Вечеринка начинается с того, что родителям именинницы и Тому приносят нашатырь. Не очень-то радостно, но вот уже потом, ближе к середине вечера, когда Мари предлагает сделать фото, Элис бросается Баки не шею и смачно целует в щеку, а после шепчет «Спасибо» и вытирает накатившие в сотый раз за три часа слезы. Александр жмёт ему руку и трясёт её дольше, чем принято. Том хлопает по плечам. Джеймс смотрит на неё смущённо, взгляд кричит «Помоги» и тогда именинница снисходительно улыбается, разводя руки в стороны.

Сюрприз Локи заключается в удивительной красоты фейерверке, эта идея ему пришла в голову после её рассказов о Дне Независимости. Он тоже не слабо удивился увидев Баки, но упер руки в боки, когда услышал, что Мари подумала будто это его шалость. Тем не менее, он не обижается слишком долго, только постоянно ловит на себе взгляд Барнса.

— Перестань на него пялиться. В нашем мире он хороший, - шипит ему Грин, — Иногда вредный и любит розыгрыши, но у него доброе сердце. Он мой друг.

— Хорошо. Прости. Мне нужно ко многому привыкнуть, - Джеймс целует её в висок, — Твои родители так…обрадовались мне. Я чувствую себя не в своей тарелке.

— А. Это из-за фотографий. Для них это, как красная кнопка. Если я делаю фотографии, значит со мной всё хорошо. Они поняли, что ты возвращаешь меня к нормальной жизни и просто благодарны за это. Ты им нравишься.

— Они мне тоже. Только мне страшно не оправдать их ожиданий. Ведь я не тот Баки.

— Я уже говорила, ты не должен быть им. Будь собой. Ты прекрасен такой, какой есть. И я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

— Давай сбежим?

— Куда? Это твоя вечеринка.

— Поэтому я могу делать то, что хочу, - Мари поднимается с диванчика и тянет его за собой.

— Закройте кто-то дверь на кухне! Срочно! - Сэм хитро улыбается, провожая влюблённых взглядом.

— О чем он?

— Может когда-то я расскажу. Да, точно расскажу, но ты пока не готов.

— Ладно. Ты полна сюрпризов, мне это нравится. Как глоток нового каждую минуту. А ещё мне нравится, что ты агент. Это опасно, знаю, но твои глаза так горят. Ты зависима от этого.

— Как и ты.

— Правда. Как думаешь, меня возьмут на службу в вашу команду?

— Конечно! Человек с такими способностями очень ценен, - Мари открывает дверь, которая ведёт на крышу и зовёт его за собой. На небе миллионы звёзд и ни одного облачка. Тёплый летний ветерок развевает её волосы. Именинница ложится на пол и хлопает по месту рядом с собой. Бак тоже укладывается и направляет глаза в небо. Тишина и покой, с нижних этажей едва-едва слышна музыка.

— Я переживаю насчёт Сэма. Он остался там один.

— Он всё понял. Конечно, он понял. Твоего тела не найдут. Он не будет оплакивать тебя и скорбеть. Знать, что ты счастлив, пусть где-то далеко, лучше, чем видеть твоё надгробие рядом.

— Но он ведь не знает того, что знаю я.

— Знает. Он ввалился в мою квартиру в ночь после миссии и стал допрашивать кто я такая. Тот ещё Шерлок Холмс. Пришлось рассказать. Так что…

— Хорошо, тогда я спокоен.

Они лежат там долго, разговаривают часами. Уже и музыка затихла и внизу отшумели такси, что развозят гостей по домам. У них есть ещё много неоговоренных дел, которые стоит прояснить сразу, для его скорейшей адаптации в этом мире. Про то, что Наташа и Стив вместе, Сэм не Капитан Америка, а Сокол, Тони и Пеппер только-только начали встречаться, спустя много лет просто рабочих отношений. Что Мстители одна семья, которая понимает, поддерживает и любит. Мир, в котором Асгард не разрушен, Тор не потерял семью, не растолстел и не впал в депрессию, а Локи не злодей. Мир, в котором люди стали пеплом не на 5 лет, а на 20 минут. Мир, в котором его примут, в котором он обретёт друзей и семью. Мир, в котором ему рады. Мир, в котором есть Мари. Его любовь, поддержка и свет.

— Прости меня, что не сказала правду о себе раньше. Я боялась, что это тебя оттолкнет.

— Правильно. Ты видишь меня насквозь. Я разозлился, но потом подумал о том, сколько всего ты пережила и… И ты сказала, что любишь меня. А я не смог признаться, что тоже успел тебя полюбить.

— Но ты пришёл ко мне. В другой мир. Не побоялся оставить то, что у тебя было там. Этот поступок говорит громче, чем любые слова, Джеймс, - она поворачивается на бок и смотрит в бездонные голубые глаза.

— Иногда мне кажется, что я всё ещё сплю. Что моё желание «Не проснуться и остаться с тобой навсегда» сбылось.

— Твоё желание сбылось, за исключением одной маленькой детали - ты проснулся.

— И я этому рад, - он тоже поворачивается на бок, лицом к лицу. И что-то в её взгляде говорит «Смелее, Джеймс». Мужчина подаётся вперёд, нависает над ней и целует. Не мягко и неуверенно, а настойчиво. Ведёт рукой по талии и бедру. Мари выгибается дугой, в попытке быть ещё ближе, стонет ему в губы, чувствуя насколько он возбужден. Но после этого он вдруг разрывает поцелуй и быстро садится, отворачивая лицо.

— Что случилось?

— Прости, я не должен был себя так вести. Это должно произойти, когда ты будешь готова, в более удачной обстановке. Может после десятка свиданий, после ужина в ресторане и…

— Ты вычитал это в какой-то книге? - она тихонько хихикает, хотя внутри трепещет от его заботы и робкости.

— Нет. Но так было бы правильно.

— Ладно. Хорошо. Тогда идём спать.

Пока Джеймс в панике принимает холодный, даже ледяной, душ, Мари спокойно снимает макияж, выбирает пижаму, в которой будет спать, а потом хитро улыбается. Вскоре Бак укладывается на свежие простыни, в её постели столько подушек, что ему даже неловко, будто тело тонет в мягком облаке. У него-то была всего одна, да и спал он на полу. Грин выходит из душа абсолютно обнажённой, не показывая и доли стеснения. Провокация, значит провокация. О каких 10 свиданиях идёт речь, если мы занимались любовью на пирсе? Или это не в счёт? Да, в каком-то смысле это был сон, но черт возьми всё было осознанно.

Она гасит свет и ныряет под одеяло. Прижимается к телу и цокает языком.

— Футболка? Серьёзно, Барнс? Ты бы ещё в костюме спать лёг.

— Мари, давай договоримся. Я сниму её, а ты наденешь. Хорошо? - его дыхание сбилось, а возбуждение, которое он пытался унять ледяной водой вернулось за доли секунды.

— Хорошо. Ага, как же, уже бегу, волосы назад. Снимай, - она принимает футболку, но не надевает, а просто отбрасывает на пол.

— Мари, я… Я могу не сдержаться. Ты так близко и так пахнешь, что… Боже, что ты делаешь?

— А на что похоже? - Грин лишь гладит его грудь и живот кончиками пальцев.

— Ты точно уверена, что хочешь этого со мной?

— В том сне ты был более смелым. Джеймс, я люблю тебя. Ты любишь меня. Я уверена, что хочу этого с тобой и только с тобой, - она прерывается чтобы осыпать грудь нежными поцелуями, — Хватит пытаться закрыть от меня шрамы. Забыл? Ты красивый. Очень красивый. Ну всё, - она откидывается на подушки, — Теперь я чувствую себя так, будто пытаюсь изнасиловать девственника.

Его чуть смешат и расслабляют эти слова. Баки улыбается и почти невесомо ведёт слегка шершавыми пальцами по её обнаженному телу. Меж груди, по рельефному животику, даже по внутренней поверхности бёдер, и медленно возвращается назад, вырисовывая невидимые узоры. Чувствует, как тело откликается на ласку дрожью, вздохи становятся громче и чаще, но молчит, продолжая приятную пытку, изучая её. Очерчивает ореолы сосков, ведёт по шейке, проводит по губам. Его напускное спокойствие разбивается на тысячи осколков, когда она лижет пальцы, чуть выставив язык. И он сдаётся. Отпускает себя. Целует каждый её шрамик на руках, целует губы, шею, грудь, обводит соски теперь уже языком, чуть сжимает губами. Она стонет и выгибается навстречу ласкам. Дает волю рукам, обводит выпирающие мышцы пресса, спускает белье насколько это возможно и оборачивает член ладошкой. Воздух вдруг застревает в глотке, он прикрывает глаза.

— Можно мне сделать тебе хорошо?

— Мне уже хорошо. Очень, - голос уже сиплый.