Я ничего не могла с собой поделать. Я рассмеялась в лицо дьяволу.

— Ты чрезвычайно тщеславен.

— Одна из наших самых выдающихся семейных черт. Хотя, уверяю тебя, мое эго

вполне оправдано.

— Мне придется поверить вам на слово, ваше высочество.

Мы вальсировали по полу между другими парами, которые присоединились к нам, его шаги были ровными и плавными, когда он вел меня по кругу. Даже после импровизированного урока Гнева я беспокоилась, что пропущу шаги или наступлю ему на ноги, но его мастерства было достаточно, чтобы преодолеть любую из моих ошибок. Часть меня была разочарована. Если бы все прошло ужасно, это могло бы быть моим самым большим страхом в настоящее время.

— Принц Гнева довольно серьезен по сравнению с остальными.

— Вот что он делает — он преуспевает в войне и правосудии. Оба серьезных

вопроса. И именно поэтому никому из нас не нужно беспокоиться о грязных деталях управления. Я сдвинула брови. — Это царство разорвало бы себя на части, если бы он не запугал его до подчинения.

— Я не уверена, что понимаю. — Гордыня развернул нас, пока я не увидела Гнева,

прислонившегося к мраморной колонне. Его маска была сдвинута назад, и его взгляд следил за каждым шагом, за каждым скольжением по бальному залу.

Он не выглядел ни довольным, ни рассерженным, но было что-то в выражении его лица, что заставило меня подумать, что это так… ревность. Гнев опустил руку, скользнув по моему позвоночнику, без сомнения, намеренно разжигая раздражение Гнева. Я наступила ему на ногу и внутренне улыбнулась, когда он поморщился.

— Он, дорогая моя, и есть равновесие. И обычно это единственное, что стоит

между нами и полным уничтожением. Гнев — это беспристрастное правосудие, ставшее плотью. Его боятся, потому что он без колебаний приводит приговор в исполнение, вершит правосудие над теми, кто заслуживает наказания. Если он должен отправить кого-то в Острог Вечных мук, то, что смертные считают своей версией Ада, это не имеет никакого значения.

До сих пор никто не говорил о смертных душах, посланных сюда.

— Где это находится?

— Это восхитительно, что ты думаешь, что я скажу тебе. Ты спрашивала Гнева?

Я слышала, и я была совершенно уверена, что он сказал что-то об острове у западного берега.

— У меня сложилось впечатление, что именно такой должна быть твоя роль.

— Правила веселее, когда они нарушаются. — Он приподнял плечо. -

Делегирование полномочий также является частью управления, не так ли?

Прежде чем я успела ответить, он снова провел нас по комнате, его движения были плавными, грациозными и властными. Поняв, что ему больше неинтересно говорить о власти, я сменила тактику. Я подождала, пока мы отойдем достаточно далеко от других пар, затем тихо сказала:

— Я знаю, что это личное, но хотела выразить свои соболезнования.

Гордыня напрягся под моим прикосновением. Я сомневалась, что заметила бы это, если бы мы не танцевали, и именно поэтому я хотела затронуть эту тему во время танца.

— Потерять кого-то, кого ты любишь, — продолжила я, когда он ничего не сказал, -

это ужасная боль. Я бы не пожелал такого своему злейшему врагу.

— Поскольку я уверен, что мои братья и я числимся среди тех, кого вы считаете

врагами, мне приятно это слышать.

Это было правдой лишь отчасти, но я не стала его поправлять. При следующем вращении по танцполу его маска соскользнула, открыв рот. Небольшой диагональный шрам пересекал его верхнюю губу и заканчивался чуть ниже нижней. Я видела его раньше и надеялась, что учащенное биение моего сердца было ошибочно принято за увеличенный темп, который он использовал, когда мы продолжали танцевать.

Мы скользили ближе к краю танцпола, приближаясь к нише, скрытой рядом с большими папоротниками в горшках. Как только мы подошли к нему вплотную, я развернула нас и потащила его в темное место, подальше от любопытных глаз. Я не могла видеть его полного выражения лица, но услышала его резкий вдох, когда прижала его к стене и приблизила губы к его уху.

Не нуждаясь в дальнейшем поощрении, он стянул свою маску и бросил ее на пол, затем принялся за работу, снимая мою, ошибочно приняв наше нынешнее положение за то, чем оно не было.

Реакция, на которую я надеялась.

— Твой брат думает, что ты развратник. Слишком пьян от вина и любовников,

чтобы беспокоиться о чем-то важном. — Я отодвинулась достаточно, чтобы изучить его. В его чертах появилась настороженность. — И все же этим утром ты водил своих охранников по территории Дома Гордыни, выглядя совсем не пьяным.

— Прошу прощения? — Он изобразил замешательство, как опытный актер. Я

заметила, что он не ответил прямо на мой вопрос, давая ему возможность избежать лжи.

— Я здесь для поцелуев, а не для допроса. Если тебе интересно поговорить, я

могу найти более интересные темы.

Он приблизил свой рот к моему, и я остановила его, приложив ладонь к груди.

— Позвольте мне говорить более четко, ваше величество. Не стой здесь,

притворяясь, будто я не помню, что именно ты заставил меня слезть с лошади. Почему ты так долго держал меня в заложниках в своем доме? Это было для того, чтобы скрыть, сколько охранников патрулирует твою территорию?

— Ты не можешь ожидать, что я поделюсь информацией с другим Домом.

— Отлично. Ответь на это за меня. Почему ты скрываешь тот факт, что ты далеко

не так пьян и горд, как тебе хотелось бы, чтобы другие думали?

— В принципе, я редко показываю кому-либо свое истинное лицо. Тебе было бы

разумно сделать то же самое.

Мой взгляд остановился на его шраме. Я сомневалась, что это была единственная причина, по которой он решил спрятаться.

— Ты не появился в монастыре той ночью; ты овладел Антонио. Чтобы сохранить

анонимность?

— Разве ты не должна спрашивать о проклятии?

Знакомая тактика отвода демонов: отвечать на один вопрос другим.

— Я знаю, что мое рождение ознаменовало конец твоего проклятия.

Следовательно, у тебя должны были быть другие причины скрываться.

Его гнев вспыхнул. Мой удар по его гордости достиг своей цели.

— Я не прятался. Я был занят другими делами.

— Ну, хотя я уверена, что мы могли бы говорить по кругу целую вечность, я не

оттаскивала тебя в сторону для приятной беседы

— Тогда давай перейдем к самой веселой части. — Гордыня провел рукой по моему

силуэту и медленно прижал меня, остановившись у моего бедра. Его брови изогнулись. — Что у нас здесь есть?

— Мой кинжал. — Я усмехнулась, когда он резко отпустил меня. — Самое

интересное вот в чем. Я пересеку твои земли дважды, в выбранное мной время и дату, без какого-либо вмешательства со стороны тебя, твоих охранников или любого, кто называет Дом Гордыни или круг их Домом.

— Почему я должен соглашаться на такую сделку?

— Потому что я знаю один из твоих секретов.

— Мои таланты в спальне уже широко известны.

Его поддразнивание было еще одной попыткой отвлечься. Я загнала его в угол, и он показывал зубы, улыбаясь, как будто его это не беспокоило. Я поняла, откуда взялся термин «дьявольская забота». Гордыня идеально излучал беззаботное отношение. Подозрительно.

— Я не расскажу твоему брату о сонном корне. У тебя определенно достаточно

сил, чтобы вырубить целую армию. И это, ваше высочество, звучит как информация, которую вы отчаянно хотели бы сохранить при себе. В отличие от тех талантов в постели, которыми ты хвастаешься.

Его взгляд был жестким, расчетливым. Мускул на его челюсти дернулся, когда он кивнул головой в знак согласия.

— Хорошо.

— Тебе нужно будет быть более конкретным.

— Ты можешь пересечь мои земли

дважды, без каких-либо проблем со стороны тех, кто называет мой круг своим. В обмен ты не расскажешь моему брату о моем корне сна. — Он свысока посмотрел на меня. — Удовлетворена?

— Больше, чем вы можете себе представить, ваше высочество.