Что указывало на то, что она прятала свою дочь от другого принца.

В мои мысли закралось новое подозрение. Эта история была похожа на другую, которую я слышала. Та, в которой участвовали Ла Прима Стрега и ее дочь. Ходили слухи, что Первая ведьма прокляла дьявола, потому что ее дочь влюбилась в него, и они отказались расстаться друг с другом.

Была ли Матрона Проклятий и Ядов на самом деле Первой Ведьмой?

Если это так, и она прокляла дьявола, и я хотела знать, почему она в настоящее время находится в замке Гнева, выдавая себя за кого-то другого. Он должен знать, кто она на самом деле. Это означало, что он также знал, что она сделала с его братом, и объяснил бы их ненависть и историю. Так почему же тогда он хотел сохранить ее секрет, если она не знала одного из его? И если это было так, то это должна была быть тайна настолько темная, что он был готов заключить сделку с заклятым врагом.

Учитывая то, что он сделал, чтобы спасти меня, это не казалось таким уж невероятным.

***

— Дочь Луны. Леди Фауна. — Селестия открыла свою дверь прежде, чем я

закончила стучать. Я спрятала улыбку. Гнев будет в ярости, что она так быстро ответила. — Чем я могу быть вам полезна?

— У меня есть несколько вопросов. О проклятиях. — Ее восторг казался искренним.

— Во что бы то ни стало. Вы пришли в нужное место. Входите.

Я вошла в комнату башни и сразу же почувствовала приятный аромат трав и масел. Я проглотила укол тоски по дому, внезапное напоминание о том, как бабушка Мария делала волшебные свечи на нашей маленькой семейной кухне. Моя семья была в безопасности. И я бы закончила то, что намеревалась сделать, и вернулась, чтобы создать с ними больше счастливых воспоминаний. Скоро.

Я заставила себя вернуться в настоящее. Селестия пересекла комнату и сняла книги и кастрюли со стульев, освобождая место для нас, чтобы мы могли сесть за ее стол для приготовления пищи. Пока она это делала, мое внимание переключилось на предметы, которые я пропустила во время своего первого визита.

У матроны в коллекции были еще более странные и любопытные вещи. От закупоренных банок, наполненных моргающими глазами, до корзин с птичьими клювами, одна из которых переполнена когтями, а другая наполнена перьями. Горшки с мазями, бальзамами, лосьонами всех видов.

Птичий череп с вырезанными на нем рунами лежал поверх стопки книг в кожаных переплетах.

Она заметила, что привлекло мое внимание, и кивнула в ответ.

— Вороны символизируют многое. Смерть, исцеление, плодородие. Мудрость.

— А руны? — Я подошла ближе, но не прикоснулся ни к резьбе, ни к останкам. Если

бы она была Первой Ведьмой, она могла бы заколдовать черепа и послать их мне. Я не была уверена, пыталась ли она помочь, или моя теория была совершенно неправильной. Она могла быть именно той, за кого себя выдавала, и я собирала воедино кусочки головоломки, которые не подходили друг другу. — Они оживляют череп?

— Нет. — Селестия посмотрела на меня с подозрением. Если она была Первой

Ведьмой, то она была непосредственно рождена от богини. Я не была уверена, может ли она чувствовать такие эмоции, как Гнев, но я сделала все возможное, чтобы сохранять спокойствие.

— Они приходят ко мне, когда я медитирую над черепом. Я запечатлеваю то, что

ворон хочет, чтобы я увидела. Тайные символы могут быть могущественным союзником для тех, у кого магия в крови.

Фауна неловко заерзала, ее внимание было приковано к банкам, постукивающим невидимыми силами в дальнем конце комнаты. Я оглянулась на матрону и понизила голос.

— Можно ли их использовать для усиления источника?

— Для ведьм, да. Для тех, кто является Источником, нет. Тайные символы

проистекают из их сущности.

— Те, кто… ты имеешь в виду богинь.

Селестия кивнула, пристально изучая мое лицо.

Согласно легендам бабушки, богини были изначальным источником нашей силы, разбавленной со временем потомками Первой Ведьмы.

Я внимательно оглядела женщину с серебристо-лавандовыми волосами. Ее лицо было слегка изборождено морщинами, но не было никаких явных признаков ее возраста. Фауна упоминала, что ее вражде с Гневом было несколько столетий, а это означало, что она, скорее всего, бессмертна. Оттенок фиолетового в ее волосах также не ускользнул от моего внимания. Он был того же цвета, что и моя татуировка с Гневом, а также, когда я увидела луччикаре, слабую ауру, окружающую людей.

Я не могла сказать, было ли это волнение или страх, пульсирующий в моих венах.

— Поэтому, если ведьма использует тайные символы в своих заклинаниях, это

увеличивает силу этого заклинания.

— Правильно.

Я перевела взгляд на Фауну, которая теперь, прищурившись, смотрела в котел. — Может ли кто-нибудь зачаровать череп и отправить сообщение? Возможно, принц Ада или ведьма.

— Все возможно; осуществимо ли это — другая история. Те, кто знает тайные

символы, могли бы сделать это. — Селестия жестом пригласила меня сесть. — На кости были вырезаны какие-нибудь символы? Я покачал головой. — Тогда я сомневаюсь, что принц демонов или ведьма были ответственны за это. Скорее всего, это был кто-то гораздо более близкий к Источнику.

Кто-то вроде Первой Ведьмы. Я старалась дышать ровно, не желая никого предупреждать о своих повышенных эмоциях. Если Селестия была Первой Ведьмой, а ее дочь была проклята, это означало, что первая жена дьявола все-таки не умерла. И если она действительно жила, то я определенно была права насчет того, что ведьм на моем острове убивали по другой причине.

Той, которая не имела ничего общего с дьяволом, ищущим невесту.

И все, что связано с местью.

— Леди Эмилия? — Фауна ворвалась в мои спиралевидные мысли. — Не вернуться

ли нам в главный дворец?

— Да. — Я встала, затем развернулась лицом к целительнице. — Последний вопрос.

Проклятое Дерево. Мне говорили, что оно исполняет больше, чем желания, что

оно предлагает знания. Как можно было бы получить информацию вместо желания или проклятия

Внимание Фауны метнулось ко мне, как стрела, но я проигнорировал это. Селестия прищурила глаза.

— Вырежь истинное имя того, о ком ты ищешь информацию, на сундуке. Затем

возьми один лист с дерева. Будь осторожна, когда делаешь это — листья хрупкие, как стекло. Когда ты пожелаешь узнать правду, сломай лист в присутствии того, чье имя ты вырезала.

Я подумала о Первой Ведьме, о легендах и баснях, которые нам рассказывали. Никто никогда не называл ее по имени.

— Что, если я не уверена в истинном имени этого человека? Будет ли его

название работать?

— Имена обладают силой. Титулы — это демонстрация власти. Одно можно взять

или отдать по прихоти, другое — нет. — Селестия улыбнулась так, что мои нервы были на пределе. — Что-нибудь еще, миледи?

То, как она произнесла «миледи», убедило ее в своей правоте. Это был титул вежливости, что-то данное, что имело мало значения за пределами этого царства. Мое имя было другим. Помимо моего имени, я была бы здесь только принцессой или леди. На своем острове я навсегда останусь Эмилией Марией ди Карло, если не выйду замуж. И только моя фамилия изменится, никогда не имя.

— Нет, спасибо. Вы были очень… информативны.

25

Я осторожно положила еще одну книгу на пол. Небесный двойник личного Ада Гнева, выглядел так, словно по его радужным полкам бушевал шторм. Я схватила еще один древний том и пролистала его, помня о тонких страницах.

Все книги в этой библиотеке были написаны на латыни, так что я понимала большую часть того, что в них было. Не то чтобы это помогло моей ситуации.

— Кровь и кости.

Еще один гримуар, еще одно разочарование. Не было никаких записей о Первой Ведьме, хотя это могло быть связано с тем, что я не знала ее настоящего имени. В Палермо Гнев сказал что-то вроде «Первая ведьма, как вы ее называете», что означало, что князья демонов знали ее не под этим именем. Если я не смогу найти что-нибудь в ближайшее время, мне придется спросить его. Чего я предпочла бы избежать по нескольким причинам. Во-первых, если бы он знал, что Ла Прима была здесь и укрывал ее, я не была уверена, что он не помешал бы моим усилиям раскрыть эту тайну.