– Ты, наверно, боишься, что на тебя будут обращать слишком много внимания. Сразу отсеки эту мысль. У нас, мафиози, особый стиль. Если тебе уделяют слишком много внимания, значит, считают бесполезным человеком, не достойным ни страха, ни уважения. Если же тебе кажется, что на тебя вовсе никто не смотрит, знай: каждый твой шаг анализируется, ни одно движение не проходит незамеченным, потому что что-то в тебе их зацепило.

Сейчас Джеймс не мог поймать на себе ни единого взгляда, однако чувство дискомфорта, одолевавшее его, было просто нестерпимым. Ему очень хотелось, но он не мог сомневаться в правоте Аньелло. Как ни было это ужасно, но, похоже, даже этих прожженных монстров он умудрился чем-то заинтересовать, не пошевелив ради этого ни единым пальцем. Хотя внешне он ничуть не изменился, внутри у него будто чернила разлились, пропитав все восприятие холодом дурного предчувствия.

И тут кто-то из гостей спросил с беззлобным возмущением:

– А где Юпитер? Опаздывает, как обычно?

Ответили ему в той же добродушной манере:

– Ну, еще бы. Наверно, ему пришлось остановиться где-то и позволить девушкам насладиться созерцанием его божественной красоты.

Многие рассмеялись.

– И не стыдно вам сплетничать, в вашем-то возрасте, господин Мартелли?

Все обернулись в сторону голоса и увидели быстро идущего по лужайке Юпитера или, что было ближе Джеймсу – Альваро Донацио, вид которого сейчас действительно можно было назвать безупречным. Он был одет в классический черный костюм, наверняка сшитый на заказ, и в спешке казался каким-то редким зверем, принявшим ненадолго облик человека.

Все оживились при виде его, тепло заулыбались, и даже Марко обнял его, вместо того чтобы просто пожать руку.

– Садись, Альваро. Тебя-то нам и не хватало.

– Прости, отец. Мне очень стыдно.

– Успокойся и садись.

– Мы уже привыкли, – сказал Аньелло, чем вызвал волну безобидных смешков среди собравшихся.

Альваро тут же утянули на другой конец стола, где он сел в окружении тех, с кем, по-видимому, давно был знаком и находился в неплохих отношениях.

Затем Марко сказал небольшую приветственную речь, после которой все, наконец, приступили к еде.

Джеймс тоже взялся за вилку, хотя есть, если честно, ему совершенно не хотелось. Он тратил все свои моральные силы на то, чтобы выглядеть как ни в чем не бывало, тогда как внутри у него словно шторм разыгрался. Появление Альваро Донацио странным образом выбило его из колеи, заставив немедленно забыть обо всем остальном.

Он сам не знал, что именно в блондине так влияло на него, что вызывало эту неукротимую злость, бешенство, подобного которому он никогда раньше не испытывал. Донацио, по сути, не сделал ему ничего плохого, а он терял над собой контроль от одного его вида. Это было вдвойне непостижимо с учетом его врожденного хладнокровия и равнодушия ко всем, кто не являлся частью его семьи.

Между тем атмосфера за столом царила самая что ни на есть позитивная, и разговоры велись интересные и легкие. Обсуждать дела мафии, похоже, никому и в голову не приходило. Джеймсу, в принципе, было все равно. Ему больше не было дела даже до отношения к нему этих людей. Время от времени он не выдерживал и бросал короткий взгляд в сторону объекта своих непонятных чувств.

Альваро казался солнцем среди тусклых камней, охотно гревшихся в его лучах. Его обаяние, веселость, смех – все это будило в Джеймсе что-то огромное и страшное, о чем он даже не подозревал до встречи с ним.

Обед длился около часа, затем все постепенно стали расходиться. Кто-то уходил сразу насовсем, некоторые собирались в небольшие группы и разбредались по саду, обсуждая какие-то явно более насущные вопросы, чем та невинная ерунда, о которой шла речь за столом.

Вокруг Марко также собралась внушительная компания, но серьезных разговоров никто пока не заводил. Что-то навело Джеймса на мысль, что, возможно, причина была в нем, и он вышел из-за стола, сказав деду, что хочет немного прогуляться. Тот мягко кивнул (как будто бы с благодарностью в глазах), и Джеймс двинулся вглубь сада.

Направление, что он выбрал, не было спонтанным. Несколькими минутами ранее туда же направился Альваро, увлеченный каким-то важным звонком. Джеймс вовсе не хотел сталкиваться с ним, да и не особо на это рассчитывал (тот мог вернуться обратно и по другой аллее), однако двинулся именно в ту сторону, даже не рассмотрев другие варианты.

Поначалу вокруг было пустынно, но вскоре Джеймс дошел до пруда и увидел знакомую, заросшую ярко-желтыми розами беседку. Альваро был там: расхаживал неторопливо из стороны в сторону, настойчиво кому-то что-то объясняя. Словно тигр, спокойно контролирующий свои действия.

Первой мыслью Джеймса было развернуться и незаметно уйти, но вместо этого он подошел к беседке и молча остановился у входа. Альваро, конечно, сразу заметил его и быстро завершил разговор. После чего дружески улыбнулся ему:

– Здравствуй еще раз. Я опоздал, поэтому не стал знакомиться. Меня зовут Альваро Донацио. Тебя я уже знаю, как и все здесь, наверно, так что можешь не представляться.

– Ты самый молодой в этой компании, – сказал Джеймс то, чего секунду назад точно не собирался говорить, – и позволяешь себе опаздывать?

– Вот не поверишь: борюсь с этим изо всех сил,– Альваро выглядел так, словно мрачный тон Джеймса нисколько не задел его. – Каждый раз пытаюсь выехать вовремя, и каждый раз что-то задерживает. Уже и репутацию себе такую неприглядную заработал. Но ничего не могу с этим поделать. Это происходит независимо от моей воли.

Он говорил без всякой неловкости, уверенно и просто, и Джеймс поймал себя на том, что жадно ловит каждое его слово, вслушивается в голос, боясь пропустить малейшую перемену тона.

В этот момент телефон Донацио снова зазвонил, он бросил короткий взгляд на экран и снова посмотрел на Джеймса.

– Боюсь, мне пора. Простишь меня?

Джеймс только невразумительно пожал плечами. У самого выхода Альваро задержался, сказал ровным тоном:

– И кстати, я не самый молодой в этой компании.

И Джеймс готов был поклясться, что в этот момент в его глазах промелькнула та самая спокойная небрежность, что так вывела его в их первую встречу.

Тем же вечером во время очередного урока по юриспруденции Джеймс сказал Бертольдо:

– Я бы хотел узнать больше об Альваро Донацио. Это возможно?

Старик как будто совсем не удивился; интерес Джеймса, наверно, показался ему даже естественным, ведь они с Альваро были почти ровесники.

Таким образом, той же ночью Джеймс сидел за столом в своей комнате, изучая тонкую, но очень содержательно папку с информацией об источнике его неожиданных тревог. Конечно, информация была неполная, но и этого ему хватило, чтобы сделать несколько вполне определенных выводов.

Альваро был чертовски умен, но не так, как Джеймс. Джеймс всегда чувствовал себя превосходно в сфере сложнейших математических вычислений, однако иностранные языки никогда не поддавались его разумению. Альваро же знал целых пять и владел каждым безупречно. Кроме того, он окончил с отличием экономический факультет Гарварда и написал несколько научных работ, удостоившихся известных наград.

Всё это было весьма интересно, но не слишком способствовало достижению той цели, что стояла перед Джеймсом. Однако стоило ему добраться до информации об увлечениях, как чувство азарта затопило его без шанса на спасение.

Добрых полчаса он лазил по поисковым сайтам определенного характера и, в конце концов, наткнулся на информацию, которая, по его мнению, могла помочь ему добиться успеха в засевшей у него в голове навязчивой идее. Шансов было мало, но почему-то ему нужно было верить.

Он страшно хотел разобраться с этим, привести в порядок помутившийся ум, избавиться от необъяснимой злости, которая и на злость-то не была толком похожа, а для этого ему была необходима помощь того, кто вызвал в нём все эти неуправляемые эмоции. Ему оставалось только надеяться, что добытая информация поможет ему преуспеть в этой нелегкой задаче.