. У вас сватовство давно вымерло, а в Турции цветет буйным цветом. Если вдруг муж начнет наглеть, семья вступится. В какой-нибудь глубинке и убить могут. Там мужья чувствуют ответственность. А русская что? Иностранка, бедная, замужем за богатым турком. Какие права у нее? У вас тут вообще такие нравы и законы, что имущество можно запросто вывести из семьи и платить алименты в две копейки, а у них еще и детей нет. Вот какие у нее рычаги давления? У меня хоть и ребенок его был, а он все равно гулял.

– Почему они не делают ЭКО? – спросила я, – У нее уже долго не получается забеременеть.

Даша говорит, что Аллах ее наказывает за то, что разрушила семью, и потому не дает ей счастья материнства.

– Думаю, что Аслан перегорел и не хочет с ней больше жить. Если она не забеременеет в ближайшее время, он переметнется к кому-нибудь еще.

– Он столько всего потерял из-за нее, – сказала я.

– Ладно, давайте оставим в покое его жену, лучше расскажи что он тебе предлагал, как себя вел… – сказала Маша, – Мы хотим подробностей.

– Конкретно ничего не предлагал, но был очень галантным и внимательным. Было видно, что он приехал не только к дочке. Мы много гуляли вдвоем, пока Гюнеш спала. Он часто вспоминал нашу совместную жизнь со словами как это было хорошо и как он по этому скучает, как жалеет, что свернул не туда. Старался прикоснуть, приобнять. Черту мы не перешли, но все время ходили вдоль.

– Поцеловать пытался? – спросила Маша.

– Один раз, но я расставила точки и, как у вас говорят. Я любила Аслана, но зависеть от него снова – ни за что.

– Так уж и ни за что? Вы ей верите, девочки? – спросила Маша.

Я стояла на пешеходном переходе по дороге от парковки к своему офису и, как законопослушный гражданин, ждала зеленого сигнала. Как только зеленая лампочка загорелась, я шагнула с тротуара на зебру, но не сдвинулась с места. Кто-то крепко ухватил меня за капюшон. Я ещё не успела обернуться, как в паре сантиметров от меня пронеслась черная ауди со скоростью не меньше 150 километров в час.

Я обернулась.

– Что ты тут делаешь?!

– "Спасибо, Артур, что не дал мне шагнуть под колеса",– разве ты не это сказала? Повторишь, а то я не расслышал?

– Спасибо, что не дал шагнуть мне под колеса. Этот идиот несся как сумасшедший. Но что ты тут делаешь?

– У меня дела с твоим боссом. Нет, я тебя не выслеживаю около офиса. Несмотря на всю твою привлекательность, у меня слишком много дел, чтобы караулить тебя у работы, хотя наблюдать за твоими наивными попытками что-то продавать в условиях коронавируса даже забавно.

– Впервые радуюсь, что оказалась недостаточно привлекательной.

– Я такого не говорил. Я сказал, что ты очень привлекательная, но, к сожалению, у меня слишком много дел, чтобы найти время для слежки.

– Так или иначе, я рада, что сегодня ты оказался тут. Спасибо, – как бы пафосно это ни звучало, он действительно спас мне жизнь.

– Не хочется наглеть, понимаю, твое спасибо – вещь редкая и невероятно для меня ценная, но, может быть, к спасибо что-нибудь прилагается?

Я вздохнула.

– И что ты хочешь?

– Чашка кофе за спасенную жизнь не слишком большая благодарность?

– Хорошо, – не очень мне этого хотелось, но, пожалуй, сегодня он действительно заслужил благодарность.

– Пошли, – он указал на маленькую кофейню возле моего офиса, где все наши риэлторы и агенты любят пить кофе.

– Что? Прямо сейчас?

– А что у тебя горы работы? – спросил Артур, хорошо зная ответ. С работой все хуже некуда. Еще чуть-чуть и придется свой дом продавать, а не чужие.

Мы зашли в кофейню и, конечно, же там было много коллег и клиентов. С некоторыми из них Артур поздоровался. Надеюсь, о нас не пойдут слухи. Вот чего бы уж точно не хотелось.

– Что будешь?

– Капучино и 5 эклеров.

Артур хохотнул.

– Я сладкоежка, – пояснила я, – Тем более эклеры здесь бесподобные.

– Тогда мне тоже один эклер и американо, – сказал Артур и подал меню официанту.

– А почему только один? Не доверяешь моему вкусу или боишься, что инстаграм заскучает по твоим кубикам?

Он снова засмеялся.

– Значит, залазила в мою инсту, а говоришь, я тебе не интересен.

Я почувствовала себя пойманной. Нет, он мне совсем не интересен. Это было простое любопытство – глянуть как он живет и что постит, не более. Мы все так делаем.

– Как работа? – спросил он после неловкой паузы, которая образовалась из-за моего нежелания что-либо отвечать на его попытку уличить меня в несуществующей симпатии, – Что-нибудь продается?

– Все глухо. Рынок просел.

– Приходи на меня работать, у меня много объектов, в том числе и за границей. Обеспечу работой так, что еще и в выходные выходить придется.

– Сверхурочная работа – такой себе плюс.

– Я серьезно. Работай на меня. Хорошая зарплата, кофе и эклеры прямо в офис, привлекательный начальник. Что тебе еще надо?

– А кто будет моим начальником?

– Так, эклеры вычеркиваем.

– Тогда вообще думать не о чем. Здесь-то у меня эклеры под боком.

– Карина, эта ситуация надолго. Пока рынок недвижимости придет в норму может и пару лет пройти. Тут надо уметь двигаться и иметь связи.

– Я не могу уйти. У меня процент в фирме. Я не просто работник – я партнер.

– И большой процент?

– Маленький. Тем не менее.

– Дам тебе 7 процентов от минской фирмы. Это практически благотворительность в пользу бедных с кредитом на дом. Лучшего предложения тебе не найти.

– И с чего такая щедрость?

– Устал следить за тобой, – улыбнулся Артур, – посажу к себе в офис и нет проблем.

– Все равно не получится. Мы с Дашей запартнерились по продажам на Северном Кипре. У нас с ней договор, я не могу ее просто сбросить.

– С Дарией, значит. И много напродавали за последний год?