После ужина, – это что у нас с Чжувонищем, традиция сложилась? – идём к спортгородку.

Я восстанавливаюсь, но движения по-прежнему максимально экономные. Вот интересно, это навсегда со мной?

– Тебя немножко обманули, – выдаёт секреты ЧжуВон, – но обижаться нет смысла. Со всеми так делают. Дистанция на тот норматив была длиннее метра на полтора, чем положено. Поэтому ты и не могла догнать эту секунду.

Я подхожу к низкой, ниже колен, длинной горизонтальной трубе. Рядом такая же, но на высоте сантиметров двадцать. Здесь пресс качают. Перехожу на сторону обратную низкой трубе и сажусь на шпагат. Одной ногой на высокую перекладину. С усилием дожимаю себя до земли. Теперь корпус вперёд, назад.

ЧжуВон расширенными глазами смотрит с тем же видом: «Чего я ещё про тебя не знаю?».

– Хрень всё это. Метр туда, метр сюда. При беге это жалкие доли секунды. Магазин надо втыкать до положения лёжа. Вот что могло спасти отца русской демократии.

ЧжуВон смотрит непонимающе.

– Что такое «хи-рень»? – я сказал это по-русски, вот он и не понял, – Отец русской демократии это кто?

– А-а-а, – отмахиваюсь я, встаю и меняю ногу, – «Хрень» это ерунда, чушь. А «отец русской демократии» это литературный мем. Из русской литературы.

Выражение лица Чжувонища становится подозрительным.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Совсем тупой? Для тебя новость, что я русский язык учу? А как ты думаешь, я это делаю? В том числе, я читаю интересные русские книжки.

Это я легализую свои знания российских реалий. В том числе сленга, жаргонизмов и ругательств. Так, пора переходить на поперечный шпагат. От новых видов глаза пацака делаются, как у совы.

– Ты и так умеешь делать?

– Я же сказала, русскую литературу читаю! – раздражённо выкрикиваю я и через секунду валюсь на траву от смеха. Настолько обалделым становится его лицо при попытке понять, как русская литература может помочь освоить шпагат. Разбирает меня настолько, что несколько минут я повизгиваю и сучу ногами. Это опять ЮнМи резвится. И правильно. Уж больно тяжёлый день был, чтобы отказываться от возможности поднять себе настроение.

Конец три надцатой жизни.

Жизнь четырнадцатая. Параллельная

20 октября. Борт спецрейса Сеул-Париж авиакомпании «Эйр Франс».

Сеульское время 12 часов.

Полчаса как взлетели. Самолёт «Эйр Франс», что меня несколько удивило. Военным естественнее лететь бортом какой-нибудь своей компании. В общем-то, мне всё равно, какие заморочки сработали. Летим и ладно.

Что плохо, места у окна, то есть, иллюминатора, не досталось. Там генерал сидит, командир моей дивизии, кстати. Дальше адъютант и у самого прохода я. Вот такая понятная диспозиция. Понятная, но в данном случае бесполезная. Самый молодой с краю, чтобы легче было его гонять туда-сюда. Но в самолёте этот номер не проходит. Бродить по салону запрещено, если что нужно, зови стюардессу. А стюардессы здесь… о-о-о! Даже я от них глаз оторвать не могу, а у моих генералов и прочих полковников чуть слюнки не текут. Есть ещё у Франции, чем зажечь даже старый порох, если он ещё остался. Хотя не такие уж мы и старые. Глава делегации, генерал ЧхеМу, хоть и мой старый знакомый, но не по возрасту старый. По виду полтинника не пересёк, ему больше звание заставляет возраст набавлять. А надень он гражданский костюм, за сорокалетнего сойдёт.

Лететь больше двенадцати часов, так что отдохну, как следует. Хотя не так уж я и устал, несмотря на бешеный график. Меня больше утомила организационная трясучка перед отлётом. Приказы о командировке, выдача командировочных, куча инструктажей… хотя на самом деле на моей родине, оставшейся в другом мире, было намного хуже. Здесь я со своим корейским паспортом без визы могу посетить почти все страны мира. Все страны Европы, США, Канаду, Россию. Короче, из интересных мне стран не могу просто так въехать только в Китай.

Ещё раз с сожалением бросив взгляд на иллюминатор, за которым проплывали армады белых облаков, углубился в воспоминания. Надо прокрутить их внимательно, вдруг что-то забыл сделать или не заметил важного.

Следующая пара дней моего пребывания в части были не такими тяжёлыми, как сначала. Или втянулся, или нагрузка уменьшилась. Меня включили в общий распорядок дня. С утра зарядка с неплохим двухкилометровым кроссом… ха-ха-ха! Это я вспомнил те самые кроссы.

Поставили меня к новеньким, то есть, новобранцам. Душераздирающее зрелище, доложу я вам. Зелёные мальчишки, хотя некоторым сильно за двадцать, буквально зеленели лицом к концу. Подтверждали цветом лица свой статус.

– Командование решило использовать тебя для поднятия духа наших солдат, – оповестил меня ЧжуВон на старте, куда вышел батальон. Они колонной по шесть человек в ряду, мы чуть в стороне.

Меня в пределах видимости едят глазами поедом. Некоторые стараются выглянуть из-за головы закрывающего видимость соседа, кто-то наклоняется. Я про себя хихикаю, сержанты свирепствуют. Не знаю, не знаю… ребята без девчонок и так малость одичали, а тут им в глаза красотку звезду тычут.

Оглядываюсь на своего ординардца-ефрейтора… Ба! Что я вижу? Горделивая осанка, непроницаемое лицо, слегка задранный подбородок, руки за спиной. Легонько бью его ботинком о ботинок.

– Лицо попроще сделай… оппа, – насмешку в глазах не прячу.

Смотрит осуждающе, и вроде даже не шевелится, но ассоциация с надутым индюком истаивает. Так держать, ефрейтор!

Стартанули. Бежал с огромным удовольствием, давно не было возможности просто побегать, без всяких тренажёров. На половине дистанции колонна растянулась почти на полкилометра. Хотел было переместиться в хвост, чтобы подбодрить отстающих, но при замедлении бега вдруг замечаю, что голова колонны тоже замедляется, глядя на меня.

– Госпожа сангса, не отставайте, – командует ефрейтор. Раскомандовался.

Хихикаю при воспоминаниях. Не надо отставать?! Ну, так я прибавил. Сначала чуть-чуть, ребята за мной, я ещё, они тянутся. Обернув к ним смеющееся лицо, показываю язык и припускаю по-настоящему, на полную скорость, которую прямо требует всё тело.

К финишу первый, кто прибыл за мной, отстаёт метров на пятьдесят. Остальных еле видно.

– Разминайся, ходи, восстанавливай дыхание, рядовой! – командую тяжело дышащему парню, разворачиваюсь и припускаю обратно. Мне мало.

ЧжуВон остался с основной колонной, а я бегу мимо. Как бы за мной не развернулись, но нет. Всё-таки есть в армии дисциплина. Лёгкой и быстрой побежкой достигаю хвоста колонны. Чуть больше километра самый последний пробежал.

Слегка полноватый парень, уже не юнец, лет двадцати пяти. Видать просидел в конторе, запустил себя. Пристраиваюсь сбоку, посматриваю, оцениваю технику. Которой, вообще-то, нет. Обгоняю, обегаю вокруг, куда-то энергию надо девать!

– Ты чего отстаёшь? Мы уже до конца добежали…

Парень смотрит восхищённо и удручённо.

– Неправильно бежишь, поэтому отстаёшь. Смотри на меня! – бегу рядом самой экономной побежкой, – Руками сильно не маши! Колено чуть выше поднимай, и шаг длиннее делай. Не напрягайся сильно, ты не штангу жмёшь.

Делаю паузу, наблюдаю. Ага, и дышит не правильно.

– Вдох делай носом, выдох ртом!

Ещё пауза.

– Смотри на меня и беги в ногу со мной! – Я давно приноровился к этой медленной и очень не напряжённой для меня скорости.

Парень слушается. Бежим рядом в ногу, дружно топая. Догоняем ещё одного бедолагу.

– Пристраивайся! Держать шеренгу! Бежать в ногу! Левой! Левой!

До финиша я ещё троих подобрал. Всех загоняю в шеренгу и заставляю бежать в ногу. И мы в итоге уверенно финишируем, где я их не оставляю. Офицер, стоящий с секундомером у финишной черты, удовлетворённо щёлкнул кнопочкой.

– Не останавливаться! Ходить! – показываю, как восстанавливать дыхание.

Всех загоняют на плац выполнять комплекс упражнений. Несколько сержантов распределяются перед батальоном для демонстрации. Я с ЧжуВоном посередине. Мы – демонстрационная пара. Он показывает, я повторяю.