Предусмотрена продажа фотографий, постеров, футболок и прочего с моим изображением. Музыкальные записи, с моими песнями и не только. Доход – клубу. Заказчики приходят в кафе, кто-то из них обязательно захочет выпить кофе или сок. Короче, посещаемость кафе неизбежно подскочит.

Я выбил из СунОк скидку в двадцать пять процентов для дежурной смены клуба. Они ж целый день будут работать, им обедать надо. Кстати, они, СунОк и ГаБи, кажется, договорились о взаимопомощи. Официантки могут взять на себя оформление заказа, чтобы посетители не толпились. Дежурные, если нет заказчиков, а посетителей много, могут поработать официантками. А ещё ГаБи железно пообещала СунОк найти ей работников из числа фанатов. Офигительно! Эти никогда из-за шума по моему адресу не уволятся.

Реакция ГаБи меня обрадовала и озадачила. Отказа, понятное дело, я не ожидал, но и взрыва энтузиазма не планировал. Кажется, она считает, что клуб оседлает изрядный финансовый поток. Ук… не знаю, не знаю… по мне, так и копейки не помешают. Мы с сестрой решали проблему посещаемости кафе, но если параллельно клуб собственные финансы заимеет, то совсем здорово.

– Да, Мульча? – глажу эту чёрную заразу, вольготно расположившуюся у меня на животе.

– М-р-р-р-р…

За что я её люблю, всегда со мной соглашается.

– Вставать пора, Мульча…

И когда не соглашается, вон как когти выпустила, тоже люблю. А как не любить тех, кто протестует против идеи пойти мне поработать? Нахожу выход, мне размяться надо, и начинаю с пальцев ног. Потом ступни, а дальше всё-таки начинаю беспокоить Мульчу, делая упражнения на пресс и махи.

ГаБи.

Сидим, обедаем все вместе. Я, мама, Мульча и ГаБи. Шеф-командер моего фан-клуба интересная девушка. Среднего роста, несколько хрупкая, неидеального телосложения. Красивой или даже хорошенькой не назовёшь, но это по моим русско-европейским меркам. Насколько могу судить, пластику не делала. То есть, глубокую не делала. Глазки-то все правят, в Корее это как в России в салон красоты сходить. При этом даже по самым жёстким требованиям не уродка. В России прошла бы по категории «Третий сорт ещё не брак», а здесь симпатичная и даже хорошенькая. И характер есть, просто по глазам видно, в которых угадывается какая-то неуступчивость.

Время третий час дня. Мы с мамой нарочно задержали время обеда, и я ГаБи предупредил, что она у нас обедать будет. Вот сидим и обедаем. ГаБи не погнушалась моим диетическим меню, но для неё и себя мама и кимчхи поставила и соусницу заполнила.

– С непривычки моя диета кажется безвкусной, – предупреждаю я.

– О, ЮнМи! – кстати, стоило изрядных трудов убедить девушку отказаться от обращения «госпожа Агдан», – Вы можете меня песком накормить, я всё равно неделю счастливой ходить буду. Сама Агдан меня угощала своим обедом!

– Вот дурында… – я бурчу, а ГаБи пунцовеет.

– Юна! Сейчас получишь у меня! Веди себя прилично, – мама следит за дисциплиной не хуже тюремного надзирателя.

– ГаБи, прости, но ты и вправду… – с опаской кошусь на маму и пропускаю слово, – я тебя к себе в подруги тащу, а ты брыкаешься. Не хочешь, скажи прямо, будут чисто деловые отношения.

Я вдруг получаю неожиданное и приятное развлечение. Наблюдаю, как девушка краснеет и смущается. Будто я ей в любви признался, хм-м... Презабавное зрелище. Что-то пытается сказать и не может. Минуты через три, когда я уже добивал свой обед, а мама наливала мне пахучий чай, ГаБи промямлила:

– Я так сразу не могу. Мне надо привыкнуть.

После обеда в своей комнате учиняю ГаБи допрос. Показываю самые интересные места в чатах и форумах. Та подтверждает мои догадки.

– Про всех не скажу, но вот эти: (1**) и (2**) точно наши. Про (5**) уточню. Догадываюсь, кто это может быть, но надо проверить. А что не так?

– Всё так. Надо чем-то поощрить ребят.

ГаБи пожимает плечами.

– Пойдут деньги, можно будет премии выплачивать… ой, совсем забыла, – ГаБи лезет в свою сумку и достаёт толстую пачку визиток, перетянутую резинкой, – Вот. Здесь адрес вашего кафе, где можно заказать твой автограф.

Обсуждаем вопрос цен и объёмов работ. Вряд ли смогу надписать больше сотни за раз. И так-то рука отвалится. Значит, цену надо назначать такую, чтобы больше сотни заказов, в крайнем случае, двух, в неделю не было. Сходимся на диапазоне от двух до десяти долларов. Налоги ведь ещё платить придётся.

– Больше четырёхсот тысяч вон в месяц каждой дежурной девчонке платить трудно будет, – задумчиво говорит ГаБи.

– Продажа плакатов и прочей лабуды тоже что-то даст. А потом ещё что-нибудь придумаем.

– Что?

В ответ пожимаю плечами.

– Например, раз в месяц буду давать для вас концерт. Только для фанатов и бесплатно.

– Это замечательно, но… ЮнМи, мы про деньги, – ГаБи в замешательстве.

– Всё дело в организации. Во-первых, особая атмосфера. Непринуждённое общение со мной. Во-вторых, с десяток мест можно продавать за большие деньги. Скажем, долларов за пятьсот…

– Тысячу, не меньше! – безапелляционно заявляет ГаБи.

– Этим вы будете заниматься, но для начала не наглей. Вдруг и за пятьсот не купят. Если заявок будет многократно больше, тогда уж можно цену поднять. Я что хочу сказать? Эти деньги ваши, в фонд клуба. Кстати, безопасность и обслуживание гостей – за вами. Можно гостям соки и кофе бесплатно предоставлять.

ГаБи заводит глаза в потолок, шевелит губами, что-то вычисляет.

– Как ни считай, меньше пяти-шести тысяч долларов в месяц не будет.

– Замечательно. Одна тысяча – твоя. Давно пора тебя на зарплату сажать. Я сначала думала из своих платить, но так даже лучше.

ГаБи покраснела.

– Пятьсот хватит. Я – студентка, мне хватит. Родители счастливы будут. Мне на обеды у них денег выпрашивать не придётся.

– Хорошо. Но как закончишь учиться, сразу станешь моим официальным менеджером по работе с фанатами.

– Лучше официальным руководителем фан-клуба с правом заниматься предпринимательской деятельностью.

– Как скажешь, – спорить нет смысла, что в лоб, что по лбу.

Возникает пауза. Я прокручиваю в голове все наши наполеоновские планы. Всё должно получится. Вот только… непонятки с агентством могут возникнуть. Ладно, до Нового года я всё равно занят по самые… мне сейчас по пояс будет, поэтому концертов для своих пока не будет. А заказы на подпись мне и СунОк может приносить, если что…

Возвращаюсь к реальности. Ой, что это? ГаБи опять порозовела, ёрзает, смущается.

– Ты чего?

– Ой, мне, наверное, пора?

Какое-то время размышляю над этим вопросом. Есть ещё одно дельце… и желание пошалить.

– Раздевайся, – негромко командую я. А потом снова наслаждаюсь зрелищем разгорающегося костра, в который превращается девушка. И так смущённая, не знает, куда деваться и что делать, и тут такая двусмысленная команда. Вслед за полыхающим жаром лицом загораются уши, шея… интересно было бы на спину посмотреть. Но хихикаю строго про себя.

Сначала подумывал разыграть девушку, объявив, что я – лесбиянка (ментально-то я действительно, лесбиян, ха-ха-ха!) и что она мне нравится. Но это, во-первых, слишком жестоко, а во-вторых, неизвестно куда может завести. Кручинюсь, – такой крутой розыгрыш пропадает, – и говорю:

– ГаБи, ты меня разочаровываешь, – не удержался немного поинтриговать, – Я-то думала, что если я прикажу тебе броситься под машину, ты ни на секунду не задумаешься. А ты такую простую просьбу выполнить не можешь.

ГаБи решительно берётся за низ футболки. Вношу уточнения, отбрасывая в сторону всю двусмысленность.

– Я не лесбиянка, если что, – вижу, с каким облегчением она выдыхает. И дело пошло веселее. Для неё. Для меня, не знаю, то ли разочарован, то ли рад.

– Трусики не снимай. Мне просто глянуть на тебя надо. Считай это кастингом.

Заставляю её покрутиться, поднять руки, подвигаться. Краснеть не перестала, но, как я замечаю, спина всё-таки не порозовела. Хм-м, может, стоило всё-таки разыграть её? Ржу, как конь, но про себя, наружу вырывается только слабенькая улыбка.