Три ствола по-прежнему смотрели на меня, и вроде бы тут должна “вся жизнь пролететь перед глазами”, но мне почему-то почти ничего не вспомнилось из той, прежней жизни, разве что краешком — как ухаживал за будущей женой да как родилась дочка. Стремительные мысли были больше о том, многое ли я успел сделать, много ли крови предотвратил…

И вдруг пришло ясное осознание, что да, много, если даже не сейчас, то в будущем — из революции мы вышли куда сильнее, чем в моей старой реальности. Меньше было террора, меньше заруб с черносотенцами, меньше эксов, зато шире и плотнее сеть, больше людей, больше возможностей…

Остается надеятся, что Леонид, Борис, Исай, Егор, Савелий, Коля, Никита и многие другие поднатаскались за восемь лет и не профукают созданное.

Наташу и Митяя я обеспечил, им будет непросто, но что уж, жизнь продолжится и без меня, больше всего жаль, что не увижу нашего с Наташей ребенка.

— Вы позволите, я возьму очки, тут мелко? — я указал левой рукой на ящик стола. — Ну же, господин Раскин, чего вы боитесь?

— Берите, — бросил Азеф.

Под взглядом длинного я медленно выдвинул ящик, в котором вверху лежали очки и стоял пузырек с прозрачным притиранием. Ну что, смертнички, полетаем?

Держа флакон двумя пальцами за крышку, я поднял его над полом и показал боевикам, слегка наклоняя влево-вправо.

— Узнаете? — узнали, узнали, по глазам видно. — Правильно, гремучий студень. Надеюсь, никому не надо объяснять, что будет, если я его уроню?

Боевики остались неподвижны, Татаров отодвинулся к стене и бросил быстрый взгляд на дверь, Азеф было качнулся назад, но не сдвинулся с места.

— Вот, не желаете ли прочесть, интереснейшая рукопись “Как я руководил охранкой”, вам будет весьма полезно ознакомиться. Месяц как выкрали у автора, лично вам знакомого Сергея Васильевича Зубатова. Там и про вас есть, господин Татаров, и про вас, господин Раскин-Виноградов-Азеф. И еще про десятка два агентов и в боевой организации, и в ЦК, и в комитетах.

Я, конечно, блефовал, но в картотеке московской охранки было гораздо больше агентов-эсеров и некоторые имена я запомнил.

— Не выкручивайтесь, не получится. На основании показаний наших товарищей мы признаем вас провокатором и приговариваем к смерти, — попытался перехватить инициативу Азеф.

— Да-да. А вы объясните товарищам, откуда у вас деньги на эти дорогие костюмы, загулы в ресторанах, певичек. Сколько там вам положил Департамент полиции? Тридцать тысяч в год?

Азеф выхватил пистолет, но при этом сместился за спину длинному. Разумно, прикрылся от взрыва, в хладнокровии и сообразительности не откажешь.

Щелкнул взводимый курок, я еще раз взглянул в окно на солнце, успел увидеть в окне напротив красную дорожку, подмигнул самому молодому и улыбнулся.

— Да здравствует революция, уродцы.

Конец второй книги