Том вздохнул, печально посмотрев на кружащих над морем чаек.
– Он был ранен там. В Кандагаре. Как оказалось, уже в третий раз. Нам сообщили, потому что он был в коме. Первые два раза он не соизволил поставить нас об этом в известность. А в этот раз Дэбби всё бросила и поехала к нему. Они вообще очень близки. Мне кажется, только её он подпускает к себе. Она его понимает. Она ухаживала за ним там, потом перевезла в Англию. Потом ездила с ним в Швейцарию, в санаторий.
– Но почему позор? – я вернула его к прежней теме, и он недовольно поморщился.
– Потому что он независим, он имеет смелость, а, по мнению нашей родни, наглость делать то, что считает нужным, и заниматься тем, что его интересует. Те два года было столько разговоров, пересудов, даже обвинений…
Том перевёл взгляд на меня и нехотя продолжил:
– Джеймс всегда был гордостью отца. Красивый, умный, независимый, окончил с блеском частную школу, потом экономический факультет Оксфорда, отслужил в армии при штабе в Лондоне. Потом включился в семейный бизнес и повёл дела весьма успешно. Прослыл плейбоем, был помолвлен с дочерью весьма влиятельного лица, пэра Англии. И вдруг расторг помолвку, всё бросил, и завербовался в армию, в Афганистан. Не в какие-то элитные войска, обычным пехотинцем. Семья была в шоке. Через два года вернулся после тяжёлого ранения, год – по госпиталям и реабилитационным центрам. Полностью восстановился, приехал сюда на Рождество и заявил отцу, что не собирается гробить свою жизнь, занимаясь финансовыми делами семьи, чем привёл его в отчаяние. После этого поступил в университет на исторический факультет. Снова с блеском окончил. Теперь занимается археологией. В прошлом году только три месяца провёл в Англии, ведя как раз такой образ жизни, как сейчас. А остальное время пропадал в экспедициях, на Дальнем и Ближнем Востоке, в Африке, в Латинской Америке.
– И какую тему он изучает? – поражённо воскликнула я.
– Пирамиды, – бесцветно ответил Том и взглянул на меня. – Яркая личность, правда?
– Аж глаза режет… – пробормотала я.
– Он скоро уедет, – с неожиданным удовлетворением произнёс Том. – И мы очень долго его не увидим. Не думаю, что он приедет на свадьбу.
Я перевернулась на живот и положила голову на соединённые руки, пытаясь осмыслить то, что услышала. Джеймс в каске и бронежилете с ручным пулемётом в руках? Джеймс в коме в военном госпитале? Джеймс в реабилитационном центре для ветеранов военных действий? Это не укладывалось в голове. Я мотнула головой и снова села.
– Не переживай так, Том. Я знаю, что у тех, кто был на войне, искажается восприятие реальности. Они меняются. Но это не значит, что он стал меньше любить тебя. Просто ему теперь сложнее проявлять свои чувства. Если ты будешь терпелив, то всё наладится.
– Мне уже нет до него дела, – с детской обидой заявил он.
– Надеюсь, что это не так. Потому, что однажды ему может понадобиться твоя поддержка. Он будет её искать, если почувствует, что ты можешь её оказать, что ты любишь его и распрощался с детскими обидами. Если он будет знать, что может поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной, понимаешь? Ведь в такой ситуации Дэбби вряд ли сможет ему помочь.
– Есть папа, – напомнил Том, взглянув на меня исподлобья.
Я рассмеялась.
– Ты же понимаешь, что бывают вещи, которые хочется рассказать брату, и не хочется, чтоб о них знал папа.
– Может, ты и права… – усмехнулся он. – Да, скорее всего ты права. В конце концов, он пережил такой ужас… Может, он так и не оправился от этого, но слишком горд, чтоб признаться в этом? Да, мне стоит подумать над этим. Спасибо, что подсказала.
Я заметила, что он успокоился и снова с беспечной улыбкой посмотрел вдаль, где синее море сливалось на горизонте с насыщено голубым небом.
Заботливая Беггинс положила в корзинку помимо сэндвичей с зеленью и беконом крупные персики, контейнеры со свежими овощами, половину зажаренной со специями курицы, маленькие маффины с черникой, термос с холодным мятным чаем и чуть запылённую бутылку красного вина. Я уже стала менять своё мнение о ней, тем более что по утрам она без напоминания ставила рядом со мной маленький кофейник и кофейную пару из тонкого фарфора.
Помянув её добрым словом, мы устроили пир, поглядывая на море и слушая крики чаек, потом лежали на уже разогретом песке, и подшучивали над тем, что теперь напоминаем двух откормленных, довольных жизнью тюленей. Потом снова купались.
– Жаль, что завтра нужно улетать, – проговорил Том ближе к вечеру, сворачивая покрывала, чтоб сунуть их в багажник. – Я бы с удовольствием повторил.
– Я тоже, – улыбнулась я, обнимая его. – Так что возвращайся скорее. А пока спасибо за чудесный день. Я никогда его не забуду.
Он с нежностью посмотрел мне в глаза и на сей раз не стал уклоняться от поцелуя.
Сэр Артур вечером не вернулся. Том сказал, что он часто остаётся в их доме в Лондоне, потому что дорога до Саффолка занимает почти два часа. Обед прошёл тихо и степенно. Говорила в основном тётя Роззи, Дэбби вставляла рассеянные фразы и явно думала о чём-то своём. Джеймс, который вернулся с пустошей с лёгким загаром, проявившемся на лбу и щеках, теперь задумчиво прислушивался к разговору тёти и сестры, и поглядывал на Тома. Я его, похоже, совершенно не интересовала, лишь пару раз он обратился ко мне с просьбой передать что-то со стола, и вежливо и отстранённо поблагодарив, снова забывал обо мне. Уже в конце обеда, когда подали десерт, он, наконец, обратился к Тому.
– Что тебя несёт в Гонконг? – неожиданно спросил он. – Там всё спокойно, дела идут. Новых сделок не намечается.
– Я хочу убедиться, что всё так, как выглядит, – спокойно ответил Том.
Джеймс прищурился:
– А что, есть сомнения?
– Просто я считаю, что внезапные проверки дисциплинируют персонал, – отрезал Том, взглянув ему в глаза.
– Не лишено смысла… – признал Джеймс. – Когда вернёшься?
– Через два-три дня, если всё пойдёт по плану.
– Ладно, удачи, – Джеймс поднялся. – Ты уедешь рано, так что до твоего отъезда не увидимся. Если не затруднит, привези мне пару упаковок оригинального Сяочжуна.
Мне показалось, что Том на мгновение смутился, но потом кивнул.
– Непременно…
– Всем спокойной ночи, – произнёс Джеймс и ушёл.
После обеда все разошлись по своим комнатам. Я тоже поднялась к себе и попыталась читать, но сказки Уайльда неизменно вызывали у меня печаль и слёзы, потому я вскоре отложила книгу и выключила свет. Уснуть не удалось. То ли возбуждение от солнца и моря, которых сегодня было так много, давало себя знать, то ли мешала заглядывающая в окно полная луна, но я ворочалась в постели и думала о Томе, который сегодня вечером вёл себя по-взрослому, чем, похоже, удивил Джеймса, о Джеймсе, который едва не погиб в Афганистане…
Луна была очень яркой. Я попыталась задёрнуть занавеску, но она была тонкой, и голубые лучи всё равно проникали сквозь полупрозрачную ткань. Я подумала, что нужно будет попросить Джейн повесить более плотные шторы. Или надо сказать об этом Спенсеру?
Я стояла у окна и смотрела на посеребрённые лунным светом кроны деревьев. В тёмном небе даже сквозь стекло можно было различить яркие звёзды. Я вспомнила недавний вечер, который мы с Томом провели в беседке, любуясь луной. Ночная тишина и свежесть так явно припомнились мне, что захотелось снова оказаться там, на берегу.
Том уже лёг, потому что рано утром ему нужно было ехать в Лондон, чтоб успеть на самолёт. Но я подумала, что здесь, в поместье меня вряд ли ожидают какие-нибудь опасности. Пойти через парк одной показалось мне приятным приключением. Я быстро оделась и вышла из комнаты. Спустившись по лестнице, я прошла по тёмным залам замка и вышла на улицу. Аккуратно прикрыв за собой застеклённую дверь белого холла, я пошла в сторону мостика, а по нему дальше, по прямой дорожке к озеру, мимо скамеек и статуй античных богов.
Луна всё так же висела в небе среди звёзд, которые отсюда казались ещё ярче и крупнее. А ещё одна луна покачивалась на водной глади, чуть подёрнутой лёгкой дымкой белого тумана. Очутившись на берегу, я прислушалась, но не услышала ничего, кроме тихого плеска воды у берега. Какое-то время я стояла, впитывая нежную прохладу ночи, лунный свет и эту обволакивающую тишину. В какой-то момент я вспомнила, что где-то совсем близко от меня на холме высится великолепная усыпальница, а с другой стороны, в зарослях затаилось таинственное Святилище друидов с его странным источником. Что-то похожее на страх встрепенулось в моей душе, но я отогнала это ощущение прочь. Мне не хотелось нарушать странное очарование этого момента. Сумасшедшая мысль пройти сейчас мимо лодочного сарая на пляж и искупаться в этих лунных водах неожиданно пришла в голову. Без купальника, прямо так, нагишом, а потом лежать на прохладном песке, подобно Озёрной деве…
