– Ой, мамочки, что это с ним? – прошептала Фируза, потихоньку перебираясь за спины Петьки и Жовхара. Братцы схватились за руки и переговаривались, не сводя глаз с крыса, чтобы в любой момент либо отпрыгнуть и сбежать, либо… в общем, по ситуации. Жовхар дрожащим голосом пробормотал:
– Сейчас перекусает нас, и станем крысятами-дракулятами.
– Ага, и сорок уколов в живот, – таким же дрожащим голосом отозвался Петька.
– Нет, уколы – если бешеная собака укусит. – Фируза и здесь первее первых. Боится, но поправить успевает. Ну, не терпит она неправильного.
– А если бешеная крыса? – Жовхар даже зажмурился от страха. Непонятно только перед чем – перед уколами или укусами.
– Он не бешеная крыса, он – крыса чокнутая, – нервно хихикнул Макс.
Граф Дракула кружился всё быстрее и быстрее. Я испугался. Граф Дракула – учёный крыс, умница и характер у него спокойный. Когда кто-нибудь читает книгу, Граф Дракула пристраивается рядом и с интересом водит глазами по строчкам. Ещё он коллекционирует монеты. По ночам иногда он убегает и, возвращаясь утром, обязательно приносит медную или никелевую монетку. В его коллекции попадаются и настоящие редкости: старинный полудирхем, с почти затёртой арабской надписью, николаевский юбилейный рубль. Изредка крыс перебирает коллекцию, и если попадаются дубли, уносит ненужные деньги на кухню и складывает в баночку из-под майонеза. Однажды случайно я видел, как он старательно натирал серебряный советский полтинник кусочком ткани, отгрызенным от махрового купального халата. А имя ему такое досталось не потому, что «он вампи-и-ир». Я на улице, около арыка подобрал маленького крысёнка. Принёс на ладони домой. Думал, бабушка заругает, а она сказала только: «Надо же, ещё слепой, а зубки, как у графа Дракулы» и пошла за пипеткой. Детёныша молоком поить. Так это «Граф Дракула» к крысу и прилипло.
Сейчас с нашим мудрым, тихим Дракулой творилось неладное. Он кружился волчком и уже не пищал, а тоненько выл на одной ноте. Звук становился все тоньше и тоньше, наконец, исчез. И как только оборвался звук, обессиленный Граф Дракула рухнул прямо на карту, раскинув лапки на Паутине.
Я взял крыса на руки – он был горячий и дышал резко, прерывисто.
– Ребята, это он неспроста. Может, что-то хотел сказать? Из-за чего это с ним?
Фируза принесла стакан воды, набрала воду в рот и прыснула на Графа Дракулу. Крыс открыл глаза, чихнул, тихо так, ворчливо пропищал:
– Ес-тес-сно из-за карты.
Тут мы дружно заорали так, как не орали и из-за поездки на Или. Я разжал руки. Ну, не от страха, не от страха, от… неожиданности. Упитанная тушка крыса шлёпнулась снова на карту.
– Ущипните меня! Говорящая крыса! – радостно завопил Макс, театрально заламывая руки. – Не верю!
Фируза, Петька и Жовхар прижались друг к другу, а Макс продолжал вопить:
– Ущипните. Ай! Чудо морское, больно!
Это я от души крутанул ему кожицу у локтя. А что, сам попросил.
Граф Дракула сполз с карты, сел на задние лапки, потряс головой:
– Нда-с, друзья мои. Что за манера живыми графьями разбрасываться? Тебя бы так! – взвизгнул он и погрозил мне маленьким розовым кулачком.
– Извините, я не нарочно. Честное слово. Испугался немного. Вы, это, всегда разговаривать умели? – Сам не зная почему, я перешёл с привычного «ты» на изумлённо-вежливое «вы».
Граф Дракула разгладил лапками усы:
– Когда я книжки с вами читал – не удивлялись, а заговорил – орёте как… ну не знаю кто, громко орёте. Слишком. Просто раньше надобности разговаривать не было. А тут за пять минут чуть дважды Великому Крысиному Богу душу не отдал. Любой заговорит!
– Говорящая крыса, я в тебя не верю! – Петька изобразил, как он пальцами снимает с ушей невидимую лапшу.
– Вот, это напрасно, юноша. Как тяпну за палец, сразу поверишь! – возмутился крыс.
– Ничего не понимаю, – Макс обвёл нас взглядом. Петька подавил смешок, надул щёки и «сделал» серьёзное лицо. Жовхар посмотрел на брата, сдвинул брови и тоже «сделал» очень серьёзное лицо. Фируза показала им кулак и уставилась на Макса, приготовилась внимательно слушать. – Давайте спокойно разберёмся. Первое: мы – жертвы массовой галлюцинации, вызванной химическими препаратами. Тогда вопрос – кому и зачем это надо. Ответ – никому и ни зачем. А сами мы даже грибов не ели. Второе: Граф Дракула действительно говорящий. И это надо принять, как данность. Вопрос – зачем он заговорил, а заговорил он с нами после того, как увидел карту. Ответ – вполне возможно, что эта карта, кх-м, волшебная. Или лучше сказать – изменяющая реальность.
«Дошло наконец, – внутренне я запрыгал от радости. – Может, теперь старший задумается». Не тут-то было, Макс обратился к крысу, причём тоже перешёл на «вы». Думаю, максово воспитание просто не позволило беседовать ему на «ты» с Дракулой. Теперь, когда крыс заговорил, он стал для брата не только человеком, но и графом – ноблесс оближ, положение обязывает: бароны графам не тыкают:
– Карта очень важна для вас, Граф, и почему-то важна и для нас. Я прав?
– Да. Кстати, можно на «ты», – ответил Граф Дракула. – Кто расшифрует карту, найдёт Нечто. Легенды об этом Нечто передаются среди крысиного народа из поколения в поколение много тысяч лет.
– А что это Нечто? – спросил Жовхар.
– Не знаю, точнее, не помню – вздохнул крыс. – Но я должен вспомнить. Это Нечто важно для всех: для крыс, для людей, для других живых в этом мире и это Нечто находится здесь. – Граф Дракула положил лапку на центр синей Паутины.
Синие нити засветились, ощутимо запахло озоном. Мы замерли.
Глава третья: Сборы
Хлопнула дверь в прихожей, по паркету в коридоре процокали когти, в комнату влетели нагулявшиеся Мура и Коныр. Они были сухими, совершенно сухими, будто и не бегали под проливным дождём. Подпрыгивая и взлаивая от переполнявшей их радости, собаки подскочили к нашей тёплой компании и облизали кому руки, кому лица. Под раздачу попал и Граф Дракула. Коныр розовым языком от души лизнул крыса. Тот упал на спину, перевернулся, вскочил, проворно забрался ко мне на плечо и возмущённо прошипел в ухо:
– Сколько можно меня ронять!
Собаки, поздоровавшись со всеми, замерли, как по команде опустили морды к ковру. Шерсть на загривках поднялась дыбом, далёким громом послышалось тихое, и пока ещё неуверенное: «Р-р-р».
– Смотрите, собаки тоже что-то чуют, – я взял алабая за ошейник. – Фу, фу, Коныр.
Макс быстро схватил карту, сложил и засунул в конверт. Собаки успокоились. Надо было что-то решать. В школе мы читали мифы, и мне понравился миф про осла, который никак не мог выбрать, что сделать сначала – попить или поесть. Так и помер, бедолага. Я после того мифа всегда стараюсь решить, что сделать сначала, а что оставить на потом. Жить стало намного легче, успевать стал больше. Раньше ведь как было: ой, это я не сумею, а это не могу, а если вот то начну, то другое не успею. В общем, что бы ни делать, лишь бы не делать. Представил себя с ослиными ушами – картинка! Мечта моей соседки по парте злейшей подружки Даны – очень ей нравилось в школьную стенгазету писать, какой я неправильный. Сейчас! Разбежалась. Так помаленьку, потихоньку – решил-сделал. Начал с дневника – стал заполнять, как положено. Мелочь ведь, а столько проблем разрешилось и в школе, и дома. Главное начать и не останавливаться. Сейчас у нас проблемка посерьёзнее дневника. Карта – синица в руках и поездка на Или – журавль в небе.
– Ладно, – сказал Макс. – Не паримся. Оттого, что будем над картой сидеть, она не расшифруется. Едем на Или, думаем, вспоминаем. В общем, на отдыхе копим силы. Понятно?
– Да, Макс! – рявкнули мы дружно.
– Собирайте вещи, а я схожу к дяде Кадыру, поговорю, – Макс осторожно скрутил жёлтый конверт в трубку, засунул в наплечную сумку-банан, и пошёл к двери.
– Так всегда, вы – трудитесь, а «я поговорю», – съехидничала Фируза ему в спину. Макс не остановился.
– Зачем так говоришь, – возмутился Жовхар. – Сама знаешь, дядя Кадыр ни с кем разговаривать не будет. Он нас за мелочь неразумную держит, а Макса уважает. Что, трудно картошку в пакет сложить?
