– Извини, Тая, я не могу дать тебе отгул на эти дни. Сегодня ночью в баре произошла драка и пострадали наши ребята.

– О, господи! Что случилось?

– Гости напились и что-то не поделили между собой. Косте попало по голове бутылкой, Наташа вывихнула ногу!

– Какой ужас!

– Не то слово! Мише чудом не сломали нос! В нашем заведении впервые случается подобное. Наташа ведь взялась подменить тебя на эту неделю, но с её ногой… Не знаю, когда она теперь появится здесь. И захочет ли вообще! Я звоню тебе сообщить, что нам нужны люди. И немедленно. Ты работаешь без договора, у тебя нет никаких обязательных отработок в случае, если захочешь уйти. Я придержу за тобой место до завтрашнего утра, Тая. Решай: ты остаешься у нас, или уходишь на другое место? Помни, что за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Я буду ждать твоего звонка завтра в это же время.

«Отличные» новости. Я немедленно набираю Наташу. К счастью, чувствует она себя хорошо, но врач настоятельно рекомендовал воздержаться от пеших прогулок и пару неделек стараться не тревожить лодыжку.

– А как там у тебя дела с новой работой? – спрашивает Наташа. Она что-то жует и настроение у нее, несмотря на случившееся, вполне оптимистичное. В отличие от меня. – Надеюсь, с чертовым подносом ходить не надо?

– Лена сказала, что мне нужно решить, остаюсь я в баре или ухожу. Здесь я на испытательном сроке и неизвестно, получится ли у меня остаться.

– В баре у тебя есть определенность, планшет, поднос и бесконечное количество высокомерных физиономий, которым ты должна под ноги персидские коврики стелить, – смеется Наташа. – Брось! Это же самая дерьмовая работа! Если есть возможность навсегда распрощаться с ней – дерзай!

– Ты уйдешь?

– Моя мама сказала, что вернусь я туда только через её труп. Сказала, что подыщет для меня какую-нибудь несложную работу в офисе. Но сначала мне нужно привести в порядок лодыжку. А что будешь делать ты?

– Пока в замешательстве.

– Слушай, я понятия не имею, где ты там себе местечко козырное откапала, но больше, чем уверена, что ты уже понравилась начальству. Тебе не стоит даже волноваться насчет работы. Она уже твоя!

– Хотелось бы верить. – Обвожу взглядом незнакомые стены. Они кажутся мне холодными и неприветливыми. – Наверное.

Единственный, кто счастлив моему присутствию здесь – Джерси. Он ходит за мной по пятам и даже отказывается выходить на улицу, когда я открываю перед ним стеклянные раздвижные двери. Он смотрит на меня так, словно боится потерять.

– Эй, парень, – опускаюсь я на корточки и глажу его черную и грустную морду, – что с тобой случилось? Вчера носился, как сумасшедший, а сегодня такой печальный.

Приготовив для себя кофе, я выхожу на террасу. Пес выбегает на улицу, мчится вниз к лужайке, но потом резко останавливается и оглядывается на меня.

– Обещаю, я буду ждать тебя здесь!

Неужели он настолько понимает меня, что после услышанного бежит в сторону леска, а уже через пару минут возвращается обратно?

– Все свои делал сделал? – спрашиваю я и потягиваю горячий напиток. – Чем предлагаешь заняться сегодня? Может, мы начнем с мойки окон? Знаешь, моя бабушка, затевая генеральную уборку, всегда начинала именно с мойки окон. Квартира у нее была небольшая, но именно окна отнимали большую часть моих сил. Особенно стирка и глажка тюли. – Джерси опускается и сонными глазами оглядывает расстилающуюся перед ним территорию. – О, нет, дружок! Слинять не получится! Я тут видела в гараже высокую стремянку. Не принесешь? Иначе, как мы будем снимать все эти дорогущие ткани?

Когда из колонок, вмонтированных в стены, начинает звучать песня из моего плейлиста в телефоне, настроение, подпорченное неприятными новостями, значительно улучшается. Я вооружаюсь всем необходимым, чтобы за сегодня помыть как можно больше окон и постирать шторы. Поначалу всё идет, как по маслу. За уборкой и музыкой я отвлекаюсь от насущных проблем, полностью посвящая себя наведению чистоты в чужом доме. С каждым отмытым окном стены кажутся теплее и, когда подходит очередь до самого большого и пугающего, я издаю протяжный вздох и смахиваю пот со лба. Оно вздымается к самой крыше и сюда нужна стремянка в три раза выше, чем та, которой я пользовалась всё это время. На часах половина шестого вечера и было бы лучше оставить эту работу на завтра. У меня болят руки, да и поясница постанывает, требуя заслуженный отдых.

– Ладно, – вздыхаю я, глянув на спящего у камина Джерси. – На сегодня достаточно мытья. Продолжим завтра, а теперь самое время принять душ и заняться ужином.

Надо же! Стоит произнести слово «ужин», как мохнатая морда тут же подрывается с места. Удивительный пес, ничего не скажешь!

В душе усталость проявляется сильнее. Горячая вода стекает по коже, старается расслабить мышцы, но мои мысли уже в завтрашнем дне. Я ведь даже и половины окон первого этажа не помыла, а впереди второй и третий… И это огромное в гостиной. С чего я взяла, что мне удастся навести чистоту в огромном домище за пять дней, чтобы оставить приятное впечатление у его хозяина? Если к пятнице я вычищу весь первый этаж – это будет настоящее везение, а коль оно меня редко навещает, то шансы мои получить это место весьма невелики. Так стоит ли надрываться, чтобы потом мне помахали ручкой, пожелав удачи в поиске работы?

Промокнув волосы полотенцем, я надеваю черную мужскую рубашку и закатываю рукава до нужной мне высоты. Я не люблю халаты и после душа предпочитаю надевать что-то свободное и легкое, чтобы тело дышало.

Джерси ждет меня в спальне. Натянув белые махровые носки, я спускаюсь на кухню, а пес послушно идет рядом.

– Может, просто сварим макароны? – спрашиваю я, открыв правую дверцу широкого холодильника. – Твой хозяин накупил столько продуктов, будто я какой-то жирный и вечно голодный великан. А мне вполне хватит и макарон.

Из колонок звучит неспешная и меланхоличная Young and Beautiful. Сейчас бы самое время врубить что-то безумное в духе Мерлина Мэнсона, чтобы не уснуть прямо посреди кухни, но такого в моем плейлисте с роду не водилось. Ставлю кастрюлю с водой на огонь и насыпаю корм в миску Джерси.

– Приятного аппетита, кавалер. Ты сегодня очень помог мне, знаешь? – Прячу упаковку обратно в нижний ящик, а потом поднимаюсь на носочки, чтобы достать до синей коробки с макаронами, которая стоит у самого края в верхнем шкафчике. Вчера я сама её туда поставила, а теперь мне не хватает роста и сил, чтобы вытащить упаковку обратно! – Будь другом, Джерси, притяни табуретку, – кряхчу я, нащупав коробку кончиками пальцев, – если не хочешь, чтобы я умерла от голода прямо на этом столе, потому что мне навряд ли хватит си-и-ил…

– Тогда, может не стоило так перетруждаться?

Я подскакиваю, вскрикиваю, спотыкаюсь о собственную ногу и если бы моя голова доставала до открытой дверцы шкафчика, я бы точно пробила углом собственный висок. Короткое мгновение и я оказываюсь зажата между ледяной столешницей и мужчиной, внезапно появившемся из неоткуда!

– Ян? – таращусь я на него в панике. Мое сердце громыхает в ушах, часто дышу ртом, будто только что совершила резкий старт. – Что ты… Что вы… Боже! Я же чуть не умерла от страха! Зачем так делать?!

– Этого не случилось бы, ответь ты на мои звонки, – отвечает он с кривой улыбкой. – Я хотел сообщить тебе, что заеду, но ты не ответила.

– Есть домофон! Есть звонок у двери! В конце концов, можно просто сжать кулак и постучать!

Мне всё ещё не хватает воздуха. Мое дыхание прерывистое и тяжелое. Я плавно опускаю веки, изо всех сил стараясь дышать ровно, но ничего не выходит. Момент внезапного появления Яна стоит в голове на репите и каждый раз я пугаюсь с новой силой.

Один.

Два.

Три.

Медленно открываю глаза, поймав успокаивающее дуновение ветра с запахом ледяной мяты. Серые глаза Яна следят за мной, а его губы слегка приоткрыты. Он наклоняется ко мне чуть ближе и всё во мне болезненно сжимается. Коротко дунув мне в лицо, он внимательно заглядывает в мои глаза и спокойной спрашивает: