– Тем не менее, я настаиваю на том, что твоя теория неверна, – продолжал сильф.
– Да, безусловно, мы порой обращаемся к силам природы во время своих упражнений и медитаций. Это, в некотором роде, роднит нас с сидами[8]. Однако, ты решил пойти дальше. Ты придаешь солнцу – одному из космических тел, едва ли не божественный статус, что, откровенно говоря…
– Я слышал это не раз. Ты повторяешь эти слова снова и снова, будто я какой-то неуч, в которого ты хочешь их вбить.
Собеседник сильфа был его полной противоположностью. Пожилой мужчина, с всклокоченной бородой и бегающими глазами, походил со стороны на сумасшедшего, хватающего за руки случайных людей на улицах и выкрикивающего громогласные предостережения. Растрепанная серая роба висела на нем мешком и явно нуждалась в стирке, что, похоже, не слишком волновало ее обладателя.
– Я же, как и тысячи непонятых людей до меня, которых недалекие умы называли безумцами, продолжаю настаивать на своей правоте, и в этот раз, – перебил он, пытавшегося было вставить слово, сильфа, – ты, друг мой, меня выслушаешь.
Человек протянул вперед правую руку. На его заскорузлой, покрытой морщинами ладони засиял созданный из света шар. Глаза сильфа расширились от удивления.
– Так тебе удалось…
– Да! – встретившись с собеседником взглядом, сильф отшатнулся, словно в испуге. – Теперь ты видишь, Ридо? Теперь ты веришь мне?! После долгих лет неясности и боли мне удалось взять верх над слабым телом. Я, наконец, познал собственный разум, осознал природу своей новой силы. Я обращался к Солнцу, и оно…
Ридо положил руку на плечо друга. Его голос стал медленным, спокойным, в нем зазвучало сочувствие. Так обычно лекари и целители говорили с людьми, перенесшими много страданий.
– Друг мой, ты прошел через многое, как и другие маги. И я рад видеть, как ты, преодолев свою боль и страдания, сумел познать самого себя. Нет, погоди, не перебивай, – мягко одернул он Лорегу, желавшегояростно возразить. – Я лишь хочу сказать тебе, что твой успех не имеет отношения к вере или ее отрицанию. Можно долго обсуждать разум и веру. И то и другое, несомненно, важно. Слепая вера порой необходима, но если руководствоваться в своих решениях лишь ею и ничем другим, твоя жизнь превратится в пустыню, полную мракобесия.
– С другой стороны – лишенный чувств и веры холодный разум – это такая же пустыня, только ледяная, напрочь лишенная эмоций, без которых не может существовать ни одно живое существо. Нет смысла превозносить одно над другим. Посему, затеянный нами диспут принадлежит к числу тех, что могут длиться веками, и победителей в нем не будет. Теперь я это понимаю. Прости, что снова поднял эту тему. Мне и близко не представить, что выпало на твою долю после 'Серого Косаря' . Но ты нашел в себе силы справиться, научился жить дальше. Ты сам, а не… – резко оборвав самого себя, сильф продолжил. – Я лишь могу восхититься твоей волей и порадоваться твоим успехам.
Лорега поморщился, покачал головой, неопределенно махнул рукой и молча уставился на Арену.
А события там, как раз, набирали оборот. Находившийся в центре Арены скорпион, чье истекающее кровью тело к тому моменту, как булавками, было истыкано дротиками, перестал метаться, подобрался и, тихо шипя, замер в неподвижности.
Опытный охотник, возможно, заметил бы подвох. Он понял бы, что загнанный в угол зверь, к какому бы виду он не принадлежал, может быть вдвойне, втройне опасен. Идальго не были охотниками, они были воинами.
Один из них, с опустевшим колчаном на боку, спешился и, обнажив длинный меч, медленно и неторопливо, сохраняя приличествующую моменту торжественность, подошел к скорпиону, готовясь нанести последний удар, и в этот момент тварь быстрым рывком бросилась прямо на него. Подмяв под себя незадачливого палача, она разом защелкала челюстями и клещами. Двумя хлыстами засвистели в воздухе длинные хвосты.
Торжествующий рев толпы сменился многоголосым стоном, полным досады и разочарования. Остальные идальго мгновенно набросились на тварь. В воздухе замелькали клинки. В яростной попытке добраться до человека, скорпион резко сжал одной из клещей его меч, сломав его у самого основания. Чувствуя на лице дыхание твари, идальго из последних сил вонзил обломок в ее нижнюю челюсть. Дернувшись в последний раз, скорпион рухнул на песок Арены. Провожаемые восторженными криками, пополам со свистом, вскоре ее покинули и идальго.
Глава 5
Хуже спешащей на место событий толпы может быть лишь толпа, которая его покидает. Тысячи людей снуют вокруг, пихают, толкают друг друга в попытке поскорее разойтись по своим домам, в то же время, продолжая осознавать пережитое, переваривать, сохраняя его в уме или делясь с соседом, по существу, точно так же чувствующим себя участником произошедших событий, даже если он был простым зрителем.
Ридо и Лорега продирались сквозь толпу, при этом, как ни в чем не бывало, продолжая свою беседу, но уже на другую тему.
– Почему, по-твоему, нас собрали здесь? – говорил Лорега, жестикулируя и периодически выплевывая слова. – Впервые за много лет людей чуть ли не силой согнали на Арену. Нас отчаянно пытаются убедить, что никакой опасности нет, что, в свою очередь, значит, что она существует!
Ридо глубоко вздохнул. Очевидно, что подобный разговор был у них с Лорегой не первым.
– Хорошо, – сказал он немного усталым, но спокойным голосом, – и что же,
по-твоему, из этого следует?
– О Родриго можно сказать что угодно, – словно и не расслышав его, продолжал Лорега, – но он всегда был человеком действия. Если бы его поход был успешен, он бы давно уже вернулся обратно, и вместо Арены нас бы погнали на Дворцовую площадь, смотреть военный парад. А вместо этого тысячи людей, разинув рот, смотрели, как идальго расправляются с какой-то полудохлой тварью!
– Эта полудохлая тварь едва не прикончила одного из них, – спокойно заметил Ридо.
– Инстинкт, – отмахнулся Лорега. – Даже самый мирный зверь, если его загнать в угол, набросится на охотника. Неважно, – добавил он раздраженно. – Я говорю тебе вовсе не о том. От короля давно нет вестей…
– Думаешь, нам сообщили бы, если бы они были? – впервые перебил его Ридо.
– Да! – веско уронил Лорега. – Сообщили бы, будь вести добрыми. Я не говорю, что новостей нет вовсе. Это маловероятно. Но, если стоящие у власти не спешат похвастаться перед народом королевскими победами, это о чем-то да говорит. В отсутствие короля страной управляет королевский совет. И сейчас, поверь мне, они в полном замешательстве.
Между тем, толпа, покинув Арену, направилась к упомянутой в разговоре Дворцовой площади. По идее, на находящейся рядом с ней Рыночной площади она должна была разбиться на отдельные потоки, которые потом разойдутся по городским кварталам. Но неожиданно людская река наткнулась на плотину в виде перегородивших площадь солдатских отрядов. Казалось, здесь собралась стража со всего города. Ровными рядами выстроились пикинеры, встав прямо за перегородившими улицу рогатками. За ними стояли арбалетчики, положив на плечо взведенное оружие, которое они, судя по нервному виду, готовы были пустить в ход в любой момент. Перед солдатским строем с мрачным видом вышагивали офицеры, отдававшие резкие и отрывистые приказы. Движение толпы застопорилось. Люди начали пихать и толкать друг друга с еще большим рвением. Тех, кто силой пытался прорваться сквозь солдатский строй, грубо отталкивали назад.
Дождавшись своей очереди, Ридо и Лорега подошли к одному из офицеров, высокому мужчине, нервно подергивавшему длинные усы.
– Что происходит, капитан? – мягко и почтительно спросил Ридо.
– Проход к городским воротам и кварталу Нелюдей закрыт, – резко бросил офицер, – бросив на сильфа раздраженный взгляд, в котором читалось пренебрежение к одному из этих нелюдей и, одновременно, сильная усталость. – Потом попадешь домой, сильф.
