— Конечно, Джеймс. Зачем ты носишь платок?

— Чтобы скрыть шрамы и кусок метала, что остался.

— От меня ты можешь ничего не скрывать, - пальчики развязывают узелок и отбрасывают платок подальше. На кусочке плеча надета чёрная повязка, чтобы он случайно не ранил себя погнутым металлом.

— Я не хочу, чтобы ты это видела.

— Ты ещё пока не знаешь, но чуть позже у тебя действительно будет чёрная рука. И буду я. И друзья, которые поддержат. Ты будешь счастлив. Не бойся открыться мне.

— Почему ты так добра ко мне?

— Потому что ты мой человек, - она подвигается ближе и переводит взгляд с голубых глаз на губы. Мари почему-то колеблется, а потом нежно касается их своими. Джеймс не сразу отвечает, он двигает губами неуверенно, будто боится спугнуть. Будто это их первый поцелуй. Она не хочет быть слишком напористой, поэтому отстраняется и тонет в глубине любимых глаз. Джеймс обнимает её живой рукой и прижимает к себе. Вдыхает запах волос и целует в макушку. Солнце опускается за горизонт окончательно, дети разбегаются по домам, а эти двое так и сидят на пирсе. Тишина и молчание не напрягают. Девушка слегка дрожит от прохладного влажного воздуха. Над озером виден лёгкий туман.

— Ты замёрзла, - скорее утверждение, чем вопрос.

— Да, немного. Но мне хорошо рядом с тобой.

— Знаешь, это самый приятный сон, за всё время после Гидры.

— Надеюсь он не сменится теми ужасами, что ты привык видеть.

— Ты знаешь обо мне всё? Про Гидру и прошлое.

— Да, знаю.

— И тебя это не пугает?

— Нет, - она пожимает плечами и смотрит на него с интересом.

— Я глупец. Конечно ты знаешь обо мне всё. Ты ведь плод моего воображения, - Бак хмыкнул и улыбнулся уголками губ, а она начала хохотать, — Что?

— Это странный сон. Потому что я тоже считаю, что ты лишь моя фантазия. Но… Хорошо, Бакс, я выполню любое твоё желание. Только скажи.

— Поцелуй меня ещё раз, пожалуйста.

— В моей фантазии, ты приказал бы, папочка, а не просил, - она изгибает бровь, а он удивлённо вскидывает свои.

Грин улыбается, настойчиво притягивает его к себе и целует. Только уже не нежно, как раньше, а более глубоко и страстно. Баки приподнимается выше, чтобы ноги не свисали с пирса и тянет её за собой. Девушка смеётся, когда он нечаянно бьётся головой о доски. Садится на него верхом и снова целует, поглаживая живую руку и шею. Волосы щекочут его лицо и это вызывает улыбку. Мари закусывает нижнюю губу, в глазах черти. Скидывает футболку, оголяя грудь и твёрдые соски.

— Платье я с тебя ещё не снимала, - шепчет она расстегивая ремень.

— А если кто-то увидит? - не смотря на сбившееся дыхание, он думает о приличии.

— Это наш сон, милый. Неужели тебе не плевать?

— Ты права, - теперь его живая рука заставляет её наклониться для очередного поцелуя.

Грин двигает бёдрами и отчётливо ощущает его возбуждение. Собственное белье уже промокло от его робости и такого непривычного поведения. Так, в реальной жизни я обязана это попробовать. Он же как пластилин, лепи что хочешь. Мари замирает и берет его руку в свои, прикладывает к левой груди и чуть сжимает. Его член откликается на это пульсацией. Девушка убирает все тряпки с его тела, оставляя только боксеры. Целует шрамы, как делает всегда в реальной жизни, но он отворачивается и прикрывает их ладонью.

— Посмотри на меня, Джеймс. Когда мы встретимся, я скажу, что ты красив. Потому что это правда. Они меня не пугают, они мне не противны. Шрамы это твоя история. У меня они тоже есть, - на секунду ей кажется, будто он сейчас заплачет от облегчения, но этого не происходит. Он просто хочет ей верить, поэтому убирает ладонь со своего плеча на её тонкую талию, ведёт ею по рёбрам, зажимает сосок между пальцами и слышит первый стон. Чувствует как коленки на секунду сжимают его туловище. Мари сбрасывает свои брюки и трусики, стаскивает с него белье, целует бедренные косточки и возвращается на прежнее место. Она берет член в ладошку, проводит головкой по влажному лону и медленно опускается до самого конца. Джеймс тяжело дышит, щеки давно покраснели, как и шея, на ней проявились упругие вены. Рука гладит всё, к чему дотягивается. Барнс поднимает туловище, чтобы прижать её к себе. Он целует шейку и ключицы почти невесомо, никаких намёков на укусы и засосы. Это удивляет её.

— Так непривычно не ощущать холод второй руки. Она мне нравится.

А вот эти слова удивляют его, это видно по взгляду и поднятым бровям. Ну да, ведь в прошлых снах я касался тебя той чёрной рукой. Баки вспоминает подробности прошлых снов и легонько сжимает её шейку, только живой ладонью. Мари удовлетворённо мурчит, тогда он сжимает чуть крепче.

— Вот теперь я узнаю папочку, - шипит она и ускоряет движения. Её ноготки царапают спину. Дыхание опаляет губы, глаза в глаза. Коленки саднят от трения о дерево, но она готова потерпеть, потому что внизу живота завязывается тугой узел удовольствия. Она гортанно стонет, во время оргазма и Джеймс чувствует как она сжимается на твёрдом члене. Её глазки закатываются, но Мари снова наращивает темп до тех пор, пока не кончает он, крепко закусив губу, а потом силой впивается в искусанные губы. Языки гладят друг друга в страстном танце. Барнс переворачивает их на бок, Мари прижимается к его груди и снова мурчит, слушая бешеный стук сердца. Мужчина проводит пальцами по её рукам и ощущает подушечками круглые точки. Он подносит ручку ближе, чтобы рассмотреть.

— Это твоя история?

— Да. Ты узнаешь её позже, но я могу рассказать и сейчас.

— Хочу узнать тебя.

— Мой отряд попал в плен. Нас пытали. Почему-то эти мудилы подумали, что раз я женщина, то расколюсь первой, но они ошибались. Как бы они не старались, тушили о мои руки окурки, совали иглы под ногти, надевали мешок на голову, и лили воду, пока я не захлебнусь, потом откачивали и всё по новой, морили голодом, я не сдалась. Это продолжалось почти две недели, пока нас не нашли. Выжили не все, но мне повезло. Я правда считаю, что мне повезло, ведь они могли насиловать меня или издеваться по-другому. Хорошо, что это никому не пришло в голову.

— Зачем мой воспаленный мозг придумывает тебе такие мучения? Я хотел бы, чтобы ты была счастлива. Чтобы не знала, что такое боль.

— Я счастлива, ведь у меня есть ты, Джеймс Бьюкенен Барнс. Мой друг позже скажет, что мы два сломаных человека, которые «чинят» друг друга. Черт…

— Что такое?

— Я слышу вой.

— Здесь никого нет.

— Это из реальной жизни. Я на задании. Прости, Бак, я хотела бы задержаться, но…

Девушка не успевает договорить и исчезает будто мираж. Её одежда тоже испаряется. Баки снова остаётся один на пирсе. Я даже не спросил, как тебя зовут… Буду называть тебя Чудо.

— До новых снов, чудо. Приходи чаще. Мне с тобой тепло, - шепчут его губы, когда мужчина опускается на спину и смотрит в небо.

**********

Мари открыла глаза и попыталась встать, но запуталась в спальном мешке. Она материлась, ведь вой становился всё громче, в джете летали предметы. На ходу запрыгнула в костюм и открыла люк. Активировала натяжение тросов и включила свет. Стив метался из стороны в сторону. По телу бежали ручьи пота. Он был возбужден, причём страшно. Как бы она не хотела отвести взгляд, но головка была алой, огромной, будто сейчас просто лопнет. Его взгляд был направлен на низ её живота, от чего Мари захотелось спрятаться.

— Моя, - зарычал он так громко, что девушка вздрогнула.

— Твою мать. Ты с ума сошёл?! - руки закрыли место, куда он так пялился своими красными? глазами. Слюна стекала по подбородку и капала на пол. Черт, он что почувствовал что я возбудилась из-за сна? Тогда мне лучше уйти подальше, пока он не взбесился ещё сильнее.

Грин вылетела из джета. Скинула костюм на землю, усыпанную тонкими еловыми иголочками. Нужно его сжечь и взять новый. Она бежала к озеру, сломя голову. Мылась до скрипа кожи, стирала одежду, добавляя как можно больше мыла. Хорошо, что в этих джетах всё продумано и там было ещё несколько комплектов камуфляжных униформ.