– Именно, – выдыхает тот.
В темных глазах теперь плещется неистовое желание, и он накрывает губы Аллена своими. Поцелуй выходит жарким, страстным и полностью лишающим воли. Канда притискивает Аллена еще ближе. Его руки пробираются под рубашку, а колено настойчиво втиснуто между ног. Когда воздух заканчивается, и они, наконец, отпускают друг друга, взгляд обоих затуманен. Канда подхватывает Аллена под колени, скользя ладонями по бедрам и пояснице, а тот тут же скрещивает ноги за его спиной, вцепляясь обратно в плечи. Канда делает несколько шагов, возвращаясь обратно к поцелую, и уже через пару мгновений опускает свою ношу на постель. Аллен нехотя отрывается от его губ, чтобы еще раз взглянуть на теряющего контроль Канду, и счастливо улыбается. Он мог только мечтать о таком, но в реальности все гораздо приятнее. Он пробирается руками под его тонкую водолазку, и Канда сдирает ее через голову, приникая к пуговицам его рубашки. Он оголяет тонкие плечи и оставляет на них россыпь жадных поцелуев. Проходит языком по ключице и замирает в ямке между шеей и плечом, вдыхая усилившийся запах. Этот омега свел его с ума.
Первая встреча казалась мороком, полузабытым воспоминанием о мальчишке со столь необычной внешностью. А последующие – мелькали на периферии сознания, с каждым разом все сильнее впиваясь деталями во вдруг дрогнувшее сердце. Тонкий шрам на левой щеке, бледная кожа, пухлые губы, вытянутые в обманчиво-вежливой улыбке. И глаза. Серые, задумчивые и такие манящие. Этот наглый паренек стал для него загадкой. Он исчезал и появлялся, но, вместе с тем, всегда был в поле зрения. Чем-то занимался или бездельничал, но то тут, то там мелькали слушки о необычных талантах и интригующих предприятиях. Канда, хоть и не хотел, но взгляд все равно, раз за разом, возвращался к «белой вороне» их криминального мира. И, в конце концов, когда он появился в их штабе с выкладкой по «Акума», он не смог сдержать торжествующей улыбки. Мальчишка оказался удивительно силен, для омеги. Силен и независим настолько, что Канда не мог не оценить. Чувство удовлетворения только усилилось, когда они закончили с бандой. И длилось ровно до тех пор, пока не пришло то треклятое письмо.
Кровь на бледной, грязной коже выглядела красно-белым контрастом, режущим глаза. Мука на лице парня отдавалась эхом в левом подреберье, а когда Канда поднял взгляд на экран телевизора с пепелищем вместо здания, в глазах вдруг потемнело. Несколько секунд он пытался вдохнуть, а потом все вокруг заволокло ослепительно-белой пеленой. Боль прокатилась по внутренностям ледяным шквалом, и все, что он мог сделать, это дать выход ярости внутри себя. Они посмели тронуть его омегу. Омегу, к которой даже он еще не прикасался. Омегу, которая станет его продолжением, ублажит все его мысли и желания, прервет поток бесконечно-скучных дней. А они его убили…
Он не хотел этого признавать, он не хотел в это верить. И не верил, несмотря на все сопутствующие факты. Он одергивал себя, взывая к привычной рациональности, но сердце, существование которого он так долго игнорировал, продолжало слепо настаивать, что омега жив, и успокаивало понемногу ту безысходную тоску, что пыталась его поглотить. Он ведь даже искать его не стал, не стал ничего выяснять, боясь разрушить эту необоснованную уверенность. Потому что, в противном случае, навряд ли бы справился без нее. Всю жизнь он отрицал и высмеивал этот миф под названием «связь», а осознание было для него всего лишь инстинктом, которому глупые сопливые романтики-омеги придумали розовую мишуру. И таких омег он не терпел. Связь казалась кандалами, которыми альфы и омеги себя сковывали. И получить себе такие он не хотел. Ровно до момента взрыва. Ему казалось, что у него отнимаются руки и ноги, он периодически то слепнет, то глохнет, то проваливается в обморок. И никак не может жить с тем, что ему чего-то не хватает.
Теперь же, получив в руки долгожданную пару, он не может насытиться этими захлестывающими чувствами. Устав бороться с «молнией» на своих брюках, он нетерпеливо вскакивает, быстро раздевается и раздевает омегу. Наконец можно не сдерживаться и ни за что не цепляться. Он жадно рассматривает тело, раскинувшееся под ним. На щеках Аллена проступает румянец, но он изучающе смотрит в ответ. А тот усмехается и снова целует мягкие губы, на этот раз медленно, глубоко и основательно. Горячка немного поутихла. Теперь он возьмет его всего без остатка, наслаждаясь каждым моментом близости.
Канда проводит по бугристой, покрытой шрамами коже левой руки Аллена, и тот вздрагивает, судорожно выдыхая. Он ловит смесь боли и наслаждения в глазах и смещается к запястью, прикасается губами, а затем нежно прикусывает. Аллен под ним выгибается и тихо стонет. И от этого стона вся хваленая выдержка Канды начинает трещать по швам. Он оставляет запястье, позволяя рукам тут же вплестись в волосы, бережно выдергивая ленту из хвоста. Новый контраст – теперь черного и белого – его рассыпавшиеся волосы на груди Аллена – тут же врезается в память, вытесняя все картинки. Он с силой проводит по бокам пальцами, цепляясь за ребра и выступающие тазовые кости, и прокладывает дорожку поцелуев от ключиц к пупку. Аллен же чувствует себя как на аттракционах в парке развлечений. Каждое прикосновение Канды повышает и так уже немаленькую дозу адреналина в крови. Низ живота сводит, и он окончательно теряется, когда чувствует горячее дыхание на нежной коже паха.
Канда устраивается между широко разведенных коленок и ведет языком по внутренней стороне бедра, дразня предвкушением. Омега под ним снова стонет и начинает ерзать от нетерпения. Но Канда не позволит ему сейчас форсировать события. На краю сознания мелькает воспоминание о последнем сексуальном опыте парня, но Канда не даст и шанса думать о чем-то плохом. Он еще немного дразнит покрасневшую кожу, а потом резко накрывает давно уже требующий внимания член ртом. Аллена подкидывает над сознанием, и он вцепляется в простыни что есть силы. Ему до судорог хочется толкнуться глубже, но ставшая железной хватка на бедрах предупреждает его о том, что Канда сам будет решать, как доставить ему удовольствие. Он проводит языком по припухшим губам и обращает взгляд на темную макушку между его ног. Канда ловит взгляд, следя за реакцией, и усмехается, выпуская добычу, когда Аллен уже просто полыхает от смущения. Он удовлетворенно заглатывает снова и начинает глубоко и сильно сосать. Через пару-тройку движений Аллен отталкивает его голову руками, а потом притягивает его к своему лицу, порывисто целует и протяжно стонет в этот поцелуй.
– Хочу тебя… – шепчет он, и Канда тянется к прикроватной тумбочке, сшибает что-то, упавшее с негромким стуком, и цепляет верхний ящик.
Через пару мгновений заднего прохода касаются прохладные скользкие пальцы, быстро согревающиеся в узком пространстве. Канда отрывается от его губ, заставляет откинуться на подушки и возвращается к члену, параллельно разрабатывая анус пальцами. Если бы у мальчишки была течка, он бы давно уже засаживал ему до звездочек в глазах. Но теперь смазки мало, и лубрикант пришелся как никогда кстати. Раз за разом касаясь простаты, Канда всматривается и вслушивается в отдающееся тело. Вид настолько будоражащий, что его не хватает на более тщательную подготовку. Он вытаскивает пальцы и тут же заменяет их своим членом, медленно входя. Аллен прогибается в пояснице, а Канда подхватывает его колено, устраивая на своем плече, и медленно продолжает входить, пока не доводит их обоих до упора. Они замирают, тяжело дыша, пытаясь справиться с накаляющимися ощущениями и эмоциями. Наконец Аллен поддается чуть назад, и Канда тут же ловит это движение, следуя за ним. Он начинает размеренно входить, заставляя Аллена сбиваться со стонов на рваные всхлипы, постепенно наращивая темп. В узком проходе так обжигающе тесно и хорошо, что Канда еле сдерживает себя, чтобы не причинить ему боль. Аллен послушно поддается навстречу, мысленно прося о еще большей близости, чем возможно, и Канда все-таки не выдерживает. Он ускоряется, двигаясь во всю длину, и порыкивает от удовольствия и нетерпения, а Аллен вскрикивает, не в силах сдерживать рвущиеся наружу стоны блаженства. На пике оргазма Канда вцепляется зубами в основание шеи Аллена с левой стороны, и тот захлебывается криком. Заостренные клыки легко прокалывают кожу, но почти не приносят боли, теряющейся в наслаждении. Яд медленно проникает в тело, и Аллен почти физически чувствует сплетающую их воедино нить-связь. Канда снова прикусывает только что оставленную метку и слизывает выступившие капли крови. Смешавшись с ядом, кровь чуть слышно сладкая и настолько опьяняюще ароматная, что он не выдерживает, опять утыкаясь в шею носом, и расслабляется, вытягиваясь на Аллене. А тот жмурится от блаженства и вновь запускает пальцы в шелк волос Канды. Дыхание постепенно выравнивается, и их обоих накрывает оглушающее чувство единения. Не нужно больше никаких слов и взглядов, все их чувства сейчас слиты воедино и свободно курсируют от одного сердца к другому. Чувство завершенности, целостности превалирует над всеми, и они оба улыбаются: наконец-то. Аллен быстро проваливается в сон, а Канда лениво скатывается с него, устраиваясь рядом, и еще долго разглядывает потолок, анализируя новые чувства.
