- Спасибо, - отозвался Брюс.
Неожиданно ему стало грустно - неужели в этом мире у него действительно нет ни одного настоящего союзника?
Для чего нужно все, для чего нужна борьба, если даже Альфред перестает быть его сторонником - как иначе понять все его вздохи? Да, он подчиняется, помогает. Но что заставляет его делать это - привычка? Служебный долг, понимаемый таким странным образом? Или все же нечто большее - общее желание добиться справедливости?
Дорого бы дал Брюс, чтобы развеять свои сомнения.
"А, может, Альфред просто слишком постарел?.. Пожалуй. Это многое бы объяснило, но факт остается фактом - я становлюсь одинок".
- О чем ты думаешь, Альфред? - окликнул он старого слугу.
Вопрос застал старика врасплох: за эти несколько секунд его мысли уже привычно переключились на хозяйственные дела...
- Мне не хотелось бы проводить остаток своей жизни, скорбя по старым друзьям, - немного подумав, ответил он.
"Конечно, может это и неестественно, - подумал Брюс, - но что я могу поделать? Это часть моей жизни, это часть меня - я не умею жить по-другому".
- Или их сыновьям, - закончил Альфред и отвернулся.
Только позднее Брюс понял смысл последней сказанной стариком фразы.
Привыкнуть можно ко всему, но в каких пределах?
Похоже, руководство города Готэма решило проверить-таки пределы человеческих способностей к терпению на всякого рода выкрутасы.
Явление Джокера, загадочные яды и неожиданная их расшифровка, готовящийся праздник, от которого вообще можно было ожидать чего угодно, и наконец, летающая где-то гигантская Летучая Мышь - не слишком ли много всего этого для несчастных готэмцев? А улицы страха? А темные сплетни? А разборки между бандитами, получившие широкую огласку?
Что ни говори, и администрация, и теневое правительство не скупились на устройство развлечений. Поэтому можно представить с каким нетерпением (и затаенной ненавистью) ждали готэмцы очередного выступления мэра.
Больше всего от этого выигрывали владельцы небольших кафе: все столики напротив телевизора оказывались занятыми, и порой приходилось доставать запасные стулья и устраивать дополнительные места.
"Что им взбредет в голову на этот раз?" - с опаской думали жители города.
Предыдущий опыт не обещал им ничего хорошего. Наиболее чувствительные и наиболее суеверные люди терзались нехорошими предчувствиями...
Не были спокойны и работники телецентра. С самого утра одна из операторов начала сеять панику, что, мол, Джокер или Бэтмен опять влезут в эфир, и может быть, сделают это одновременно.
- Ну, нет! - взбесился режиссер. - Если и с этой передачей случится что-то неладное, я попросту застрелюсь.
"Жаль в таком случае, если все обойдется гладко", - подумала его секретарша.
Готовился к выступлению мэра и Джокер.
Когда наконец на экране возникло знакомое всем лицо, изборожденное многочисленными мелкими морщинками, казалось, город сразу притих.
Мэр обвел взглядом экран, словно проверил, на месте ли рамка телевизора, а также телезрители, и заговорил.
- Праздник в честь двухсотлетия Готэма отменяется. Мы не можем гарантировать безопасность его проведения...
Огромное число людей в этот момент вздохнуло с огромным облегчением.
Мэр же считал, что он предпринял самоубийственный шаг. Шутка сказать - отменить обещанный праздник! Он не сомневался, что после этого ему перестанут доверять, как человеку не держащему обещаний - и ошибся. Ни одно его начинание не вызывало еще благодарности столь горячей и искренней, как эта "позорная" отмена.
Мэр приступил к чтению речи, которая должна была пояснить причины принятого решения, но вдруг понял, что в телецентре происходит что-то не то.
Сперва один сотрудник подошел и что-то шепнул оператору, потом они оба забеспокоились, вокруг телекамеры началась беготня.
Мэр еще больше удивился бы и возмутился, окажись он в просмотровом зале телецентра.
Сперва пропал звук.
Он оборвался сразу же после слова "безопасность".
Потом на правом экране, как и в прошлый раз, возникла уже знакомая рожа.
Хотя на этот раз Джокер был без грима и никакие трупообразные его не окружали, спутать его с кем-либо из-за оскаленного в вечной улыбке рта было невозможно.
- Говорит Джокер! - объявил динамик.
Тысячи зрителей подались вперед, чтобы получше разглядеть возникшую на экране рожу.
Некоторое время мэр еще светился где-то слева, беззвучно шевеля губами, потом Джокер вытеснил его и оттуда.
И вновь тысячи готэмцев затаили дыхание в ожидании нового страшного известия.
- У нас помехи! - нервно закричал режиссер передачи. - Постарайтесь что-нибудь сделать!
Ему в ответ прозвучал короткий злобный смешок. Нет, смеялся не Джокер, но бедняге режиссеру (кстати, так и не выполнившему свое обещание) так и не удалось докопаться до того, кто смеялся.
Знала об этом только его секретарша.
А Джокер тем временем смотрел в телекамеру, словно заглядывал зрителям в испуганные глаза.
Какими ничтожными они казались ему в этот момент!
- Здесь некоторые говорили жестокие слова обо мне, - довольно усмехаясь, начал Джокер. - Кое-что из этого - правда. - Он сделал попытку улыбнуться еще шире. У нормального человека такую улыбку назвали бы ослепительной. - Как в отношении Гриссема, например. Он был вором и террористом, но у него был прекрасный голос.
"Что происходит?" - переглядывались жители Готэма, и не находили ответа.
- Что происходит? - кричали в трубку наиболее нервные и рьяные, звоня в полицию, на телестудию, в мэрию, в редакцию и в прочие заведения; и там, куда добирались такие звонки, тихо стонали от бессилия.
Что происходит не знал никто.
Точнее, знали все: выступал Джокер. И этого было достаточно, чтобы у некоторых сложилось впечатление, что мир перевернулся.
(Говорят, что в этот день количество пациентов в психиатрических клиниках резко возросло. Эти слухи правдивы лишь отчасти - настоящий пик психических заболеваний пришелся на следующий день, и трудно было сказать, передача ли вызвала его или события, последовавшие за ней.)
А пока Джокер выступал.
- Я склонен к театральным эффектам и иногда грубоват, - после этих слов он выдержал небольшую паузу. - Но я - не убийца...
"Ты?!" - возмутилась Вики, подпрыгивая на месте.
Бэтмен ограничился тем, что молча сжал кулаки.
Другие зрители встретили это заявление более шумно.
- Я люблю развлечения, - после небольшой паузы продолжил Джокер, поэтому предлагаю перемирие. Да здравствует праздник!
"Если он решит развлекать город - это будет ужасно", - покачала головой Вики.
"Только этого еще не хватало... Что он еще затеял?" - нахмурился Вейн.
Заявление о том, что праздник будет, вызвало у зрителей смешанные чувства. Необходимость выходить на улицы в опасное время смущала многих, а о бессилии полиции было хорошо известно.
Но, с другой стороны, если предводитель преступного мира лично обещает безопасность - как знать, не окажется ли его слово более надежным? Ночные бандиты неподвластны полиции, но зато подчиняются этому страшному человеку. Вот только можно ли ему верить?
Почти сразу же в кафе и квартирах разгорелись споры.
Джокер учел и это: главный козырь еще лежал у него в рукаве.
- И у меня будет сюрприз для жителей города Готэма, - заговорил он. Что движет поступками людей в большинстве случаев, если отбросить любовь, и даже если ее не отбрасывать? Конечно же, жажда денег. О власти, славе и прочих нематериальных вещах мечтают гораздо реже, разве что когда усматривают в них возможность утолить первое желание. - В полночь я разбросаю над городом двадцать миллионов долларов наличными, - произнес Джокер.
Это было ударом в спину, неспортивным приемом, который мог заставить сдаться почти любого.
Исключение составляли лишь скептики, уверявшие, что все деньги окажутся фальшивыми.
