— Сладкая вата! Сладкая вата, - она пищала от нетерпения и тянула его в сторону вагончика, а Джеймс только улыбался. Он чувствовал себя очень хорошо. Мари довольно облизала губы, когда получила лакомство. Она взяла ещё одну для него. Так странно. Мужчина с бионической рукой, который являлся одним из самых опасных убийц, теперь стоял с розовым облаком сладкой ваты и прикрывал глаза от удовольствия. Вкус возвращал его в прошлое, где он был счастлив и беззаботен. Баки тихо хихикнул, когда она испачкала нос, а потом слизал сладость. От её улыбки нега растекалась в груди. Раньше он никогда не думал о Гидре положительно, а теперь задумался. Ведь если бы не то падение с поезда, он «потерял» бы лучшего друга во льдах на 70 лет и никогда не встретил её. Мари любила повторять, что во всем есть свои плюсы. И он честно пытался находить их.

Когда пара проходила мимо тира, Грин изогнула бровь, заметив его решимость. В её взгляде читался немой вопрос «Серьёзно, Баки? Разве интересно играть, если уверен в своей победе на 100%?», но он сыграл. Владелец тира нервно вытирал пот со лба, Джеймс не промазал ни единого раза и мог забрать уже большую половину игрушек. Но мужчина выбрал только одну. Мишка. Он не был похож на других. Эта игрушка выглядела как будто из прошлого. Похожие были в тирах, когда он был подростком. Грин приняла его с улыбкой и поцеловала щеку.

— Он очень красивый. И не такой, как все.

— Рад, что тебе нравится.

Затем был Циклон, Зенобио, Луна 3000. Оба нахохотались и получили массу удовольствия и впечатлений. Многие люди не могли нормально ходить после таких эмоций, но не эта парочка. Волосы Мари слегка растрепались, что добавляло ей ещё больше шарма. Её глаза горели, а он в них тонул. Джеймс даже забыл о своей руке и больше не старался её спрятать от лишних глаз. Пока один малыш не уставился на неё с открытым ртом.

— Нравится? - Мари опустилась на корточки, чтобы её лицо было на одном уровне с детским.

— Да. А почему она такая?

— Хочешь потрогать?

— Можно? - он поднял глаза на Баки и тот неуверенно кивнул, зашевелил пальцами и протянул её ближе. Мальчик с некоторой опаской обхватил указательный палец и снова открыл рот. Он гладил её, как завороженный. Подцепал пластинки, они издавали тихий шум, — Почему она такая?

— Это Джеймс Бьюкенен Барнс. Он настоящий герой. Ты можешь увидеть его фотографии в Вашингтоне, на выставке Капитана Америка.

— Мы едем в Вашингтон на следующей неделе! Я обязательно попрошу папу сходить.

— Здорово! Он лучший друг Стива Роджерса. Джеймс спас ему жизнь, но потерял руку. Поэтому для него изготовили протез. Красивый, правда?

— Очень.

— Мне тоже нравится. Тебя как зовут?

— Итан.

— Я Мари. Скажи мне, Итан, а где твои родители?

Мальчик встрепенулся и осмотрелся по сторонам, ища их взглядом. Он заметно запаниковал, когда не увидел родных.

— Давай я тебе помогу, - Джеймс наконец-то заговорил. Он поднял его и посадил себе на шею, — Так лучше видно?

— Да. Вон они! Вон! - Итан указал пальцем куда-то в толпу и заулыбался. Родители бегали в поисках сына.

— Идём, они тоже испугались, - одной рукой Бак придерживал мальчишку, а другой взял Мари за руку. Родители ещё тысячу раз сказали спасибо, пока мальчик рассказывал им про выставку и героя, с которым познакомился. Влюбленные попрощались с ними и пошли в сторону колеса обозрения.

— Спасибо, Мари. Что веришь в меня и видишь что-то хорошее.

— Потому что ты и есть хороший.

— Ему понравилась рука, ты видела? Он не испугался.

— Да. Представь, как он будет гордиться тем, что сидел на шее Баки Барнса, после похода в музей!

— Надеюсь он не узнает о том, что было после падения с поезда.

— Это было и никуда не денется. Но люди поймут тебя, когда узнают правду. Про промывку мозгов и криокамеру. Ты не виноват, Бак. На твоём месте мог оказаться кто угодно.

Температура падала, с океана дул лёгкий ветерок. Мари накинула на плечи джинсовый пиджак, но всё равно поежилась, представив как ветренно и холодно будет на самом верху Wonder Wheel. Соски затвердели и теперь призывно торчали под тканью платья. Конечно, Барнс сразу же заметил и теперь думал о них. Хотелось прикоснуться, но не на людях же. Грин что-то говорила, пока они стояли в очереди, но он слабо слушал. Когда подошли, Джеймс перекинулся парой слов с работником и вернулся к спутнице.

— Давай только в ту кабинку, которая не раскачивается.

— Тебя укачало, Джеймс? Это же скукота в обычной кабинке. Я люблю те, которые раскачиваются.

— Я взял по 3 поездки на каждого, так что это слишком много раскачиваний.

— Зачем так много?

— Мне нравится колесо обозрения. И… Это романтично, нет? Тебе не нравится?

— Нравится, - она поднялась на носочки, обвила его шею руками и поцеловала.

Джеймс помог ей забраться в кабинку и сразу же сел рядом. Как повезло, следующие люди хотели в другую, поэтому они остались только вдвоём. Мари смотрела на то, как они отдалялись от земли, люди казались такими маленькими. Подростки смеялись и кричали, когда их кабина начала движение. Грин вздохнула, молча завидуя им.

Тёплая ладонь опустилась на её голое колено, но она не отреагировала. Тогда он повёл её выше, очень медленно, дразня.

— Джеймс, а если кто-то увидит, - она свела бедра максимально сильно, зажимая его ладонь на уровне середины бедра. Её тело сразу стало таким чувствительным, словно оголенный нерв. Биение сердца ускорилось. Пальчики вцепились в его предплечье.

— Никто не смотрит в другие кабинки. Люди идут посмотреть на виды, - он склонился к самому уху, опаляя его соблазнительным шёпотом.

— Я не знаю…

— Будь послушной. Разведи ножки шире, - он явно слышал подобное в одном из фильмов для взрослых сегодня. Грин вздрогнула и повиновалась, отпуская зажатую ладонь. Та сразу же продолжила движение вверх, — Хорошая девочка.

— Папочке нравится?- её голос стих до шепота.

— Да, - он выглядел совершенно спокойным, но внутри буря эмоций. Мари задержала дыхание и закусила губу, когда он коснулся кружева. Пальцы медленно, почти невесомо, прошлись по ткани. Вверх-вниз. Вверх… Вниз. Он усмехнулся, когда она развела ноги ещё шире от нетерпения, но не спешил продолжать. Бак облизал мочку её уха, слегка прикусил, дорожкой поцелуев добрался от ямочки за ухом до ключицы. Мужчина наслаждался тем, как её тело откликалось на каждое его прикосновение. Дыхание сбивалось, на лице появлялся румянец, венка на шее пульсировала, пальчики сжимали сидение. С каждым поцелуем дрожь в ногах становилась всё сильнее. Трусики очень быстро намокли, а значит пальцы скользили ещё легче.

— Пожалуйста, папочка. Твои движения - пытка.

— А если кто-то увидит? - теперь он откровенно издевался, забираясь пальцем под ткань. Он ловко подцепил их и стянул до самых колен, открывая себе доступ к самому интересному. Грин неотрывно смотрела ему в глаза. Она ощущала себя жертвой в руках опытного голодного хищника. В тот момент Джеймс излучал уверенность и силу. Радужка потемнела от вожделения. Язык, нарочно очень медленно, облизывал губы. Пальцы вернулись к прежней сладкой пытке. Они не погружались внутрь, только скользили по складочкам и клитору, то легко, то с более сильным нажимом. Уголки его губ дёрнулись в очередной раз, когда она попыталась насадиться на них.

— Сиди смирно, малышка. Тогда получишь желаемое.

— Да, папочка. Как скажешь, папочка, - сознание затуманилось, Мари не слышала ничего вокруг. Ни музыки, ни криков, ни смеха, ничего, кроме его шепота. Она больше не чувствовала холода, даже наоборот. Кожа горела и требовала прикосновений.

Колесо как раз начало подниматься на второй круг, когда он неторопливо ввёл средний палец. Стенки лона мгновенно сжали его в немой просьбе продолжить начатое. Джеймс добавил второй и она застонала. Он двигал ими в среднем темпе, задевая все самые чувствительные точки. Грин извивалась под ним, словно уж на сковородке. Пальцев было мало, катастрофически мало. Он целовал шею и слегка прикусывал кожу открытых плеч. Она шептала просьбы, задыхаясь от накативших чувств. Вдруг он убрал руку и это действие отрезвило её.