На базе их встречает Пирс. Лично. Какая честь. Актив знает, что такой взгляд не сулит ничего хорошего. Его ждёт наказание и обнуление, поэтому он всеми силами пытается запомнить её. Хоть что-то. Может запах или внешность или голос. Что-то, что поможет отличить её от других. Поможет понять, что она друг.

Александр избивает его до неузнаваемости, солдат не отвечает, принимает наказание на глазах у всех. Олсен сжимает челюсти и шепчет, зная, что только он услышит. Держись, детка. Я рядом. Скоро всё закончится.

После Пирс требует отчёт и слушает его внимательно. Он злится не только потому что теперь нужно набирать новую команду техников, ещё потому, что одна самоуверенная девка оказалась права. С ним нужно обращаться как-то иначе. Или подобных убийств не избежать. Лилит возвращается в свою прежнюю должность. Уводит солдата обратно в лабораторию, где уже почти чисто. Тел нет, крови тоже, разве что на стенах и потолке немного.

Она откладывает подготовку к крио до полного заживления ран. Обрабатывает каждую, смазывает мазью. Укладывает его в постель и ложится рядом. Закрывает глаза и чувствует тёплое дыхание на лице. Он молчал всё время после миссии, но сейчас уже нет сил. Зимний обнимает её и касается губами ко лбу. Такого он видеть точно не мог, разве что где-то на миссии. Она же предпочитает думать, что это личный порыв.

— Ты разочарована?

— Почему ты убил всех? Почему не только куратора? Он причинял тебе боль, но не они.

— Они бы сделали это рано или поздно. Я уже видел такое раньше.

— Итан не стал бы. Он был хорошим парнем.

— Это случайность. Я метнул ножом, а он в этот момент поднялся. Лезвие нанесло смертельное ранение. Я не догонял его, не хотел убивать.

— Завтра я введу тебя в криосон. А при пробуждении постарайся никого не убить. От обнуления тебя отделяет ещё одна ненужная смерть.

— Ты не уйдёшь?

— Я могу умереть на другой работе или просто из-за несчастного случая. Меня могут отстранить или перевести.

— А ты хочешь уйти?

— Нет. Ты ведь самый лучший, помнишь? Я люблю работать с лучшим оружием, - она приближается и целует его в уголок губ. Несмотря на покалывание, он не морщится.

========== Часть 3 ==========

Всё становится на свои места. После заморозки Зимнего солдата, Брок забирает её домой, где даже не думает заикнуться о сексе. Он ухаживает за ней почти так же, как она вчера за солдатом. Готовит поесть, ждёт, пока она насытится, несёт в постель и аккуратно укладывает, накрывает тонким одеялом.

— Я оставлю тебя. Много чего произошло, тебе наверное хочется побыть одной, - он почти нежно убирает прядь с её лица, не забывая провести пальцами по скуле.

— Нет. Не уходи, пожалуйста. Если у тебя нет других дел…

— Нет. Тогда я быстро, - Рамлоу сбрасывает остатки рабочей одежды и быстро принимает душ. Выходит в свежем белье, которого предостаточно в её доме, как и её вещей в его берлоге. Ложится рядом и не сопротивляется, когда Лили прижимается всем телом, обнимает.

— Спасибо, Брок.

— Что значили его слова? «Ты ушла, потому что я не такой как все? Не такой, как куратор Рамлоу?».

— Не стоило трахаться при нем в первый день. Во время второй разморозки он попробовал это повторить, но ничего не вышло.

— Он тронул тебя? Почему ты не сказала?!

— Чем он мог меня тронуть? Он импотент. Рамлоу, не начинай или попиздишь домой. А даже если бы и тронул, тебе что с того? Найдёшь себе другое отверстие, если пользованное тебя не устроит.

— Заткнись, Лилит. Я знал, что ты чёрствая, но чтобы настолько… Ты как сухарь, камень. Ты никого не любишь, ничего не чувствуешь. Ладно бы ты себя любила, так нет. И тут мимо. Ради чего ты живёшь? - спустя столько месяцев замалчивания обид и чувств, теперь Брока прорвало. Правда прорвало. Он говорит и не может остановиться. Даже когда замечает влажные глаза. Он говорит и говорит.

— Живу, чтобы жить. Ты ничерта обо мне не знаешь, кроме того, что мне нравится в сексе и что можно спускать внутрь, не думая о последствиях. Я не всегда была стерильной, это было добровольное взвешенное решение. У меня нет семьи. Они умерли. Все. И знаешь что, возможно и я умру. Может в 30, может в 40, если повезёт в 50. Знаешь что самое страшное? Наблюдать за муками. Я не хочу заводить семью или детей, потому что сама пережила это. Даже не потому что могу обречь их на подобное, не хочу чтобы они страдали, видя мать такой. Не хочу начинать отношения, потому что знаю точно, что со мной будет в случае заболевания.

— Лили, прости. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел. Я ведь не знал. Прости, девочка моя. Прости, - Рамлоу уже жалеет обо всём сказанном. Он прижимает её к себе и впервые видит слезы, которые струятся по её щекам. Она всегда была для него примером силы, а оказывается что он видел только верхушку айсберга.

— Если придёт положительный результат, я делаю тест каждые полгода, мне останется жить от силы год. Но лучше бы поменьше. Сперва начнётся тремор конечностей, который снимается только препаратами внутривенно. На этом этапе я больше не смогу работать и стрелять. Затем мышцы начнут иссыхать, доставляя адскую боль. Спать я не смогу, обезбол не поможет. Поэтому единственным вариантом отдохнуть будет потеря сознания. Тело быстро это поймёт. Я буду кричать, а потом отключаться. День за днём, пока не сдохну. Хотя, может быть у меня хватит сил и смелости пустить себе пулю в лоб. Вот такая жизнь меня ждёт. Тебе нет в ней места.

— Но этого может и не произойти, Лилит. Ты ведь не знаешь наверняка.

— Между нами секс, а не любовь. Всё было оговорено с самого начала. Я не хочу делать тебе больно. Это невыносимо, можешь поверить на слово.

— Посмотри на меня. Кого ты видишь? Старый мудак, который работает на два фронта, гребет деньги и не знает на что их тратить. Нет жены, нет детей, да я и не хочу, если честно. Какой из меня отец? Я смогу вырастить только ещё более мудаковатого человека, чем я сам. Сколько я смогу усидеть на двух стульях? Не более 10 лет. Потом меня погонят в шею или вообще убьют. Так это я не говорю о том, что это может произойти на любой из миссий. Ехал командиром, вернулся тушенкой в жестянке.

— Заткнись, Брок. Просто закрой рот. Не хочу ничего слышать, не хочу ничего менять. Либо всё остаётся, как есть, либо проваливай.

— Что если я люблю тебя? - он говорит это, наваливаясь сверху, прижимает своим телом, чтобы удержать при попытке удрать, но она не торопится. Просто смотрит в карие глаза своими, в которых печаль.

— Я тебя не люблю. Ты был прав, когда начал этот разговор. Абсолютно. Я никого не люблю, даже себя. Сухарь. Прости, что не оправдала твоих ожиданий.

— Чушь. Ты врешь даже самой себе. Я сказал это на эмоциях. Чёрствый человек не смог бы приручить солдата, не смог бы ему сочувствовать. Лично я не ощущаю никакого трепета по отношению к нему, но ты… Ты совсем другое дело.

— Брок, хватит. Теперь я хочу, чтобы ты ушёл. Я устала.

— Ты боишься показать слабость.

— У меня их нет. Я избавилась от слабости и не взращивала другие.

— Да? Тогда я видел не твои влажные глаза, когда Пирс пиздил солдата металлическим прутом по голове?

— Уебывай. Не хочу больше тебя видеть, не хочу слышать, не хочу…- она вдруг прерывается на половине фразы и сглатывает.

— Чувствовать? Ты хочешь, просто боишься. Можешь показать чувства ему, потому что знаешь - его заморозят на несколько месяцев, а то и на полгода или ещё лучше, сотрут память. Не придётся меняться. А со мной так не получится. Мы видимся каждый день, мы работаем вместе. Ещё одну причину? Ты не хочешь выбирать.

— О чем ты говоришь? О каком выборе? Это смешно. Выберу я солдата, кто мне его отдаст? Я сдохну, хоть от болезни, хоть от старости, а он останется молодым и красивым. С такими пробуждениями два раза в год. Выберу я тебя и что? Нихуя хорошего из этого не выйдет. Я не привыкла ухаживать за кем-то. Меня устраивает то, что есть сейчас. Провели время вместе и разъехались по своим делам.