«Это худшее занятие в моей жизни,» – думала Айя, возвращаясь домой с урока танцев. Она вновь и вновь вспоминала тот момент, когда Карлос, молодой темнокожий преподаватель-кубинец, окликнул её: «Кролик»! Она как раз отрабатывала новые соло-шаги в это время вместе с подругами, и вдруг это унизительное обращение, это несправедливое прозвище, эта кличка, совершенно не подходящая к ней! «КРОЛИК! Иди сюда!»

Карлос вытащил её в центр зала и поставил в пару с новичком, которого звали Костей. О, этот постыдный миг, когда ей хотелось бросить руку партнёра, выбежать из зала, скрыться от этой насмешки!

Айя и впрямь чем-то была похожа на мультяшного героя из советского «Винни-Пуха» – высокая, тоненькая, в круглых очках и с чуть припухшей верхней губой. Казалось, что она вот-вот поднимет вверх указательный палец и скажет что-нибудь, вроде: «Я» – бывают разные», или «А все потому, что кто-то слишком много ест!» А может быть, и промолчит, потому что «Кролик был очень воспитанным, и никто так и не узнал, что он думал на самом деле».

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу эти очки!» Айя стянула с себя ненавистные стёкла и чёткие очертания домов, деревьев и столбов сразу же превратились в однообразную серо-зелёную кашу.

Тот новичок, Костя, сначала не обратил внимания на то, как к ней обратился Карлос, только удивленно взглянул на неё, а потом вдруг уловил сходство и невольно рассмеялся. «О, это худший день в моей жизни! Глупый, глупый Карлос, откуда он вообще знает это слово на русском? Двадцать лет человеку, а всё мультики смотрит! Назвать её так перед новичком, который понравился ей с первого взгляда!»

Небо хмурилось. Вот, несколько первых капель дождя упали ей на лицо. Она шла по улице и с отвращением крутила очки в руках. «Всё, никогда в жизни больше не надену их!»

Ещё несколько месяцев назад Айя и не грезила о танцах и темнокожих латиноамериканских muchachos, (muchacho – (исп.) парень) двигающихся в зажигательном ритме. Сначала Линда, а потом и Алиса, две её лучшие подруги, записались в один из танцевальных клубов города, а потом подарили ей абонемент на день рождения. Ей ничего не оставалось, как пойти на занятия. Постепенно она втянулась, кое–что начало получаться, и она купила абонемент на второй месяц обучения уже сама.

Айя подошла к автобусной остановке и напряженно уставилась вдаль. «Интересно, а как я увижу номера автобусов?» Её подруги задержались в студии, чтобы посмотреть, как занимается продолжающая группа. На секунду Айе захотелось обратно в клуб, наблюдать, как Юля и Карлос пластично двигаются под музыку, выполняя замысловатые фигуры сальсы, а не стоять здесь под дождем, бессмысленно пялясь вдаль. В следующую секунду она пожалела о том, что так легкомысленно быстро дала себе обещание никогда в жизни больше не носить очки. «А как же я буду списывать с доски на уроках? Смотреть телик? Играть в компьютерные игры?» Она вспомнила рассказ давнего маминого знакомого о том, что зрение можно восстановить, что есть какие-то упражнения, гимнастика для глаз.

Прогремел гром, и на асфальт брызнули первые капли дождя. «Вот и ливень хлынул, – подумала Айя, прячась под крышей остановки. – Уже через час на улице будет зябко и прохладно». Она поёжилась и вспомнила, как закинула любимый зонтик с бабочками далеко на антресоли сегодня утром.

«Наверное, если автобус подъедет ближе, я всё же смогу разглядеть номер». Она приготовилась ждать. У неё было только два выхода – либо вернуться в студию, дождаться подружек и с ними добраться до дома, либо достать и надеть стекла снова. Она полезла в сумочку, чтобы удостовериться, что не сломала очки, бросив их без футляра. «Что же делать-то? Даже если я начну делать упражнения прямо сегодня, к завтрашнему дню я зрение не восстановлю. А завтра математичка как обычно напишет задачи на доске». Как вдруг услышала над ухом вроде бы знакомый голос: «Ты что, опять без зонта? Кого-то ждёшь?» Айя подняла голову и увидела над собой купол зонта и новичка-Костю, заботливо склонившегося к ней.

Линда танцевала. Она кружилась в танце, меняя партнёров, и наслаждалась своей плавностью, легкостью, грациозностью. В том, что она двигалась свободно и грациозно, у неё не было никаких сомнений – ей достаточно было кинуть быстрый взгляд на зеркальные стены, чтобы убедиться – да, она – самая привлекательная девушка в студии сейчас. Юля – преподавательница танцев – не в счёт. Да и Линда так любила Юлю в этот момент, что даже была готова признать её самой лучшей и красивой, за то, что та разрешила ей заниматься в продолжающей группе. Как жаль, что рядом нет Айки и Алисы! Очередная смена партнеров, и Карлос учит новым движениям, объясняя, как следует двигаться, и каких движений надо избегать. Разогретая танцем, Линда скользила и кружилась, скользила и кружилась, забыв о времени, забыв о том, что её давно ждет мама дома, об обещании вернуться пораньше и заняться уроками.

Ей нравился их просторный танцевальный зал, увешанный надписями «Habana» (Habana – (исп.) – Гавана, столица Кубы), «Copacabana» (Copacabana – (исп.) Копакабана, знаменитый пляж рядом с Рио–де–Жанейро, Бразилия, а также название всемирно известного ночного клуба в Нью–Йорке) и кубинскими флагами. Ей нравились огромные фотографии известных танцовщиц, висящие у входа в зал, и ей нравилось собственное отражение в зеркалах. В этот вечер, впрочем, как и во многие другие, она готова была танцевать всю жизнь подряд, не останавливаясь ни на секунду!

– Linda – это красивая по-испански, – Карлос говорил громко, пытаясь перекричать музыку, – Линда, ты – Latina (Latina – (исп.) латиноамериканка)? Она же только рассмеялась и продолжила танец. Её мама, татарка по национальности, обожала иностранные имена. Она чуть было не назвала сына Робертом в честь любимого актера, но вмешалась родня со стороны папы, и мальчик стал обычным Нурланом. Мама рассказывала, какую лекцию о традиционных казахских именах прочитала ей потом свекровь. Что же ей оставалось делать? Она согласилась на Нурлана. С девочкой мама действовала хитрее и проворнее. Она сразу записала её Линдой в роддоме, а потом уже было поздно что-то менять.

– Линда, приходи на сальсатеку завтра,– прошептал ей на ухо Максим, высокий парень, перед которым она всегда робела раньше. «Значит, я ему нравлюсь!» –обрадовалась Линда. Её длинные вьющиеся волосы выбились из хвостика и распушились, но она знала, что в этом каштановом нимбе волос она выглядит ещё очаровательней, ещё нежнее, ещё задорнее.

– Я сейчас не могу, приду в следующем году.

– Так тебе нет и шестнадцати? Тебе надо ходить на детские занятия.

Противный Макс. Он видит, что такие разговоры злят её.

– Меняйтесь! – прокричал Карлос, и Линда с удовольствием выпустила руку парня и перешла к новому партнеру.

Это был один из новичков. Он выглядел серьёзным и насупленным. Был сосредоточен только на том, чтобы не сбиться в шагах. «Эх, какая скука, когда партнёр смотрит только себе под ноги!» –подумала Линда.

– У тебя какое занятие сегодня? – попыталась завязать разговор она.

– Пятое! – гордо ответил партнер и, сбившись, всей стопой наступил ей на ногу. «Лучше бы молчал!» –с досадой подумала Линда, стоически перенося боль, и тоже сосредоточилась на танце.

–Линда, bonita, (Bonita – (исп.) красавица) а где же твои подружки? – опять прокричал ей через весь зал Карлос. Ах, Карлос, ах, эти длинные латиноамериканские ресницы, оливкового цвета кожа и глубокие чёрные глаза! Ради Карлоса она купила самоучитель испанского языка, и каждый день слушала диски, повторяя «Buenosdias! Quetal? (Buenosdias! Quetal? – (исп.) Добрый день! Как дела?)?»

– Карлос, а почему Линда не ходит на сальсатеки? – спросил Максим. «Ну почему этот Макс никак не успокоиться?» –поморщилась Линда.

– Маленькая ещё. Детям до шестнадцати к нам нельзя, – ответил преподаватель.