В эту книгу вошли рассказы и очерки разных лет. Одни из них ранее публиковались и прошли проверку временем, другие написаны совсем недавно и впервые представлены на суд читателей… Но общим для них является то, что их главные герои – люди военные: моряки, лётчики, десантники, ракетчики…

Первый раздел книги посвящён событиям Второй мировой и Великой Отечественной войн, 75-летие окончания которых отмечается этом году, а также славным делам советских и российских военных в последующие за Великой Победой годы и десятилетия. Все очерки и рассказы имеют под собой реальную, документальную основу. Лейтмотивом произведений является показ преемственности воинских традиций прошлого, хранимых и умножаемых современными воинами страны.

В разделе «На румбах Красного моря» рассказывается о героической обороне советской военно-морской базы на острове Нокра во время эфиопско-эритрейской войны 1989–1991 годов. Военные моряки, морские пехотинцы и моряки вспомогательного флота ВМФ сумели выстоять в условиях постоянных обстрелов и морской блокады и покинули базу только по приказу. А во время переворота в Адене в 1986 г. героические действия экипажа танкера Тихооокеанского флота «Владимир Колечицкий», имевшего на борту опаснейший груз – сотни тонн горючего, – позволили не только сохранить судно под артиллерийским и пулемётным огнём, но и участвовать в эвакуации советского персонала из охваченного гражданской войной города.

С горечью приходится сказать, что распад СССР в 1991 году не позволил по достоинству оценить эти подвиги наших людей.

Повседневная жизнь моряков в акваториях родных портов и в дальних морских походах знакома автору по личному опыту: в течение шести лет мне довелось служить судовым врачом в вспомогательном флоте ТОФ. По воспоминаниям тех лет написаны рассказы третьего раздела – «Будни белой бригады».

Раздел «Армейская бывальщина» может быть отнесён к жанру иронической прозы. Здесь показаны нюансы службы в частях ПВО, подмеченные автором во время прохождения срочной службы. Серьёзная служба в серьёзных войсках показана под несколько другим углом – со всеми её смешными сторонами, которыми так богата армейская жизнь в мирное время.

Зима 1942 года на Калининском фронте выдалась ветреной и морозной. Февральская метель белым саваном покрывала сожжённые деревни и сёла, завывала в одиноко торчащих печных трубах, заносила сугробами разбитую немецкую и нашу военную технику, неубранные трупы солдат на ничейной полосе.

После победного зимнего контрнаступления под Москвой обескровленные передовые части Красной армии, натолкнувшись на ожесточённое сопротивление гитлеровцев, встали в оборону.

Фронт временно стабилизировался, войска обеих сторон старались зарыться в землю, опоясались окопами и колючей проволокой, сапёры оборудовали блиндажи и дзоты. Войска пополнялись новой и отремонтированной техникой, постоянно подходившие маршевые батальоны пополняли части, понёсшие наибольшие потери в живой силе. Ни для кого не было секретом, что весной будет наступление.

Но на участке первого батальона 175-го стрелкового полка всё обстояло немного не так. В оборону батальона занозой вклинивался опорный пункт немцев, расположенный на небольшом холме с остатками зданий бывшей МТС и превращённый немецкими сапёрами за неделю в настоящую крепость.

Попытки батальона с ходу ворваться на холм на плечах недавно отступавших немцев окончились неудачей и большими потерями. Взвод, ворвавшийся было в немецкую передовую траншею и завязавший рукопашный бой, полёг полностью. Остальным пришлось отступить под массированным фланговым пулемётным и миномётным огнём подоспевшего к немцам подкрепления, унося раненых.

Теперь оставалось только углубляться в землю и готовиться к следующей атаке, ибо оставлять немцев в тылу наступающих войск было никак нельзя из-за опасности фланговых ударов. Но и наступать было уже фактически некому – жидкий ручеёк пополнения состоял в основном из возвращавшихся в часть после ранений красноармейцев. Взводами, в которых оставалось по десять-пятнадцать человек, командовали сержанты.

Идти в атаку такими силами против окопавшегося противника было бы самоубийством, поэтому командир полка, невзирая на понукания сверху, не торопился со штурмом, подтягивая отставшие за время наступления тыловые подразделения и пополняя запасы вооружения и боеприпасов.

Полуторку нещадно подбрасывало на разбитой танками колее грунтовой дороги. В кузове между ящиками с патронами, консервами и мешками с крупой сидели пятеро красноармейцев и лейтенант. Капитан – зам по тылу полка – расположился в кабине. Красноармейцы, подняв воротники шинелей, дремали, обхватив руками винтовки. Лейтенант – уже не молодой, лет сорока, – кутаясь в воротник полушубка и положив ППШ [1] на колени, внимательно смотрел по сторонам, запоминая ориентиры. По обочинам дороги валялось много разбитой немецкой техники и повозок, уже заметённых снегом. По сторонам от дороги торчали закопчённые печные трубы, оставшиеся от сожжённых немцами деревень.

Привычная уже картина фронтовых дорог…

Лейтенант Колесников до этого воевал на другом участке Калининского фронта в должности политрука разведроты. Разведывательная бригада, сформированная в Сибири, попала сразу в гущу наступления. Разведгруппы, направляемые за постоянно изменявшуюся линию фронта, несли большие потери. Сам лейтенант вернулся из последнего поиска с ножевым ранением в шею, потеряв убитыми при переходе линии фронта половину группы. После расформирования своей бригады был направлен в офицерский резерв и недавно получил назначение в первый батальон 175-го стрелкового полка…

Полуторка спустилась в небольшой овраг, подъехала к блиндажам штаба батальона, врытым в склоны и замаскированным сверху, и здесь остановилась,

Красноармейцев принял под команду старшина и повёл строем на кухню. Капитан и лейтенант Колесников прошли в блиндаж командира батальона. Открыв заиндевевшую дверь, вошли внутрь. Сразу пахнуло теплом «буржуйки» и сложным букетом запахов, состоящим из табачного дыма, мокрого шинельного сукна и оружейной смазки.

Комбат, молодой для своей должности парень, лет двадцати пяти, но уже с проседью в чёрных густых волосах, с капитанской «шпалой» в петлицах гимнастёрки и кавалерийских наплечных ремнях, сидел над картой в окружении нескольких лейтенантов и старшего сержанта. На груди капитана висела новенькая медаль «За отвагу».

Колесников представился, комбат дружески пожал ему руку и познакомил с другими командирами. Это были ротные, собранные для совещания. Присутствовал и старший лейтенант – артиллерист, командир батареи 76-миллиметровых полковых пушек, приданной батальону.

– Идёте в первую роту к лейтенанту Макарову, – приказал комбат, ознакомившись с документами Колесникова, – он без политрука уже скоро месяц воюет. А сейчас ознакомьтесь с обстановкой по карте.

Колесников вытащил из потёртой кирзовой полевой сумки новенькую карту, выданную в штабе полка, и вместе с ротным нанёс условные значки линии обороны и огневых точек.

После короткого совещания у комбата Колесников с командиром первой роты Макаровым на верховых лошадях доехали до расположения роты и прошли в командирский блиндаж. По дороге познакомились, поговорили, кто и где воевал.

Олег Макаров встретил войну старшим сержантом, помкомвзвода. Отступал с боями от самого Минска, попадал в окружение. Полк за это время дважды обновлял состав на переформированиях. Стал командиром взвода после краткосрочных фронтовых курсов младших лейтенантов, уже месяц как командует первой ротой. Прежний ротный убыл по ранению.