– Вот же блин… – едва сдержался от мата Артем. – Я же тут от нетерпения изведусь…
Пришлось смириться, и теперь молодой капитан места себе не находил, как неприкаянный бродя по рубке «Петрограда» и натыкаясь на кресла экипажа. На корабле остались только врач, инженер, канонир и навигатор – Бора тоже не пустили вниз. И стажеры, конечно, их никто брать с собой и не собирался, пусть опыта сначала наберутся.
На большом голографическом экране отображалось происходящее с тремя экспедициями, которые возглавили Карл фон Бревен, Леонид Мохов и Моисей Шапиро, пилотировать малые летательные аппараты, исключая истребители и штурмовики, умели все члены экипажа. Каждого офицера сопровождало по пять десантников. К сожалению, погонщиками являлись только двое из них, поэтому отделения боевых дроидов имелись всего на двух челноках. Первый отправился в почти уничтоженный Санкт-Петербург, второй в мало поврежденный Томск, а третий в окрестности Лондона, где тоже нашлись несколько относительно уцелевших городков. Соломону Моисеевичу, командовавшему последним, строго-настрого приказали не рисковать ввиду отсутствия дроидов. Терять людей небольшому экипажу было никак нельзя, новых поди еще найди.
Артема прежде всего интересовал родной город, поэтому он переключил экран на челнок, который вел Карл Генрихович. Под днищем космолета проносилась поверхность Земли, леса, поля, озера и реки, вот только людей нигде не было видно, словно и не усеяно все вокруг следами их деятельности. Иногда попадались дороги, обочины которых были забиты проржавевшими машинами разных марок. Возле самого большого автомобильного кладбища фон Бревен приказал задержаться и просканировать местность. Как ни удивительно, не удалось обнаружить ни одного трупа или хотя бы скелета, что выглядело довольно странно, возникало ощущение, что кто-то намеренно убрал тела, которых после ядерной войны должно было остаться немало. Никто не понимал, что это может значить.
– Слышь, Француз, я ни хрена не врубаюсь… – пробурчал Бор, лохматя себе ежик светлых волос. – Люди-то где?..
– А я знаю? – пожал плечами Артем. – Сам в полной растерянности. Гляди, машины все пустые, радиацией шмонит только так, и… никого. Если и в городе так будет, то я не знаю, что и думать…
– Это действительно очень странно, – вмешался в разговор Кирилл Владимирович, краем глаза отслеживая какие-то столбики цифр на экране, он, как единственный инженер в экипаже, тоже остался на борту. – Похоже, кто-то после уничтожения населения позаботился убрать трупы. А это может значить только одно, по моему мнению.
– Что? – подались вперед ребята.
– Подготовку местности к колонизации. То есть войну устроил кто-то извне, и этого кого-то совершенно не интересовали люди, но при этом очень интересовало жизненное пространство. Несколько соседей Таоры несколько раз устраивали такую аннексию, два раза даже уничтожили имперские колонии, но рейд имперского флота, после которого заинтересованных в жизненном пространстве лиц в живых не осталось, заставил остальных отказаться от таких способов. Здесь вполне могло произойти что-то в этом духе.
– Могло, – вынужден был признать Артем, хотя делать ему этого очень не хотелось. – Но могло и что-то другое.
– Пока не стоит делать выводов, мы слишком мало знаем, – не стал спорить Кирилл Владимирович, прекрасно понимая состояние молодого капитана, все еще надеющегося на что-то.
На экране тем временем показались развалины предместий Санкт-Петербурга. Челнок приближался к городу с юго-востока, и вскоре Артем узнал проспект Большевиков, точнее то, что от него осталось. Некоторые здания частично уцелели, но большей частью вместо них были груды битого кирпича и бетона. Сам юноша вместе с матерью жил на севере, в нескольких сотнях метров от метро Академическая.
– Ну что, Карл Генрихович, есть хоть какие-то следы людей? – поинтересовался он.
– Нет, – хмуро ответил полковник. – Никаких. Сканеры вообще не улавливают наличие биоматерии с человеческим ДНК в городе, даже на кладбищах, возникает ощущение, что кто-то вырыл трупы и увез. Глупость какая-то. Ладно, я понимаю, что можно вывезти тела недавно погибших, но старые-то захоронения тревожить зачем?! И как? Сами смотрите! Могилы не разрыты! Но при этом пусты.
Челнок как раз пролетал над кладбищем. Фон Бревен оказался полностью прав – могилы выглядели не потревоженными, однако в них ничего не было, никаких останков, даже следов органики не нашлось. Артем ошалело помотал головой, пытаясь понять, как это возможно. Кто мог такое устроить? Зачем? И каким образом? Ответов на эти вопросы не было.
– Карл Генрихович, я хотел бы посмотреть, не уцелел ли дом, в котором я жил, – попросил Артем, ему почему-то мысль о своей квартире не давала покоя.
– Я бы тоже посмотрела… – произнесла до сих пор молчавшая Алевтина Сергеевна, появления которой в рубке никто не заметил, она пришла в момент, когда общее внимание было приковано к экрану. – Может, дома что-то сохранилось…
– Неизвестно какой вариант истории здесь реализовался, – покачал головой Странник, покосившись на свою мать-немать. – Скорее всего не мой, но и не ваш. Надо сначала проверить. Поэтому простите, но вас, как и остальных женщин из экипажа, никто вниз не пустит, пода местность не разведана как следует.
– Ясно, – помрачнела она.
Артем повернулся обратно к экрану. Челнок, покуда он говорил с Алевтиной Сергеевной, добрался до центра города, от которого практически ничего не осталось. Груды непонятных обломков.
– Не могу понять, какое оружие здесь применили… – задумчиво потер подбородок Михаил Иванович, прищурив свои и без того узкие глаза. – Для ядерного разрушения слишком велики, разве что взорвать сразу десяток бомб. Такое, – он кивнул на экран, – свойственно скорее кварковым зарядам, но откуда они на Земле? Насколько мне известно, земные физики даже не приступали к разработке кварковой теории…
– А что сканеры говорят? – хмуро спросил Бор, которому больно было видеть останки родного города. – От кварковых же тоже какие-то следы остаются…
– Остаются, – подтвердил канонир. – Но очень быстро развеиваются. Уже через год-другой понять, что было применено именно кварковое оружие, невозможно. Да и радиация тут велика. Но вот разрушения? Нет, не пойму. Очень может быть, что уже после ядерных взрывов местность хорошо тряхануло землетрясением, причем как бы не двенадцатибальным. Надо уточнить у остальных челноков, что там в Томске и Лондоне. Если то же самое, то стоит осмотреть океанское побережье на предмет разрушений от цунами. Если всю планету с такой силой встряхнуло, то они обязательно должны быть.
Как ни удивительно, предположение Михаила Ивановича не подтвердилось. Томск почти весь уцелел, только стекла в домах повылетали, ему, похоже, досталось не более двух ядерных зарядов, да и те ударили не по центру, а по окраинам, где располагались военные заводы и ракетные шахты. От Лондона, как уже говорилось, ничего не осталось – неровная стекловидная поверхность, от которой так и шибало радиацией. Зато небольших городков в его окрестностях уцелело немало – их, судя по внешнему виду, вообще не бомбили. Вот только и в Сибири, и в Англии не нашлось ни единого человека, ни трупа, ни скелета. По просьбе Артема были просканированы ближайшие кладбища, могилы в которых тоже оказались пусты.
– Обалдеть… – помотал головой Бор, когда данные с обоих челноков поступили на «Петроград». – Это же шиза какая-то!
– Вы правы, что-то очень странное происходит, – покосился на навигатора не слишком понявший его сленг Кирилл Владимирович.
Некоторое время царило молчание, а затем Артем поднял голову к потолку и мысленно спросил по закрытому каналу:
– Дархон, а ты что думаешь по этому поводу?
– Пока ничего, – отозвался искин. – Есть одно подозрение, но озвучивать его рано. Однако предупреди народ, что нам, возможно, придется уносить ноги с этой планеты и из этой системы в ритме вальса. Но точно сказать ничего не могу. Подожди немного, мне не хватает информации для анализа. Как только получу нужные данные, проведу анализ и сообщу тебе выводы. Сейчас идет полное сканирование планеты на недоступном таорцам уровне, наш корабль оборудован, если помнишь, многим необычным для них.
